Интербеллум 1918–1939 - Александр Чаусов

Впрочем, говоря о колониях 26 июня 1864 года, в рамках выступления в рейхстаге, Бисмарк заявлял: «Я повторяю, что я против колоний. Я имею в виду ту систему, по которой большинство колоний создавалось в прошлом столетии, которую можно было бы теперь назвать французской системой; я против колоний, создание которых начинается с приобретения куска земли в качестве основания, за которым следует привлечение переселенцев, назначение чиновников и создание гарнизонов. Я повторяю, что я не изменил и сейчас своего прежнего отрицательного отношения к такому способу колонизации…

Мое намерение, получившее одобрение кайзера, заключается в том, чтобы передать ответственность за организацию и материальное развитие колоний нашим занимающимся судоходством и торговлей поданным, их предприимчивости и идти вперед не столько путем присоединения заморских провинций к германскому государству, сколько путем предоставления охранных грамот по образу английской Royal Charters, примыкая к славному пути, проложенному английским купечеством основанием Ост-Индской компании; одновременно сохранить за лицами, заинтересованными в колониях, управление и право пользоваться европейской юрисдикцией для европейцев и оказывать им защиту, которую можно осуществить из расположенных там гарнизонов».

Бисмарк продолжал публично и систематически сопротивляться колониальной экспансии. В начале декабря 1888 года немецкий исследователь Ойген Вольф просил Бисмарка снарядить в Африку военную экспедицию для освобождения немецкого африканского исследователя и губернатора египетской экваториальной провинции Эдуарда Шницера, рисуя при этом перспективы нового витка экспансии: «Мы можем основать там сферу немецких интересов. Экспедиция Стенли определенно преследует не только филантропические цели». Бисмарк на это ответил категорическим отказом: «Если бы я послал одного прусского лейтенанта, то при определенных обстоятельствах я буду должен послать еще солдат, чтобы его оттуда вытащить. Это слишком далеко нас заведет. Английская сфера интересов простирается до истоков Нила, и риск для меня слишком велик. Ваша карта Африки очень хороша, но моя карта Африки лежит в Европе. Здесь Россия, а здесь лежит Франция, а мы в середине, вот моя карта Африки»[74].

Однако, несмотря на такое публичное неприятие колонизаторских инициатив со стороны Бисмарка, к началу Первой мировой войны Германия в Африке владела Германской Восточной Африкой, Руандой-Урунди, Танганьикой, Витуландом, сектором Кионга, Намибией, частью Камеруна, Того, Ганы и Нигерии. Естественно, что такой «ударный колониализм» сразу нескольких держав не мог не вылиться в вооруженные конфликты не только с местным населением, но и между различными группами колонистов. И самым известным таким столкновением стала Англо-бурская война 1899–1902 годов.

Для понимания сути этого конфликта необходимо обратиться к самому началу европейской колониальной активности в Южной Африке. Одними из первых европейских поселенцев в этом регионе стали выходцы из Нидерландов, Дании, Германии и Франции, прибывшие туда еще в XVII веке. Этих поселенцев, которые стали развивать сельское хозяйство на основе рабовладения над покоренным местным населением, впоследствии стали называть «бурами» (от голландского boer, что значит «крестьянин»). Изначально они основали Капскую область, ныне на этом месте находится город Кейптаун. Однако в 1806 году эту территорию захватила британская корона. Буры вынуждены были мигрировать вглубь континента[75].

В итоге в ходе массового переселения буров в тридцатых годах XIX века появились Трансвааль, или Южно-Африканская Республика, и Оранжевое Свободное Государство. Суверенитет этих территорий Британия признала в 1852–1854 годах. Признала, правда, ненадолго, поскольку в 1867 году на границе Оранжевой Республики и Капской колонии были обнаружены алмазы. Великобритания попыталась присоединить Трансвааль к своим колониям в ходе первой англо-бурской войны 1880–1881 года, и бурам тогда удалось отстоять свою независимость. Хотя компания «Де Бирс», установившая теснейшие связи с Британией, стала фактическим монополистом в алмазодобывающей отрасли.

В 1886 году в Трансваале нашли богатейшие золотоносные месторождения. И, в общем, с этого момента стало понятно, что Британия снова попытается присвоить себе данные территории. Что и произошло в ходе второй англо-бурской войны 1899–1902 годов. Этой войне, в частности, мир обязан появлением термина «концентрационный лагерь». Их организовывали британские военные для содержания местного мирного населения, чтобы таким образом предотвратить помощь бурским партизанам. В этих лагерях в годы войны содержалось порядка 200 тысяч человек, или половина белого населения бурских республик. Около 26 тысяч в лагерях погибли.

Однако экспансия британцев началась несколько раньше и более мирными методами. Отдельного внимания заслуживает тактика давления на бурское население со стороны Британии до начала военных действий. Сегодня такую систему действий можно было бы назвать «информационной войной». В своей книге «Англо-бурская война и позиция Германии» историк А. С. Царев так описывает эти меры: «Понимая невозможность ведения открытой войны с бурами, английское правительство начало против них психологическую войну, выдвигая на первый план проблему ликвидации рабства африканцев. Одна из основных целей подобной политики заключалась в подготовке европейской общественности к неминуемой вооруженной аннексии южноафриканских республик».

К слову сказать, в 1834 году рабство в Капской колонии было отменено, что привело к разорению и массовой миграции многих буров вглубь материка. Они сохранили рабовладельческий порядок и на новых территориях, но память о том, что отмена рабовладения принесет им нищету и изгнание, осталась. Впрочем, попытки со стороны буров «обойти» этот аспект предпринимались. По воспоминаниям помощника российского военного атташе в Трансваале, капитана фон Зигерн-Корна, «буры не были никогда убежденными и закоренелыми, так сказать, рабовладельцами. На следующий же год после основания ими республики на одном из митингов, весьма многолюдном, решено было добровольно и единогласно отказаться навсегда от порабощения чернокожих и от торговли невольниками. В таком духе была издана соответствующая прокламация. Она не вызвала ни одного протеста ни с чьей стороны и никем впоследствии не нарушалась. В сущности, ею было отменено лишь формальное право собственности на живой человеческий товар, отношения же к покоренным чернокожим остались прежние. Оно и понятно. Буры никак не могли считать диких, только что побежденных ими врагов за равных себе». В общем, мировому сообществу было понятно, что это лишь формальный отказ от рабовладения.

И это упростило дальнейшее освоение британцами изначально бурских территорий. Поскольку, параллельно с информационным давлением, шла и «мирная экспансия» Капской колонии: «Со второй половины XIX века на территорию бурских республик стали прибывать английские колонисты – ойтландеры, которые не имели политических прав, но уже к концу XIX века скупили в Трансваале более половины всех земель, сосредоточив в своих руках более 80 процентов недвижимости. В руках англичан практически полностью находилась горнодобывающая промышленность, причем большинство месторождений алмазов оказалось в собственности компании “Де Бирс”, созданной в 1880 году Сесилем Родсом и Альфредом Бейтом. В рамках психологической войны Великобритания потребовала от Южно-Африканской Республики (Трансвааль) предоставления избирательных прав ойтландерам. Отказ от подобного требования мог послужить предлогом к войне». Буры ответили отказом на это требование Лондона, и вторжение в итоге последовало: «В 1895 году на территорию Трансвааля под предлогом притеснения ойтландеров вторгся крупный отряд под предводительством доктора Джеймсона с целью поднять восстание ойтландеров. Однако экспедиции не суждено было увенчаться успехом, так как уже через 3 дня после пересечения границы отряд был окружен бурскими военными силами и сдался в плен». Это стало одним из поводов к войне, которая случилась четырьмя годами позже.