Жара - Виктор Степанычев

Веклемишеву очень скоро надоело выслушивать глупые угрозы, и он, поморщившись, как бы нехотя, кивнул Митяю, стоявшему над пленником. Прапорщик понятливо мотнул подбородком в ответ, коротко размахнулся и открытой ладонью ударил болтавшего чиновника по носу, торчащему из-под шарфа. Такой удар особого вреда, как правило, не наносил, однако был крайне эффективный в плане болезненности. От неожиданности и сильной боли пленник проглотил очередную громкую фамилию и, утробно охнув, тонко и жалобно заныл.

— Это тебе, падла, за Дудаева и Кацнельсона. Усвоил? Будешь говорить, только когда тебя спросят, — негромко, но зловеще проговорил над ним Митяй. — Понял, ублюдок? Понял, я спрашиваю?! Или тебе яйца отрезать? Можно, шеф?

— Отрежь ему ухо… левое, — мрачно сказал Веклемишев и добавил по-английски: — O God, I could be bounded in a nutshell and count myself a King of infinite space.

— Яволь, герр оберштурмбаннфюрер, — с радостью откликнулся прапорщик, вытягивая из ножен свой знаменитый крис. — Исполним сей же момент.

Трудно сказать, что более повлияло на пленного чиновника, строки из шекспировского Гамлета «О боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства», «оберштурмбаннфюрер» Митяя или его же крис, аккуратно царапнувший мочку оттянутого уха, однако нытье немедленно прекратилось. Пленник дрожащим шелковым голосом поведал, что если он вдруг случайно чем-то обидел достопочтенных сеньоров, то глубоко скорбит по этому поводу и готов немедленно принести извинения.

— Осознал, коррупционер, — с удовлетворением констатировал Митяй, видимо, польщенный званием достопочтенного сеньора. — Может, шеф, не будем ухо-то.

— Может, и не будем, — эхом откликнулся Веклемишев. — Правда, я страсть как не люблю фальшивомонетчиков.

— Я не фальшивомонетчик, — попытался возразить пленник.

— Сказал, говорить будешь, когда спросят! — рявкнул ему Митяй и еще сильнее оттянул ухо.

— Понял, все понял. Ой, как больно! — запричитал чиновник.

— Кто ты такой? — грозно спросил Вадим. — Отвечай быстро и не вздумай врать.

— Арслан Бодоев, начальник районного отдела образования. У меня четверо детей и мама больная…

— Про маму потом, — оборвал его Веклемишев, разглядывая документы, которые подал ему Донник, обыскивавший второго пленника. — Кто второй?

— Мой водитель… персональный, Миша Гуцериев. Он же и охранник…

— От кого тебя охранять, морда протокольная? — подал голос Митяй, но тут же прикрыл рот, наткнувшись на недовольный взгляд полковника.

— И куда вы с Мишей направлялись, сладкая парочка? — небрежно спросил Веклемишев, бегло просматривая документы пленников.

Ответы чиновника пока соответствовали паспортам и бумагам, имевшимся в бумажниках пленников.

— На курорт, уважаемый, в Железноводск. Понимаете, горящая путевка образовалась… Я вчера получил ее в республиканском Минздраве во Владикавказе, и сегодня утром мы отправились в путь.

— Значит, здоровье, подорванное на службе, подправить собрались, господа хорошие. А почему вы не на Нальчик или Прохладный двинулись, а рванули в сторону Моздока? — подозрительно спросил Вадим, только что проштудировавший карту. — Есть же трасса напрямик с Владикавказа на Минводы.

— Начало действия путевки, то есть заезд в санаторий, только завтра. Я решил по дороге в гости к сестре завернуть в Сухотское. Это рядом с Моздоком, не доезжая…

От «Волги» вернулся Стоянов. Он потряс ключами зажигания, показал жестом, что машина исправна, и протянул Вадиму прозрачную папку-файл с бумагами. Веклемишев не стал брать папку, рассмотрев, что в ней лежит буклет-путевка с надписью «Дубовая роща». Он отдыхал в Железноводске после ранения семь лет назад и слышал название этого санатория. Крутое заведение, кажется, курируется Администрацией Президента.

— Значит, к сестре решил завернуть, — задумчиво сказал Вадим. — Сестра — это хорошо! Сестру забывать никак нельзя…

Он уже принял решение и сейчас обдумывал детали. Указав знаком, чтобы Донник охранял пленников, отозвал Стоянова и Митяя в сторону.

— Передай Тамбовцеву, что мы с Димой отчаливаем на «Волге» работника народного образования, — приказал Веклемишев прапорщику. — Чинушу и его водителя придержать здесь часа на три и отпустить. Деньги вернуть. Он, может, и вправду коррупционер, да только мы по другому профилю работаем. Пускай с ним ОБЭП разбирается. Документы и путевки мы со Стояновым с собой заберем, в дороге пригодятся. Потом в машине оставим. Дима, переоденься в гражданское. Одолжи у задержанных. Махни не глядя. Кстати, прапорщик, ты второго не слишком сильно… в экологическом плане? А то он признаков жизни не подает.

— Да что вы, Вадим Александрович, — замотал головой Митяй. — Приложил как положено, то есть в плепорцию. Я же меру знаю. Скоро очухается. Мужик на вид крепкий.

— Хорошо, — кивнул Вадим. — Отпускаете через три часа нарушителей экологии и уходите на базу. Вы свою задачу выполнили.

— Есть, товарищ полковник! — повеселел Митяй. — К вечеру прибудем — и в баньку! С этих коррупционеров мы глаз не спустим. А чтобы веселее было, в картишки перекинемся, в дурачка или в очко — так, для куражу. У меня всегда с собой колода карт.

— Приказ личики свои гюльчатаевые, небритые, прикрытыми держать остается в силе, — предупредил Веклемишев. — Вас здесь не было, никто не видел… Если что, с Тамбовцева спрошу по полной.

— Это как положено, товарищ полковник, — подтянулся Митяй. — Командира не подведем!

— Вводи майора в курс дела, а мы с Димой погнали. Держи дензнаки работников мелка и указки, — сказал Вадим, выгребая из бумажников купюры. — Разберутся, где чьи…

— Эх, обует Митяй чинушу! — с воодушевлением сообщил Веклемишеву Стоянов, когда они спешили к машине.

— Это каким способом? — поинтересовался Вадим.

— Он что, зря удочку насчет картишек закинул? Раскрутит мужика в очко на баксы по полной. Митяй еще тот игрок! Не шулер, но около того…

— Балбесы! — беззлобно выругался Веклемишев. — Вернетесь из Чечни, я до вас доберусь! И не думайте, что я для Отдела ломоть отрезанный. А то распоясались без присмотра, вольные стрелки, твою налево…

Стоянов оказался прав наполовину. Прапорщик действительно раскрутил работника системы образования на игру. Вот только тот не лохом оказался, а совсем даже наоборот, понимающим в картах, и после ожесточенной схватки остался при своих. Как рассказывали очевидцы-«тамбовцы», три часа без перерыва резались Митяй с господином Бодоевым в очко, которое в казино культурно «блэк джеком» кличут. Оба играли азартно, инициатива и колода переходили из рук в руки, банкноты с Франклином и рубли по курсу Центробанка порхали от одного игрока к другому. У Митяя даже шапочка-маска, которой он согласно приказанию Веклемишева прикрывал свою физиономию, промокла от пота. Он поначалу выигрывал, причем по-крупному, а к концу игры спустил весь выигрыш, проигрался вдрызг и еле-еле, по червончику, по соточке, возвратил свои командировочные за два месяца, которые получил накануне операции.