Ледяное сердце - Джейми Литтлер

Эш вздрогнул, когда сани свернули в сторону. Луна стояла рядом с Бом, сверяясь с компасом на руке и указывая путь к Небесному Мосту. Члены экипажа сновали по палубе, разворачивая паруса и меняя курс «Ледяного сердца». Эш видел, что Йорри готовится заменить солнечный камень в двигателе – его энергия была почти на исходе.

– Йорри, позволишь мне взглянуть? – спросил Сколл, становясь перед инженером и забирая из его рук необходимое оборудование. – Я слышал от двигателя тревожные звуки. Я хотел бы проверить, в порядке ли он. Почему бы тебе не составить компанию своей подруге и не предоставить это мне? – он указал на Йаллу, которая сидела на ступеньках верхней палубы со сломанной рукой на перевязи.

– Ты уверен? – спросил Йорри. – Никто не знает двигатель «Ледяного сердца» лучше меня.

– Доверься мне. Я в этом специалист.

Йорри, похоже, не хотел уступать, но улыбка Сколла была слишком убедительной. Инженер кивнул и побежал к раненой подруге. Эш воспользовался этой возможностью, чтобы подойти к Сколлу.

– Спасибо, что спас нас от скрытня, – сказал ему Эш. – Тобу никогда бы этого не сказал, но я уверен, он тоже рад, что ты там был.

Сколл с сомнением посмотрел на него.

– Сомневаюсь. Но твоя благодарность очень мне льстит, юный Ткач Песен. Дикие земли – опасное место; уверен, придёт время, когда ты сделаешь то же самое для меня. – Мужчина подхватил сферический археомеханический футляр Йорри, в котором, как понял Эш при ближайшем рассмотрении, лежал новый, яркий и мощный солнечный камень. – Пойдём, парень! – сказал Сколл. – Я покажу, как меняют солнечный камень!

Камень в двигателе был чёрным, как сажа, по его поверхности бежали тёплые красные прожилки, исчезая, как искры на остывающих в очаге углях.

Сколл потянул за рычаги, открывая ржавый отсек в двигателе саней, и загрузил туда футляр с новым солнечным камнем. Он действовал быстро, чтобы двигатель не оставался слишком долго без энергии. Затем Сколл вынул старый камень и начал перекидывать металлический футляр, в котором тот находился, из руки в руку.

– Ого, ещё горячий! Жжётся! – Сколл положил ладони на футляр и повернул его половинки в противоположные стороны. Археомеханическая оболочка щёлкнула, открываясь, и солнечный камень упал в бочку с ледяной водой. – Камни становятся горячими как угли, когда из них уходит жизнь!

Вода зашипела, из бочки повалил пар, когда истощённый солнечный камень начал опускаться в глубину.

Эш ахнул от восторга. Это было по-настоящему захватывающее зрелище.

– Думаю, я оставлю это себе, – сказал Сколл, с усмешкой глядя на археомеханический футляр. – Эти штучки могут выдерживать самые экстремальные температуры – они всегда пригодятся для исследований. По крайней мере, если исследовать то, что исследую я… – Сколл подмигнул Эшу и продемонстрировал местами прожжённую кожаную перчатку.

Эш в очередной раз почувствовал искушение рассказать Сколлу о колыбельной. Тот многое знал об устройстве мира и его истории, и Эш был уверен – он поймёт, что делать с загадками колыбельной. Но в выражении его лица было что-то чересчур хищное, и Эш передумал, как и много раз до этого.

– Я… я лучше пойду искать Тобу. Ему наверняка интересно, что со мной случилось.

– Да, парень, иди! – Сколл рассмеялся. – И кстати, Эш, – тот остановился как вкопанный, увидев внезапно посерьёзневшее лицо мастера археомеханики. – Знаешь, я действительно хочу тебе помочь. Уверен, ты мечтаешь найти крепость Ткачей Песен так же сильно, как я. Если вдруг вспомнишь что-нибудь, что сказали тебе родители, или обнаружишь какую-то подсказку – что угодно, – я могу попытаться тебе помочь.

Эш неловко стоял на палубе, прикусив губу и вцепившись в край рукава. Сколл как будто прочёл его мысли! И это чувство было не очень приятным.

Эш медленно кивнул и помчался к своей палатке.

К удивлению Эша, палатка была пуста. Наверное, Тобу, несмотря на перерыв, ушёл куда-то, чтобы помочь остальной команде.

Так что Эш уселся в палатке и попытался насладиться несколькими мгновениями одиночества в тепле, уюте и (относительной) безопасности. Он порылся в рюкзаке и нашёл то, что искал. Эш повертел в пальцах два кусочка своей окарины, и внутри всё скрутило от тоски. В таком состоянии инструмент был бесполезен, на нём нельзя было играть, но Эш никак не мог заставить себя его выбросить. Он приложил сломанный воздуховод к корпусу, надеясь найти способ починить окарину и одновременно пытаясь думать о более радостных вещах – например, как он выяснил, чем или, скорее, кем был странник-звезда. Эш до сих пор не понимал, какую роль сыграло в этом «Ледяное сердце» и почему его нужно защищать, но чувствовал, что делает некоторые успехи в разгадке колыбельной.

Но он должен был признать, что радуется этому не так сильно, как ожидал. Мысли Эша блуждали где-то далеко. Слова Тобу, предупреждавшие его об опасностях диких земель и о том, что Эш к ним не готов, эхом отзывались в его сознании, и теперь мальчик знал, что это правда. Он думал, что ткачество Песен сможет обеспечить «Ледяному сердцу» безопасность в Снежном море, но скрытень оказался сильным и безжалостным, и Эш понял, что ему ещё многому предстоит научиться, если он хочет выжить.

К тому моменту, когда Тобу вернулся в палатку, неся большую охапку деревянных стержней для стрел и мешок с перьями, Эш уже умирал от любопытства.

– Что ты слышишь, когда слушаешь Ткань Мира? – спросил он у Тобу, скрестив ноги и приготовившись учиться.

Тобу, который уже начал оперять стрелы, похоже, удивился этому вопросу. Он наклонился к Эшу и посмотрел тому прямо в глаза.

– Я слышу… печаль этого мира, – ответил йети. – Я слышу, как он просит о помощи. Просит восстановить равновесие сил. Просит, чтобы кто-нибудь остановил ненависть, которая так долго его отравляла.

Эш побледнел от этих тяжёлых слов.

Тобу закрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Но ещё я слышу… ветер. Он поёт Песнь чистого счастья, Песнь свободы. Я… слышу, как лёд звенит от восторга, радуясь тому, что ещё существует, что пока не превратился в воду. Слышу, как шумит и бурлит вода, пульсируя энергией и жизнью. Слышу, как земля под нами издаёт глубокий, могучий рокот, напоминая мне, что где бы я ни был, что бы ни делал, я никогда не буду по-настоящему одинок, потому что мир и всё вокруг – это часть меня.

Эш удивлённо моргнул. Он никогда не слышал, чтобы Тобу говорил так откровенно, не говоря уже о том, чтобы делиться чем-то настолько прекрасным. Йети сделал ещё один глубокий вдох, открыл глаза и потянулся за новым пером, разрезая его ножом пополам.

– Я чувствую что-то похожее, когда слышу Песнь левиафанов, – осторожно сказал Эш, понимая, что это действительно так. – И когда… когда я пою им в ответ… кажется, что Песни нас соединяют. Я знаю, что это… неправильно, но это правда. Я чувствую себя в безопасности. Почти как дома. – Эш на мгновение замолчал. – Конечно, пока они не начинают кричать и пытаться нас убить, – застенчиво добавил он.