Голубая цапля - Цецилия Вейт Джемисон

чем, — говорил Пэшу, возвращаясь к жене усталый, измученный и огорченный — Впрочем, я дела так не брошу! Я обязан доискаться, каким образом могла пропасть девочка. Чем более я вдумываюсь в этот вопрос, тем более убеждаюсь, что Жозен никогда не ездила в Техас и что девочка наша непременно находится здесь, в городе! Вот что я придумал: завтра с утра я отправлюсь осматривать все приюты.

— Хорошо, и я отправлюсь вместе с тобой! — воскликнула тетя Модя — Мы вдвоем осмотрим приюты — и тогда только успокоимся. Если Жозен не отправила куда-нибудь «леди Джэн», то нет сомнения, что девочку мы найдем в одном из этих заведений. Я всегда говорила и теперь говорю, что Жозен украла «леди Джэн». Вот почему она так тщательно скрывала ребенка и так внезапно скрылась неизвестно в какую часть города. Помнишь ту даму, которая приезжала на улицу «Добрых детей»? Очевидно, она разыскивала мадам Жозен. О, уверяю тебя, тут кроется какая-то тайна! Распутать этот узел можем только мы с тобой. Завтра встанем пораньше и вместе придумаем, как взяться за дело.

Прошло несколько дней. Джэн сидела в классной комнате и учила урок. Вдруг в класс вошла Маргарита с какими-то посетителями. Это было очень обыкновенным событием для детей, и потому девочка, прилежно занятая уроком, не подняла даже головы при входе гостей.

— Это отделение для младшего возраста, — громко сказала Маргарита — Осмотрите детей, — быть может, вы узнаете, которая из них девочка, которую вы разыскиваете.

«Леди Джэн», услыхав эти слова, повернула голову к дверям, куда только что вошли мужчина и женщина. В то же мгновение полное, улыбающееся лицо женщины вспыхнуло от большой радости.

— Да, да! Это она! — крикнула гостья.

Вместе с тем раздался и радостный крик девочки:

— Тетя Модя! Ах, тетя Модя! — и Джэн, прежде чем успела выговорить эти слова, обхватила обеими руками шею мадам Пэшу и принялась ее целовать.

Добрая женщина прижала ее к своему сердцу и едва не задушила поцелуями. Папа Пэшу, чуть не плача от радости, теребил руками свою шляпу и с умилением смотрел на жену и на ребенка.

— Джэн, ты можешь спуститься с нами вниз, — сказала начальница приюта, предложив гостям отправиться в приемную залу.

Тут начался интересный и оживленный разговор между супругами и наставницею. Джэн, усевшись на коленях тети Моди, внимательно вслушивалась в рассказ, касавшийся ее судьбы, но многого не поняла. При ней долго толковали о мадам Жозен, об улице «Добрых детей», о каких-то золотых часах с брильянтами и с чьими-то буквами, о таких же буквах, вышитых на белье, о том, как внезапно мадам Жозен бежала. Толковали что-то о Техасе, о лачуге, где Жозен поселилась с девочкою, о том, как она жестоко обращалась с нею. Всю эту историю Маргарита слушала с изумлением и с большим интересом. Она, со своей стороны, сообщила мужу и жене Пэшу, как наткнулась на «леди Джэн» на крыльце приюта накануне праздника, приняла ее в дом и настаивала, чтобы девочка сказала, откуда она явилась, у кого жила и кто она родом. Но Джэн никогда на это не отвечала.

— Отчего же ты, милочка, не хотела отвечать на эти вопросы тете Маргарите? — ласково спросила тетя Модя.

Девочка запнулась на минуту, потом вполголоса сказала:

— Оттого, что я боялась…

— Кого же ты боялась, моя крошка? — спросил Пэшу.

— Тетя Полина запретила мне говорить об этом, — робко глядя на Маргариту, продолжала Джэн — А теперь я могу сказать?

— Конечно, можешь. Ты должна рассказать нам положительно все, что тебя касается и что тебе известно, — серьезно ответила начальница.

— Мне тетя Полина строго приказала никогда никому не говорить, что мы с нею перед этим жили на улице «Добрых детей», а главное — не называть по имени моих знакомых, не говорить, как меня зовут и где я прежде жила.

— Бедняжка! — сказала Маргарита, обращаясь к семье Пэшу. — Тут, верно, кроется какая-нибудь тайна, если старуха Жозен принимала такие строгие меры. Нам хотелось бы подождать несколько дней и тогда уже начать дело. У нашей Джэн есть друг, мадам Ланье, супруга известного доктора. Она на время уехала в Вашингтон: я ожидаю ее со дня на день, а без нее не хочу начинать это дело. Но вы, мосье Пэшу, можете продолжать поиски.

— Не пройдет двух-трех недель, — сказал добрый Пэшу, — и у вас будет одной сироткой меньше.

Пока начальница приюта и папа Пэшу обсуждали все эти важные вопросы, тетя Модя и Джэн болтали без умолку друг с другом. Девочка в первый раз услышала о кончине матери мисс Дианы и заплакала при мысли, как она, бедная, теперь осиротела.

— Вспоминают ли обо мне Пепси, Маделон, мосье Жерар и «Мышка»? Хотят ли меня видеть? — спрашивала девочка — Ах, как я буду рада, когда мы опять увидимся!

Тетя Модя обливалась слезами, слушая описание той страшной ночи, когда Джэн увезли тайком. Чего она, бедная, натерпелась, живя с Жозен в лачуге, в сырости, голоде и холоде! Ее гоняли по улицам, заставляли просить милостыню; старуха ее колотила, требовала денег и, наконец, дала ей пощечину!

— Но что всего ужаснее, — воскликнула Джэн, — это то, что она продала мою цаплю! Тетя Модя, подумайте! Я боюсь, что ко мне никогда не вернется моя милая цапля Тони! — и слезы градом полились по лицу ребенка.

— Найдешь ее, душа моя, непременно найдешь! — утешала ее тетя Модя, — Сначала мы тебя нашли, а потом найдем и птичку. Не горюй! Не горюй!

Когда Маргарита дала слово «леди Джэн», что на другой же день утром она свезет ее на улицу «Добрых детей», супруги Пэшу простились с девочкой и, очень довольные тем, что сбылось их желание, отправились домой. У тети Моди не хватало духа вернуться к себе, не повидав Пепси, старичка Жерара, мисс Дианы и не сообщив им, что дорогая девочка жива-здорова и находится в приюте. Это был общий восторг! Лица друзей засияли. Больше всех, повидимо- му, взволновалась мисс Диана. Она долго не могла заснуть в эту ночь и просидела несколько часов в цветочной галерее, мечтая о завтрашнем свидании с «леди Джэн».

На другой день экипаж, в котором находилась «леди Джэн», остановился у знакомого дома на улице «Добрых детей». Джэн влетела в комнату Пепси и кинулась ей на шею.

— Все та же! Все та же! — смеясь и плача, говорила Пепси, всматриваясь в Джэн. — Те же прекрасные глаза, то же милое личико.

Мисс Диана в первую минуту забыла обо всем на свете, любуясь дорогой своей