Изгой - Юрий Никитин

Солнце ушло на покой, красное небо постепенно багровело,становилось темно-вишневым, словно остывающее железо. День перетек в вечер, тотдлился, чистый и светлый, долго, но незаметно и он, оставаясь вечером, всебольше приобретал черты такой же чистой и светлой ночи.

Очень медленно проступила бледная луна. Оказывается, она ужедавно была на небе, но стеснялась показываться при роскошном закате, а теперь,когда все краски погасли, неспешно наливалась призрачным холодноватым светом.Зажглись первые звезды, яркие, холодные, как мелкие льдинки, но вечер оставалсятеплым, и от звезд тоже нисходила свежесть и живитель-ная прохлада.

Все трое долго сидели за накрытым столом, любовалисьзакатом. Ляна наконец поднялась из-за стола. На губах ее блуждала рассеяннаяулыбка.

— Я постелила вам в правой половине, — сообщилаона. — Вы проделали долгий путь, отдыхайте.

— Как наши кони? — поинтересовался Олег.

Скиф дернулся, виновато посмотрел на Олега. В самом деле,как это он, воин, не подумал в первую очередь о конях?

Ляна засмеялась:

— Они отдыхают уже. Расседланы, накормлены. За них небеспокойтесь.

Олег кивнул, что-то ему и раньше подсказывало, что за конейбеспокоиться не надо. И вообще в этом доме беспокоиться не стоит. Ни о чем.

Он рухнул на ложе, с наслаждением вытянулся во весь рост.Внезапно засмеялся. День был нелегкий, но в теле ни капли усталости. Страннымобразом растворилась, выветрилась, испарилась. Даже заботы и тревоги исчезли,как гнилой туман на восходе ясного солнышка. Он снова силен, в теле судовольствием перекатываются мышцы.

Верный привычке покопаться в себе, он порылся, но только иобнаружил, что просто счастлив. Беспричинно, как бывает счастлив человек, когдавыходит из хмурого дождливого утра, а перед ним распахивается залитая солнцемизумрудно-зеленая долина с цветущими маками и тюльпанами, где носятся игривыелани, ходят величавые круторогие олени...

Скиф выглянул в окно, отошел на цыпочках и, понизив голос,сказал таинственным шепотом:

— Я ей не говорил, что я — сын тцара!.. Вот онаудивится и будет счастлива, когда я верну себе законное право на трон! Когдамоими будут не только конь и топор, а обширные земли с городами и селами. Когдая возьму ее под руку и введу в огромный дворец, где даже двери украшенысеребром и золотом...

Он прерывисто вздохнул, глаза медленно померкли. Олегсочувствующе ударил по плечу, подошел к окну.

С этой стороны тянется небольшой двор, огороженный, чтобы незабредали соседские козы, но дальше за деревьями просвечивает поверхностьнебольшого пруда. С одной стороны воды в лунных лучах блестят округлые валуны,похожие на спины исполинских черепах, с другой — золотой песок, что сейчаспереливается призрачными искорками.

— Чудесная девушка, — выдохнул он. — Просточудесная.

— Заметил?

— Как не заметить? Но ты... не обольщайся.

Скиф дернулся, переспросил:

— Ты о чем?

— Не обольщайся, говорю. Не обольщайся насчет своегопроисхождения, знатности, прав на трон... Ты настолько считаешь себя выше Ляны,что даже стесняешься общения с нею!

Скиф смутился, поерзал, отвел взгляд в сторону:

— Ну, ты что-то придумал...

— Брось, — посоветовал Олег. — Брось. Как ивсю ту дурь, что ты снисходишь к ней. Это тебе повезло, дурило. Твое счастье,что она живет так уединенно, в таком уголке, куда никто не забредает. Был быэто городок на перекрестке дорог, слава о ее красоте и целомудрии ужеразнеслась бы по свету. И здесь бы уже обивали пороги послы от настоящихвластелинов своих стран, перед которыми и земли Миш, и Гелония — не большекротовых кучек. И не видать бы тебе Ляны как своих ушей.

Скиф непроизвольно потрогал ухо, с неловкостью засмеялся, носмех звучал натянуто, а глаза из изумленных сразу стали тревожными.

— Олег, что ты такое говоришь?

— Мне со стороны виднее, — заметил Олег. — Даи повидать я успел больше.

В его словах прозвучала затаенная горечь. Скиф уловить ееуспел, но кто думает о другом, когда вот он сам, самый любимый и замечательный,спросил живо:

— Считаешь, что должен побыстрее закончить все это... сМиш и Агафирсом?

— Считаю, что тебе надо крепче держаться за такоечудо, — сказал Олег. — Ладно, иди... Я хочу спать. Скиф замялся:

— Куда... идти?

— А это уж сам догадайся, — ответил Олег Иповернулся лицом к стене.

Через мгновение Скиф услышал ровное сильное дыхание спящегочеловека. Поколебавшись, он решил считать, что мудрец послал его вовсе не кчертовой матери, на цыпочках пошел к двери, тихонько отворил и пропал в ночи.

Прайдер и Сын Молнии вернулись в город, где Сын Молнии ещевчера снял комнату. На всякий случай, как он сказал. Обычно это оказывалосьлишним, но сейчас пришел как раз тот случай. Прайдер снял мешковину с клетки,белый голубок беспокойно забегал по жердочке.

— Может быть, — предположил Сын Молнии уже безнадежнымголосом, — все-таки справимся сами?

— Нет, — отрезал Прайдер. — Я противниковчую. Настоящих противников.

Он торопливо написал записку. Сын Молнии с убитым видомвытащил из клетки испуганную птицу:

— Вот уж не думал, что это пригодится!

— Я тоже не думал... Держи лапу. Да не свою, дурак!Примотай ниточкой, а то сорвет ветром.

— Говорят, — сказал Сын Молнии с сомнением, —что эти птахи способны лететь быстрее сокола? Или почти с такой же скоростью?

— Брехня.

Он погладил голубя по головке, птица вздрагивала и смотрелакруглым испуганным глазом, пыталась высвободить крылья. Прайдер вздохнул,подбросил в синее небо. Захлопали крылья, голубь почти без разворота сразувыбрал направление и понесся стрелой, часто-часто хлопая крыльями.

— Сегодня хозяйка получит сообщение, — сказалПрайдер. — Людей она отыщет сразу же. Говорят, ей даже муравьи золотоносят! Так что дня через два-три надо встречать подмогу.

Сын Молнии сказал мечтательно:

— А мы сейчас в корчму?

— Вечером, — отрезал Прайдер. — А пока дажене мечтай. Вернемся, посмотрим. Может быть, нам еще покажется мало...присланной помощи.

Олег утром чихнул от солнечного зайчика на верхней губе,проснулся. Во всем теле ощущение силы, свежести, словно спал трое суток подряд.Даже тяжелая мысль, что нет магии, что он без магии, что беспомощен, уязвим,жалок... не показалась такой уж тяжелой. Подумал в который раз, что еслиостальные как-то живут, то он с его умом, силой и осторожностью обязательночто-то да придумает.