Франкенштейн в Багдаде - Ахмед Саадави

Махмуд остановил запись, пересказав на диктофон то, о чем Хади узнал от самого Безымяна, и не удержался от собственных комментариев:

– Трудно заставить кого-либо поверить в эту чушь. Но разве не ловко преподнесенной чушью объясняется любое преступление? – добавил к записи Махмуд и опять вернулся к подробностям, выведанным у Безымяна.

Безымян вовсе не планировал связываться с этими бедолагами, которые не были причастны ко взрывам. Он не сомневался, что мог от них убежать, как делал уже не раз, сталкиваясь с кем-то, кто хотел его поймать. Он не ищет огласки, не жаждет публичности и не получает удовольствия от демонстрации силы. И запугивать людей он тоже не собирался. Он выполняет благородную миссию. Только не надо становиться у него на пути! После этого происшествия, а также после того, как его чуть не сбила полицейская машина недалеко от монумента Свободы, он решил передвигаться по городу как можно незаметнее для посторонних глаз.

Безымян, устроившийся на деревянном сундуке в комнате Хади, внимательно слушал, какие слухи о нем ходят не только в квартале, но и по всему Багдаду. Его заклеймили самым опасным преступником. Но ведь он им не был! Смерть Абу Зейдуна – это месть за Даниэля. А тот полицейский в борделе – с ним он расправился за то, что тот причастен к смерти человека, пальцы которого подобрал и пришил ему Хади. И он продолжит мстить до конца!

– До какого конца? Что будет в конце? – спросил Махмуд.

Хади, помолчав, ответил:

– Он убьет всех. Всех, кто грешен перед жертвами…

– А после? Что будет после?

– Ничего. Вернется в свое прежнее состояние, умрет, разложится, сгинет…

Хади тоже был в его списке. И времени у него мало, надо действовать! Сейчас он поднимется, навалится и станет душить Хади тут же, на кровати, пока его не вырвет выпитым араком прямо на подушку. Но Хади со своим лисьим чутьем догадался, что Безымян не уверен в его виновности, и решил рискнуть:

– Оставь меня напоследок… Я и сам не хочу жить… Что у меня за жизнь? Кто я и что стоит моя жизнь? Я ничто… Что живу, что помру. Какая разница? Просто пустое место… Убей меня! Но пусть я буду последним… Оставь меня на потом!

Безымян посмотрел на него, и в его черных глазницах Хади прочитал, что сегодняшней ночью он не умрет.

3

На следующий день Хади встретился с Махмудом и отчитался перед ним, сообщив, что отдал диктофон Безымяну. В воображении Махмуда тут же всплыла картинка, как Хади продает его вещь на стихийном народном рынке в Баб-аш-Шарки. Однако через десять дней, к его удивлению, Хади вернул ему вещь. Значит, он не вор! И не враль! Махмуд проверил диктофон и убедился, что память заполнена на все сто процентов…

Хади, как всегда, проводил время, выдвинув кровать с матрасом из комнаты во двор и разлегшись на свежем воздухе. Вечером он занимал себя тем, что разглядывал редкие сверкающие на темном небосводе звезды. Ближе к полуночи, в то самое время, когда Махмуд ворочался в тесном душном номере в «аль-Урубе» под гул вентилятора и тщетно пытался заснуть, тишину в аль-Батавин разорвали выстрелы.

Ничего необычного, да только громыхнули совсем близко. Хади разнервничался и соскочил с кровати, ведь шальная пуля могла задеть и его, лежащего у входа в комнату.

Два коренастых парня в розовых рубашках, руководившие группой захвата Информационно-аналитического отдела, допустили непоправимую ошибку. Полковник предупреждал, чтобы они не поднимали шума. Однако им с помощью одного из штатных астрологов удалось установить точное местонахождение опаснейшего преступника, на поимку которого они были отправлены. Они сжимали кольцо вокруг него, пока не засекли силуэт в одном из темных переулков. Поймать они его не сумели и, совсем позабыв о том, что ему нипочем их пули, погнались за ним, паля без разбору из всех автоматов и пистолетов. Одному из них удалось прорваться наперерез и ухватить преступника за край одежды. Между ними завязалась минутная схватка. Была надежда, что остальные подоспеют и нацепят на бандита наручники, но перевес был не на стороне офицера. Злодей так сдавил ему глотку, что, казалось, сейчас глаза вылезут из орбит. Когда же Безымян увидел, что преследователи близко, он с размаху впечатал противника головой в стену, тот закачался и рухнул на землю. Безымян поспешил спрятаться.

Через полчаса в квартале стало тихо. Хади выглянул из своей раскаленной комнаты, где к тому же стоял неприятный запах сырости, и собрался опять завалиться на кровать. Однако место было занято. Там сидел Безымян.

Хади представил на мгновение, что Безымян уже отомстил всем по списку и теперь расправа ожидает его самого. Он открыл было рот, но Безымян опередил его, сообщив, что квартал оцеплен полицией и какими-то спецслужбами. Пока они не уйдут, он переждет у него.

Безымян рассказал Хади, какое важное открытие сделал на днях. Он обнаружил, что куски мертвой плоти, из которой сшито его тело, отваливаются сами по себе, если он вовремя не воздает обидчику хозяина этого органа. Но и в случае свершения возмездия эта часть тела отпадает, как будто в ней нет больше необходимости.

Хади успокоился, присел на кровать рядом с Безымяном – от него действительно несло смрадом – и предложил помощь. Безымяну требовались новые органы взамен утраченных. Ему была нужна свежая плоть недавних жертв. Хади пообещал придумать что-нибудь завтра, замышляя при этом совсем иное – ему на руку было, если Безымян развалится и исчезнет совсем, а вместе с ним испарится страх.

Безымян повернулся к нему:

– Но что еще хуже, обо мне ходят слухи как о бандите… Кто их распускает?.. Они не понимают, что я делаю… Что я единственный, кто озабочен правосудием в этой стране.

В этот момент Хади вспомнил о диктофоне, который передал ему Махмуд. Он поднялся и пригласил Безымяна выпить, но тот отказался. Хади зашел в полутемную комнату, зажег керосинку, плеснул себе в стакан немного арака и, вернувшись, сказал:

– Надо встретиться с журналистом, который напишет о тебе правду.

– С журналистом? Нет! Я не хочу привлекать к себе внимания.

– Ты уже его привлек. Теперь ты должен защищаться. Необходимо срочно заиметь сторонников, потому что сейчас для всех ты враг.

– Мне что, придется явиться на телевидение? Что за бред!

– Вовсе нет. Я сам возьму у тебя интервью, – сказал Хади, вытащив из кармана диктофон.

Он попробовал его включить, но забыл все, чему его учил Махмуд. Безымян отобрал у него диктофон и стал его вертеть в поисках нужной кнопки. Хади же в это время безуспешно пытался наслаждаться теплым и без закуски араком. Вдруг послышались выстрелы, и гость Хади вскочил на ноги.

– Я сам проведу интервью. Сгодится?

– Сгодится, – прокричал Хади вслед Безымяну, который уже взбирался по камням на стену дома Умм Даниэль. Выстрелы прозвучали ближе, отчетливее стал слышен топот полицейских и их переговоры между собой.

4