Lykke. В поисках секретов самых счастливых людей - Майк Викинг

Кроме того — и здесь дело принимает крайне интересный оборот, — исследование обнаружило, что пассажиры эконом-класса, которым пришлось по дороге к своему месту пройти через первый класс, имеют больше шансов испытать приступ «воздушной ярости». При посадке спереди вам придется пройти через отсек, где вы своими глазами сможете увидеть, какими удобствами пользуются пассажиры первого класса. Бесплатное шампанское, раскладывающиеся сиденья и самодовольные улыбки пассажиров первого класса вдвое увеличивают шансы людей, которые летят эконом-классом, вцепиться кому-нибудь в горло.

Другие факторы, такие как размер отдельных мест, по-видимому, не играют большой роли. Исследование доказывает, что для понимания причин и предотвращения антиобщественного поведения важно принимать во внимание не только конструктивные особенности самолетов, офисов и стадионов, но и социальное неравенство.

Великобритания во многих отношениях является первопроходцем в вопросах благополучия граждан. В стране проводят ежегодный опрос на тему благополучия населения, в ходе которого около 160 000 человек отвечают на четыре вопроса: «Насколько в целом вы вчера были счастливы?», «Насколько в целом вы удовлетворены своей жизнью в настоящее время?», «Насколько сильное беспокойство вы в целом ощущали вчера?» и «Насколько стоящим в целом вы считаете дело, которым занимаетесь в жизни?». Это дает таким чудакам, как я, неплохую возможность понять, почему во время референдума Brexit одни люди голосовали за выход из ЕС, а другие хотели в нем остаться.

По данным Нового экономического фонда, решающим показателем того, проголосует округ за выход из ЕС или нет, было неравенство счастья. Самый большой дефицит счастья был обнаружен, например, в Блайнай-Гвент в Уэльсе, где подавляющее большинство жителей проголосовало за выход из ЕС. Самое незначительное неравенство в области благополучия было обнаружено в таких местах, как Восточный Чешир и Фолкерк, которые почти целиком высказались за сохранение существующего статуса. В среднем, в 20 самых неоднородных с точки зрения равенства округах Британии за выход из ЕС голосовали 57 % избирателей, а в 20 округах, где было больше равенства, за выход голосовали только 43 %.

За три месяца до референдума во Всемирном докладе о счастье было отмечено, что неравенство благополучия оказывает на это самое благополучие более сильное отрицательное воздействие, чем неравенство доходов, и, как отметил Новый экономический фонд, неравенство доходов почти не влияло на решение граждан о выходе из ЕС — в отличие от неравенства благополучия. Наше субъективное отношение к жизни и привычка сравнивать себя с другими — лучший показатель степени недовольства. Мы злимся, когда сталкиваемся с неравенством, более того, наше возмущение в ответ на неравенство и несправедливость запрограммировано самой природой.

В своей книге «Политика у шимпанзе» он доказывает, что корни политики старше, чем человечество (хотя в последние годы человеческие политики довольно часто забрасывают друг друга экскрементами). Кроме того, его исследования доказывают, что наша бурная реакция на неравенство, возможно, заложена в нас самой природой.

Де Вааль изучал, как реагируют на неравенство обезьяны капуцины. Он делил их на пары и давал каждой обезьяне в паре одинаковое задание — принести исследователю камень. В обмен на камень первая обезьяна получала кусок огурца. Она была вполне довольна этим и продолжала подавать исследователю камни и получать взамен огурец — ровно до тех пор, пока не замечала, что вторая обезьяна в обмен на камень получает виноград, который обезьяны любят гораздо больше чем огурцы.

Первая обезьяна делала еще одну попытку, на этот раз она проверяла камень, ударив его о стену, потом вручала его исследователю, но взамен снова получала кусок огурца. После этого обезьяна впадала в ярость. Она бросалась на прутья клетки, колотила лапами по полу и швыряла огурец в исследователя.

Однажды я сказал брату, что мы можем проверить результаты, которые получил де Вааль, если дадим моему младшему племяннику два шоколадных печенья, а его старшему брату только одно. С тех пор меня почему-то больше не просят присмотреть за детьми.

Развивая эмпатию и приучая своих детей сотрудничать, а не конкурировать, мы можем повысить уровень доверия в краткосрочной перспективе, но для доверия и счастья в долгосрочной перспективе нам нужно сделать кое-что еще. Нужно понять, что счастье зависит не только от того, как себя чувствует моя семья, но и от того, как живут дети моих соседей. Нужно следовать благородному принципу и быть сторожем братьям и сестрам своим — а они должны быть сторожами мне. Нужно судить об успехе общества не по успеху тех, кто первым приходит к финишу, а по тому, как мы поддерживаем тех, кто падает.