Невидимое зло - Майкл Ридпат

И все-таки избежать неприятностей не удалось. Неужели это действительно связано с моим визитом к Либби Вайсман? Или с тем, что Зан гостит у нас в доме? А может, все дело в «Лагербонде»? Я всегда считала, что могу рассчитывать за защиту Нелса, но так ли это сейчас? Я американская гражданка. Разве это не делает меня неприкасаемой? Или, наоборот, превращает в шпионку?

Раньше я полагала, что насилие и несправедливость в этой стране являются уделом других людей. А теперь это может затронуть меня.

Я должна быть очень осторожной и думать, что́ пишу в своем дневнике.

Мелкие неприятности и накладки являются неотъемлемой частью содержания любого аэродрома. Сегодня выяснилось, что в Лэнгторпе не оказалось ни одного мешка для трупов, что каким-то образом не было замечено при инспекции Управления гражданской авиации. Джерри сообразил это задним числом: формально без них аэродром не мог получить разрешения на эксплуатацию. Когда Кальдер и Джерри только стали владельцами летной школы, они не придавали особого значения таким мелочам, но скоро выяснили, что все требования УГА должны выполняться неукоснительно, даже самые, казалось бы, мелкие детали. Если УГА считало, что полеты небезопасны, если на летном поле где-то не хранятся мешки для трупов, то спорить с этим не следует. Так где же можно быстро раздобыть мешок?

Кальдер перевел взгляд на взлетно-посадочную полосу, где тяжело приземлился «пайпер-уорриор», и снова посмотрел на компьютер. Любопытство взяло верх, и он кликнул на иконку «Спредфинекс». Рынок облигаций упал еще ниже. Он потерял 29 тысяч фунтов.

Кальдер откинулся на спинку кресла и долго смотрел на цифры. По телу прокатилась холодная волна, после которой начали гореть щеки. Это было не злость, не огорчение и даже не смирение — он чувствовал стыд. Он вспомнил, как заколебался и не решился признаться Тареку в том, что продолжал делать ставки. Ему было стыдно. И вот почему. Он знал, что рынок облигаций США балансировал на острие бритвы: с одной стороны были те, кто опасался глобальной инфляции, а с другой — те, кто боялся дефляции. За последние двадцать четыре часа страх инфляции пересилил, а Кальдер этого совершенно не ожидал и не прочувствовал. Причина была очевидной: он не имел возможности все тщательно взвесить и проанализировать, потому что был полностью поглощен проблемами с Тоддом, Ким, Бентоном Дэвисом и Сэнди, не говоря уже о повседневных заботах, связанных с аэродромом. Конечно, он понятия не имел, как поведет себя рынок облигаций.

Теперь ему было стыдно за свою самонадеянность.

Он с таким же успехом мог сыграть в рулетку! А сам только вчера утром при разговоре с сестрой осуждал отца за пристрастие к азартным играм.

Он быстро нажал несколько клавиш, чтобы оплатить свой проигрыш и закрыть позицию, после чего еще несколько секунд смотрел на экран. Может, вообще стоит закрыть свой счет в «Спредфинекс»? И убрать это искушение с глаз долой?

Может. А может, и нет.

Он взял трубку телефона и позвонил Стиву на аэродром Литл-Грансден, чтобы узнать, где они берут мешки для трупов и не могут ли им одолжить один, чтобы Лэнгторп продолжал работать, пока они закажут и получат для себя.

— Значит, Алекс, ты разговаривал с полицией?

Корнелиус надел очки-«половинки», чтобы изучить меню, но пронзительный взгляд его голубых глаз был устремлен поверх них на Кальдера. Они сидели в маленьком ресторанчике дорогого загородного отеля неподалеку от больницы. Из Сан-Диего прилетела сестра Тодда Кэролайн, которая вместе с Корнелиусом провела весь день в палате брата, по-прежнему находившегося в коме. Эдвин приехал поздно вечером. Корнелиус принял приглашение Ким поужинать вместе. Атмосфера за столом была напряженной.

— Конечно, — ответил Кальдер. — Как только они выяснили, что «Як» заминировали, у них сразу возникло множество вопросов.

— О чем?

— О «Яке», о пожаре в двигателе, об аварийной посадке. — Ответ Кальдера был осторожным.

— А они спрашивали о нашей семье?

Кальдер аккуратно положил меню на стол.

— Если вас интересует, говорил ли я, что Тодд пытался выяснить обстоятельства смерти своей матери, то ответ — да, говорил.

За столом повисло молчание.

— Вам не следовало этого делать, — наконец произнес Корнелиус. — Это касается только нашей семьи.

— А полиция ведет расследование покушения на убийство, — резонно возразил Кальдер. — Это означает, что они имеют полное право влезать в частную жизнь.

— Но эта частная жизнь не имеет никакого отношения к вам.

— Я тоже рассказала об этом полиции, — вмешалась Ким. — Правда, не сразу, но потом, все взвесив, решила, что это мой долг. Алекс прав. Тодда едва не убили, и мы должны рассказать им все, а они сами решат, что имеет отношение к делу, а что — нет.

Корнелиус перевел взгляд на невестку. Она пожала плечами и грустно улыбнулась.

Взгляд Корнелиуса смягчился.

— Извини, Ким. Я ужасно волнуюсь за Тодда, мы все волнуемся, но мне очень не понравились вопросы этой женщины из полиции. Ты же знаешь, как я не люблю, когда в наши дела лезут чужие. Но тебе сейчас приходится тяжелее всех.

На лице Ким снова появилась слабая улыбка.

— Алекс меня очень поддерживает все эти дни.

Корнелиус повернулся к Кальдеру.

— Я хочу поблагодарить вас за все, что вы делаете, — неохотно произнес он. — Уверен, что Тодд тоже был бы вам признателен.

Кэролайн, молчавшая почти все время, сидела возле Ким. Она протянула руку и коснулась руки невестки. Ким схватила ее и сжала так сильно, что побелели костяшки. Все это время она старалась держаться, но неожиданное сочувствие, казалось, совсем обезоружило ее. По щеке Ким скатилась слеза, и, повернувшись к Кэролайн, она смогла только губами произнести: «Спасибо».

Кэролайн была на несколько лет моложе Тодда. Такая же хрупкая, с похожими на него чертами лица. Однако ей недоставало его уверенности в себе. На ней были кремовые брюки и шелковая блузка, и, если не считать неброских, но дорогих сережек, в ее внешнем виде ничего не указывало на то, что она замужем за миллиардером. Она оставила дома девятимесячную дочку и собиралась провести в Англии всего пару дней, а потом вернуться обратно. Ей очень хотелось повидать Тодда и подержать его руку, даже если он и не мог этого видеть.

За столом наступило молчание, и все смотрели на Ким с сочувствием. Официант, воспользовавшись паузой, принял у всех заказ. Ким была мужественной женщиной, через минуту она взяла себя в руки.

— Я читала в газете, что вы подали заявку на покупку «Таймс», — обратилась она к Корнелиусу. — Автор статьи считает, что шансы очень велики. Наверное, это очень здорово.

Корнелиус помолчал, но решил проявить уважение к желанию Ким сменить тему и перевести разговор в более безопасное русло.