Однокурсник президента - Анатолий Гончар

– Чи, – из-за разлапистой пихты выглянул Савельев Пашка. Лицо его оказалось измазано в крови, маскхалат на груди тоже, через всю щеку пролегала рваная рана. Но не это заставило напрячься ждавшего их появления Маркитанова – в руках Савельев кроме пулемета нес знакомую и теперь окровавленную разгрузку Абакумова, то, что за его спиной болталось несколько автоматных стволов, прапорщик даже не заметил.

– Что с Валеркой? – ответить Пашка не успел, вслед за ним из-за деревьев вышел Руслан Бармурзаев, тащивший на себе раненого Абакумова.

– Ранен, – ответил Руслан, осторожно опуская стонущего сержанта.

– От блин! – Дмитрий почувствовал, как его и без того разгоряченное тело покрылось потом. – Куда?

– Нормально, командир, – отозвался пришедший в себя Абакумов. – Покоцало малость…

– Покоцало его. – Маркитанов потянулся к разгрузке, в которой лежала маленькая коробочка с уколами обезболивающего.

– Не надо, – запротестовал Абакумов, заметивший движение командира. – Я в порядке. – Он говорил правду. Ему было больно, но не настолько, чтобы не оставалось возможности терпеть, а до окончания боевого задания ему хотелось оставить голову ясной.

– Иди ты знаешь куда, – воспротивился было прапорщик, вознамерившийся сделать укол даже силой, но, взглянув в глаза сержанта, передумал. – Ладно, если что… скажешь.

– Скажу, – не стал отнекиваться Валерка.

– Носилки ему, сообразили живо! – скомандовал Маркитанов.

– Командир! – Сбоку подошел наблюдавший за происходящим и все слышавший Смагин. – Не надо носилок, я так. – Он поднял в руке большой туристический рюкзак, доставшийся от кого-то из убитых чехов. – Валер, верхом ехать сможешь? – Смагин не спрашивал, Смагин утверждал, и Абакумов, слегка поморщившись, соглашаясь, кивнул. Раненая рука с крепко привязанными вместо шин палками, покоившись на груди, при движении могла создать определенные трудности, но Валерка подумал, что если станет совсем невмоготу, можно согласиться и на предложение группника.

На то, чтобы отпустить лямки трофейного рюкзака и продеть в них ноги раненого сержанта, много времени не потребовалось, но как раз к этому моменту из кустов вынырнула троица разведчиков, уходившая на повторный осмотр места боя. Двое несли тяжело груженные и столь знакомые Джафарову рюкзаки.

– Товарищ прапорщик, нашли! – объявил возглавлявший тройку Федотов, а услышавший это Джабраил подумал, что ему пудрят голову. Поверить в то, что на такое ответственное задание старшим группы отправили прапорщика – невозможно… И пусть бы офицер оказался убит, тогда куда ни шло, а так – в группе спецов ни других раненых, кроме только что пришедших бойцов, ни тем более убитых не наблюдалось!

– Тащи сюда! – Маркитанов взмахнул рукой, взглянул на ссутулившиеся под тяжестью спины бойцов и отрывисто спросил «агента»: – Эй, ты, агент, эти?

– Они, два. – Джабраил был рад, что внимание с его персоны все время переключалось то на одних пришедших и притащивших раненого, то на других и принесенный ими груз.

– Результы фоткать будем? – Федотов посмотрел в направлении лежавших на поляне трупов.

– Нет, – Дмитрий почувствовал, как от чувства надвигающейся опасности нестерпимо засосало под ложечкой. – Ковалев, три минуты – соорудить носилки. Этого, – он ткнул стволом в направлении Джабраила, – на них. И не криви рожу. Свой он. – Маркитанов, наверное, был не слишком убедителен, боец продолжал воротить нос. Но какое это имело значение? Никакого. – Через пять минут выходим! Шевелись!

Закончив отдачу указаний, прапорщик направился к поставленным на траву рюкзакам – надо же было посмотреть, из-за чего весь этот сыр-бор. Увиденное не впечатлило – рваные, скрученные, помятые куски проржавевшего металла, и только. Ничего интересного, разве что сейчас он точно знал, ради чего все это было затеяно, ради чего они рисковали жизнью. Со слов чеченца Маркитанов понял: то ли грузины, то ли американцы планировали взорвать в Грузии жилой дом и обвинить в этом Россию. Теперь этого не случится. И это на сегодняшний день – главное.

Группа выстраивалась в цепь. Абакумов сидел на рюкзаке за плечами Смагина, второго раненого – чеченца – уложили на носилки. Обессиленный перипетиями этого дня, Джабраил вытянулся во весь рост и закрыл глаза.

– Уходим! – Дмитрий спешил, по собственному опыту зная, что везение не длится вечно, а им пока сильно везло. Тяжелые рюкзаки – килограммов по пятьдесят-шестьдесят каждый, взвалили на себя разведчики второй тройки ядра, раненого агента ГРУ тащила первая тройка ядра, тыл и двое бойцов головняка по решению Дмитрия шли налегке. Рациональнее всего было бы идти тем же путем, что они двигались сюда, вот только давно усвоенная заповедь гласила – «не ходить дважды одним маршрутом». Недолго думая, Маркитанов направил группу по тропе, которой спустилась в долину банда Солты Газиева. Правда, он, естественно, этого знать не мог.

«Быстрее, быстрее!» – мысленно торопил прапорщик, хотя разведчики и без того двигались на пределе возможностей. Если бы не раненые Абакумов и чех, назвавшийся агентом ГРУ, можно было бы перейти и на бег, а так… Порой Дмитрию казалось, что его бойцы едва тащатся… Неожиданно шедший впереди радист встал как вкопанный.

– Командир. – Он повернулся и несколько раз подряд постучал пальцем по плечу, затем тем же пальцем ткнул вперед в направлении головного дозора.

– Что за хрень? – Буркнув себе под нос, прапорщик почти бегом бросился в голову колонны. Обогнал радиста, мельком взглянув на приподнявшегося на локтях и посеревшего лицом Джабраила, обошел носилки, взглянул на Ковалева, мимоходом шлепнул по плечу молча застывшего Савельева и, наконец, оказался подле рядового Волкова, приданного в головняк из тыловой тройки. Он, привалившись к дереву, нервно теребил ремень пулемета.

– Там. – Он ткнул стволом в сторону небольших серых валунов, за которыми виднелась застывшая фигура младшего сержанта Бармурзаева. Тот был угрюм и сосредоточен. Маркитанов, злой и недовольный, двинулся к нему.

– Какого хрена? – буркнул он.

В ответ Бармурзаев молча кивнул и отступил чуть в сторону. Прапорщик сделал еще шаг, и готовые уже вырваться гневные слова застряли в горле: за валунами лежал обезглавленный труп, одетый в российскую камуфляжную форму. Уткнувшись лицом в камни, в паре метров от тела валялась и голова убитого.

– Как заметил? – сглотнув, спросил Маркитанов, понимая, что увидеть труп с тропы, по которой они шли, было невозможно, а ветер дул от разведчиков, относя издаваемый трупом запах в сторону.

– Птицы, – пояснил Руслан, и Дмитрий понял, что мог бы догадаться об этом и сам, – тело оказалось нещадно исклевано пернатыми падальщиками.

– Вот ведь оно как, – выругался Маркитанов, и уже было собрался отдать команду завалить парня камнями, чтобы потом снять координаты места гибели и уйти, когда вдруг вспомнилось только что виденное восковое лицо раненого чеченца. А он-то подумал, что это от потери крови…

– Узнал… место узнал… с-сука, узнал, – прошипел прапорщик.