Дети жемчужной Медведицы - Александр Форш

Алиса проявляла удивительную стойкость, заглушая глупое желание сдаться. Она отвечала Нине категоричным отказом, всякий раз кусая до боли губы, лишь бы не закричать. Нину тоже можно было понять, она осталась одна, и Алиса могла ей помочь только лишь тем, что находилась бы рядом. Ведь иногда достаточно простого присутствия близкого человека, чтобы даже самые страшные беды пусть не навсегда, но отступили.

Алиса смалодушничала. И тогда ее верным спутником стало чувство вины. Точно надоедливый шум в ухе после попадания в него воды, оно не давало о себе забыть, принося постоянный, непрекращающийся дискомфорт.

– Прошу тебя, не плачь, – просила Алиса, когда Нина вдруг замолкала посреди разговора.

– Глупая ты, Маркина, – включая бойкую Усатову из интерната, механически шипела трубка. – Зачем мне плакать? Я уже взрослая.

Нина простила. Так она сказала в одной из их последних бесед. Телефонный провод установленного на автобусной станции чужого города таксофона сокращал расстояние между ними до протянутой руки и одновременно разделял сотнями несказанных слов, заваливая проложенные мосты острыми камнями недоверия.

Алиса видела, как на другом конце провода молодая, красивая женщина сжимает кулаки в бессильной злобе, глотая соленые слезы, но старается улыбаться. Из последних сил старается. Получается ли у нее – этого Алиса рассмотреть не могла.

И, конечно, она испугалась, признав в подрезавшем их с Соболевым водителе Нину. Алиса хорошо рассмотрела ее ухоженное лицо, лишенное эмоций, напоминающее лицо восковой куклы, а не живого человека. Сообщать о чем-то Соболеву не стала, он и без того считает ее странной. Особенно после случившегося обморока.

– Барышня, давай, что ли. Удачи тебе! – Говорливый водитель смотрел на нее, облокотившись на открытую дверь машины. – Потребуется такси, мы с моей ласточкой всегда к твоим услугам. – Он протянул ей потрепанную визитку, словно Алиса была не первой, кому парень ее вручал, требуя вернуть после определенного срока.

Бесшабашная мысль развеселила ее, и девушка улыбнулась.

– Вот, другое дело. – Парень отсалютовал ей двумя пальцами от виска, усаживаясь в машину. – Звони. Я на связи круглосуточно, без выходных и перерывов на обед.

Дождь закончился, так толком и не начавшись. Алиса стояла возле закрытой калитки, никак не решаясь отпереть замок, когда за ее спиной послышались шаги. Резко обернувшись и выставив вперед руку в желании защититься, она, однако, никого не увидела. Алиса заозиралась, стараясь сохранять самообладание. Ей почти удалось успокоиться и все же ощущение постороннего присутствия никуда не пропало. Точно кто-то невидимый находился рядом, буквально дышал в спину.

Улица уже начинала тонуть в наползающих сумерках, делая очертания предметов размытыми, нечеткими. Молодая женщина всматривалась вдаль, где, как ей показалось, кто-то стоял. Но из-за расстояния сказать уверенно, человек ли там, было нельзя. Звук шагов раздался совсем близко, буквально в метре за спиной Алисы. Тот, кого она услышала, не успел бы отбежать так далеко.

Страх заставил действовать решительно. Молодая женщина нашла в сумке связку ключей, довольно быстро сумела подобрать нужный. Замок тихо щелкнул, приглашая войти.

Дом они купили за несколько месяцев до случившейся аварии, в которой погибли папа с тетей Оксаной. Предложение поступило от бабушки Влада и было принято с восторгом.

– Продадим мою лачугу и твою квартиру, Игорек, – планировала Серафима Анатольевна, – купим хороший дом в пригороде. Мне уже поздно к квартире привыкать, а вам молодым раздолье будет. Соглашайся.

Алиса смахнула непрошеные слезы и уверенно толкнула калитку. Отсюда к порогу дома убегала тропинка, выложенная серой плиткой. Тропинка шла неровно, в одном месте огибая клумбу с нелепо торчащим на ней кустом. Куст должен был стать красивой розой, любовно выращенной тетей Оксаной. Алиса не любила растение, несколько раз поливала его кипятком. Молодые листья желтели и засыхали, бутоны отпадали, не успев раскрыться. И все же однажды роза зацвела. В тот самый день, когда папа с будущей женой уезжали в свое последнее путешествие: один хилый бутон лопнул, явив миру белоснежный, благоухающий цветок. Он завял к вечеру, когда пришло известие об аварии.

Прежде чем сделать шаг, Алиса еще раз обернулась. Неясная тень все так же находилась в стороне, как бы зависнув в воздухе, и едва заметно раскачивалась. Только на этот раз будто бы стала ближе.

Войдя в дом, молодая женщина ожидала запаха сырости, плесени, – все же сюда никто не заходил почти два года, – но едва она переступила порог, как нос защекотало от дразнящего аромата свежей выпечки. Неужели в доме кто-то был совсем недавно? Или до сих пор находится?

Пройдя на кухню, даже не раздеваясь, Алиса увидела открытую духовку. Поднесла руку к дверце, так и есть – еще теплая. Может быть, та семейная пара, которая оставалась на хозяйстве, не съехала? У них же остались запасные ключи, значит, они вполне могли вернуться: забрать оставленные вещи или просто переночевать, зная, что хозяйки здесь нет и не будет. Девушка закрыла духовку и присела на табурет, уперевшись спиной о подоконник. Только теперь Алиса почувствовала, насколько устала, и прикрыла глаза. Ставшие свинцово тяжелыми, веки никак не хотели подниматься, в голове зашумело, и молодая женщина начала проваливаться в сон. В тот самый момент, когда она подумала, что надо бы раздеться и лечь в постель, в кухне раздался грохот. Она распахнула глаза и увидела, что помещение полностью погрузилось во тьму. Войдя, Алиса забыла включить свет и теперь к выключателю пришлось пробираться буквально на ощупь.

Когда электрический свет залил помещение, на полу, в самом центре кухни, обнаружилась пачка соли. Упаковка порвалась при падении, и часть ее содержимого высыпалась.

Алиса тут же придумала версию, по которой соль стояла на столе, а она задела ее рукой, закрывая духовку. Не смахнула сразу, лишь придвинула ближе к краю, и вот пачка оказалась на полу. Признавать провал собственной версии девушка не спешила, хотя отлично понимала – соль не могла упасть так далеко, да еще с таким грохотом. Вот если бы ее кто-то взял и с усилием швырнул…

Желание немедленно покинуть дом разбилось о стену здравого смысла. Куда она пойдет в такое время? До ближайшей автобусной остановки почти два километра пешком. Но даже если она преодолеет это расстояние, первый маршрут все равно откроется не раньше пяти утра. К тому времени девушка околеет в своем тоненьком плащике, заработав воспаление легких.

Здраво рассудив, что до утра все же можно остаться здесь, Алиса подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и, перегнувшись через перила, посмотрела наверх. Света с кухни было достаточно, чтобы полностью осветить убегавшие вверх ступеньки и небольшой участок стены перед первой дверью. Там когда-то была спальня папы и тети Оксаны.

Осторожно, вздрагивая от звука собственных шагов, Алиса поднялась по лестнице и замерла в нерешительности. Рука нащупала клавишу выключателя, раздался щелчок, но свет не зажегся.