Прощание с Византией - Алексей Величко

21 декабря 1249 г. армия короля добралась до речки Бахр асСагир, являвшейся притоком Нила, и разбила лагерь именно в том месте, где в 1221 г. останавливались крестоносцы под руководством кардинала Пелагия. Армия египтян под командованием другого полководца, ФакрадДина, расположилась на противоположном берегу, в 3 км от города альМансуры. Шесть недель противники стояли друг напротив друга, но в феврале какойто бедуин предал своих товарищей и за крупное денежное вознаграждение показал пилигримам брод на другой берег.

Эта операция, состоявшаяся 8 февраля 1250 г., принесла пилигримам успех, но стоила многих жертв. Уже с первых минут боя авангард крестоносцев подвергся яростной атаке турок, и очень скоро погибли граф д’Артуа, Рауль де Куси, Уильям, граф Солсбери и более 280 рыцарейтамплиеров. Еще несколько сотен воинов получили тяжелые ранения. Правда, и сарацины несли потери, более того, в самом начале сражения погиб ФакрадДин: он столкнулся с двумя рыцарямитамплиерами, и те зарубили его. Теперь командование на себя взял мамелюк Бейбарс[230].

Войска христиан переправлялись на другой берег и тут же вступали в бой. Но турки сумели прорвать их центр и вклиниться между двумя частями крестоносного воинства. В скором времени в бой вступил уже сам король Людовик Святой со своими рыцарями. Наконец, сражение, длившееся весь день, завершилось. Город взять пилигримам не удалось, и они отошли в свой лагерь[231].

Но едва наступила ночь, как сарацины внезапно напали на них. Первыми атакам подверглись воины графа Анжуйского, брата короля, к которому тот поспешил на помощь, едва услышав звон оружия. А вслед за тем сражение закипело уже по всему фронту. К утру египтяне отступили, и крестоносцы праздновали победу, потеряв, правда, вновь немало прекрасных воинов и военачальников. Через 9 дней на поверхность воды стали всплывать трупы убитых при переправе рыцарей и мусульман. Их было такое множество, что король, опасаясь эпидемии, нанял сотню бродяг, которые за деньги взялись захоронить покойников.

В пятницу, 11 февраля 1250 г., мамелюки снова нанесли смелый и неожиданный удар по лагерю крестоносцев. Эти бесстрашные воины, набираемые в основном из числа белых мальчиковрабов покоренных народов Кавказа (прообраз будущих янычар), наступали настолько дерзко и мощно, что многие пилигримы впоследствии говорили, будто никогда ранее не видели такой смелой атаки. Многие латиняне погибли в этом бою, Великий магистр тамплиеров Гильом де Соннак (1247—1250) потерял глаз и почти всех своих товарищей по Ордену. Однако и сарацины недосчитались 4 тысяч воинов[232].

Восемь недель простоял Людовик со своим войском в лагере, проводя время в обороне от вездесущих мамелюков. Но когда 16 марта 80 французских кораблей, которые должны были доставить пилигримам продовольствие, показались на горизонте, как тут же на них напали легкие египетские суда и потопили сразу 32 корабля. Вслед за этим в лагерь крестоносцев проник голод – самое страшное оружие. Подвоз продовольствия из Дамьетты был крайне затруднен – повсюду разъезжали конные отряды сарацин, и в крестоносном лагере наступила страшная дороговизна.

Как рассказывают современники тех событий, один бык стоил не менее 80 ливров, а баран или свинья – по 30 ливров. Вскоре положение французов стало бедственным – многие воины были ранены, а поправить здоровье им мешало отсутствие пищи. Чтобы избежать гибели, Людовик Святой решил отвести свои войска к Дамьетте, где располагался лагерь герцога Бургундского[233].

Для обеспечения своего отхода Людовик IX попытался договориться с султаном, но Тураншах, уже прибывший в Египет и принявший командование армией, прекрасно осведомленный об истинном положении дел пилигримов, наотрез отказался от какихлибо переговоров. От безысходности 5 апреля французы и их союзники двинулись в обратный путь в полном окружении врагов. На следующий день вновь произошло сражение, в котором погиб магистр тамплиеров, получивший множество ранений.

Король находился впереди армии во главе отряда телохранителей и являл пример стойкости и мужества, но, не отличавшийся крепким здоровьем, заболел дизентерией. Однако ни за что не желал оставлять войско. «Отвага и выдержка короля, – писал один исследователь, – были выше всяких похвал». Он едва держался в седле и под конец дня потерял сознание. В довершение всех бед в спешке по чьейто ошибке забыли уничтожить сооруженный ранее понтонный мост, и теперь сарацины беспрепятственно перешли реку и бросились в погоню за крестоносцами[234].

Королю становилось все хуже, раздавались даже голоса, что он не доживет до рассвета следующего дня. И потому пришлось срочно отправлять его в близлежащую деревню, Мунтьян АбуАбдаллах. А остальная армия стеклась к деревне Шаримши, где ее взяли в кольцо мусульмане. Правда, пилигримы отбили все атаки сарацин, но тут некий гонец из числа французских сержантов по имени Марсель, подкупленный султаном, прибыл к латинянам и передал, будто король отдал приказ сложить оружие. Вслед за тем наступила очередь и короля – он оказался в плену вместе со своими товарищами! Капитуляцию подписал граф Филипп де Монфор, спасший короля и остатки армии ценой гибели всех раненых и больных пилигримов, которых оставили на верную смерть[235].

Это была позорная, неслыханная ситуация – король Франции оказался в руках у турок. Помимо этого, сарацины захватили весь крестоносный флот, а также тысячи пленных. Не все из них имели счастливую судьбу: заболевших пилигримов египтяне безжалостно убивали на месте, а остальных пешком погнали в альМансуру. Там их партиями по 200—300 человек выводили на базарную площадь, принуждая принять Ислам; несогласных казнили тут же[236].

Известия об этой катастрофе не сразу дошли до Европы, где все были убеждены в том, что Людовик IX захватил Египет. Когда первые гонцы прибыли в Париж со скорбными вестями, их сгоряча просто бросили в тюрьму, как распространителей ложных слухов. Но затем все подтвердилось. В отчаянии Римский епископ послал остальным монархам Европы и епископату письмо, в котором содержались следующие строки: «О, обманчивые страны Востока! О, Египет, царство мрака. Неужели ты сулил радостные новости в начале войны только для того, чтобы повергнуть нас в мрачную тьму и самому оставаться похороненным во тьме глубокой ночи?!»