Франкенштейн в Багдаде - Ахмед Саадави

Моя миссия должна была быть завершена сегодня ночью, когда я отплачу венесуэльскому наемнику, остановившемуся в одном из отелей аль-Каррады. Не исключено, что я попаду под обстрел прежде, чем доберусь до его глотки. Далее я рассчитывал скрыться с места на автомобиле спецслужб, который подгонит Недруг. На нем я отправлюсь в Абу Грейб, там в последний раз воздам по заслугам одному из лидеров «аль-Каиды», а потом покину ваш страшный, чудовищный мир.

Ближе к вечеру я впал в полуобморочное состояние. А когда открыл глаза, увидел, как мои Дураки, выпачканные кровью, склонились надо мной и омывают меня водой. Мы были в одной из квартир на третьем этаже нашего заброшенного дома.

После шумной перебранки они пришли наконец к единому решению. Дураки спустились, пересекли улицу и направились к площади, где днем казнили двух молодых людей. Они оттащили к нашему корпусу тело «героя», не тронув труп того, кто рыдал и умолял. На первом этаже они провели операцию, изъяли у «героя» необходимые мне органы и аккуратно поместили их в черный пластиковый пакет. То, что осталось от тела, они бросили среди руин соседнего дома, обрушившегося после прямого попадания американской ракеты.

Дурачина осторожно вынул мои разлагающиеся части, а двое других принялись пришивать мне новые на их место. Затем, взявшись все вместе, они отнесли меня в ванну на последнем этаже, отмыли мое тело от липкой крови и насухо вытерли. Недруг вручил мне американскую офицерскую форму и новое удостоверение личности. Софист толстым слоем наложил грим и подал зеркало. Я взглянул и не узнал сам себя. Мне пришлось в удивлении вздернуть брови и пошевелить губами, чтобы удостовериться, что это мое собственное отражение:

– Как так?!

– Мы тебя просто воскресили! – ответил за всех Маг. Он засунул в рот сигарету, с наслаждением затянулся, заложил руки за голову и откинулся на спинку дивана.

Маг был мозгом всего этого предприятия. Он убедил всех, что «герой» пал жертвой, что его дух требует мщения и что правильно будет разобрать его тело на запчасти, заменив его органами те, чьи владельцы уже удовлетворены жуткой смертью своих убийц.

Я приподнялся, испытывая совсем новые ощущения. Меня переполняла энергия, словно я очнулся после долгого сна. Они с недоумением на меня посмотрели. Я уже и забыл, что планировал с утра! Натянул шляпу, быстрым шагом вышел из здания и повернул на восток – в этом направлении скрылась банда, которая сегодня в полдень расстреляла двоих молодых солдат. Пальцы «героя» сами указывали мне дорогу, пока не привели туда, где члены шайки сидели на земле и пили чай. Дозор, выставленный на крыше соседнего здания, пропустил меня, даже не заметив, поэтому мое появление застало их врасплох. Они тут же схватились за автоматы, однако я был от них уже настолько близко, что смог вырвать оружие у них из рук и навязать им рукопашный бой. Раздались выстрелы, из здания выбежали еще несколько бандитов. Столько пуль просвистело и так неистово они орали, однако схватка решилась не в их пользу. На спине моей не было живого места, но я продолжал сворачивать им шеи одному за другим. Через полчаса из них остался целым лишь один. Он схоронился, забившись в угол комнаты. В слабом свете электрической лампы трудно было разглядеть черты его лица, но было очевидно, что он всхлипывал. Я приблизился к нему, он был похож на шедшего в страхе на заклание ягненка. Его трясло, он понимал, что тот, с кем они столкнулись сегодня, это не обычный враг. Это кара Божья! При плохом освещении в какой-то момент я все же поймал его наполненный ужасом взгляд, он осознал свой грех и совершил правосудие до того, как я успел до него дотронуться.

4

Потом я убил венесуэльского наемника, по легенде руководившего кампанией по обеспечению безопасности. На самом же деле они занимались вербовкой смертников. Их жертвами пали гражданские, ни в чем не повинные люди, в том числе охранник отеля Хасиб Мухаммед Джаафар. Своими руками я удушил одного из лидеров «аль-Каиды», который скрывался в Абу Грейб. Это он закладывал чудовищную бомбу, когда на площади ат-Таяран на воздух взлетел автомобиль и погибло большое количество случайных прохожих. Среди них был и тот человек, нос которого с тротуара подобрал и приставил мне Хади. Подготовка к этой вылазке, слежка и внедрение в их группу, которая пряталась от посторонних глаз, заняли у меня несколько недель. Да, много времени мне потребовалось, чтобы втереться к ним в доверие, но уж очень важную задачу я выполнял, очень надо было мне добраться до этого выродка.

Однако, после того как мне поставили новые органы, список разыскиваемых мною лиц пополнился. Когда плоть на мне стала расходиться и отпадать и мои помощники принесли мне куски тел других жертв, я понял, что счет никогда не будет закрыт.

Время было моим главным врагом, его бы мне все равно не хватило, чтобы завершить намеченное. Единственная надежда – что резня вокруг прекратится и мне не будут больше поставлять жертвы, тогда со мной тоже будет покончено и я расплавлюсь прямо на асфальте.

Но все дело в том, что это только начало. Так мне казалось, когда я смотрел на улицу с балкона нашего дома, в котором не оставалось уже ни одного целого окна, и так я думал, когда выходил наружу и мне приходилось буквально перешагивать, спотыкаясь, через убитых, валявшихся всюду, как мешки с мусором.

Чем больше было смертоубийств, тем длиннее планы нужно было выстраивать мне на будущее. Мои Дураки подбирали на улице оружие разного калибра и даже установили снайперские винтовки на крыше, направив их стволы во все четыре стороны. Затем они забаррикадировали вход в наш подъезд бетонными блоками и мешками с землей. Не знаю, откуда все это взялось. Они выкладывали заграждения несколько дней и даже привлекли каких-то мальчишек. Ближе к рассвету я обнаружил, что мы на казарменном положении, в укрепленном со всех сторон здании, и нас помимо всего прочего охраняют добровольцы. Один из помощников моих Дураков рассказал о моей миссии, как он ее представлял, своим, и люди, которым все уже опостылело и которые не видели света в конце туннеля, узрев спасение во мне, назвались моими последователями.

Дурачок занял весь первый этаж со стекающимися к нему со всех районов Багдада сторонниками, которые, как и он, верили, что я гражданин Ирака номер один. Позже я узнал, что и им он раздал порядковые номера. Сам он стал гражданином номер два, остальные же получили номера от трех до бесконечности, поскольку новички прибывали каждый день.

Дурак захватил несколько квартир на втором этаже. К нему примкнули те, кто убежден, что я темная сила, Азазель, которому Всевышний разрешает поглотить этот мир.

В двух помещениях на третьем этаже обосновался Дурачина. Своим сподвижникам, хотя у него их было меньше, чем у двух предыдущих, он диктовал священный текст, в котором утверждалось, что я – воплощение Бога на земле, а он – канал, через который эта сила проводится. Они смотрели на меня как на святыню. Когда я спускался по лестнице с третьего этажа и случайно сталкивался с кем-то из них на узкой площадке, они тут же падали ниц и, трепеща, прикрывались руками.

Маг был не рад тому, как все повернулось, и думал, что добром это не кончится, поскольку о нас узнали и мы стали слишком заметны.