Между Ангелом и Бесом - Элен Форс

Левон чувствует приближение Макса, потому что оборачивается за несколько минут до его появления, оскаливаясь как зверь. Парень поправляет прядь волос, бросая на Макса негодующий взгляд. Он принимает защитную стойку.

— Макс! — неистово кричу, не желая конфликта между ними. Стравила их, того не желая.

Ох, уже этот неандерталец! Псих. Макс не умеет разговаривать, решает все свои дела только кулаками и силой. Вот почему Бес. Ничего человеческого в нем, животное. Он родился для того, чтобы проливать кровь.

Уверена, что он меня слышит, но не останавливается и не оглядывается. Ему теперь не до моих комментариев.

Стройная фигура Макса, перетянутая бинтами, вызывает восхищение. Словно не чувствуя боли, он двигается грациозно и стремительно, как волк в лесу, присмотрев жертву. Чёрные, как смоль, волосы на солнце бросают серебренные блики.

Он не церемонится, ни говорит и слова. Просто бросается вперед.

На моих глазах два диких зверя вгрызаются друг другу в глотки. Без слов Макс наносит удар кулаком в лицо Левону, который лишь смеется, не думает сопротивляться. За это я невольно начинаю уважать парня, несмотря на их разногласия, он не смеет наносить ответные удары по раненому Максу. От следующего удара он просто уворачивается.

— Хватит, тебе нельзя после операции! Сумасшедший! — пытаюсь оттащить его от Левона, практически запрыгиваю ему на спину. Мои слабые попытки не венчаются успехом. Эту махину не сдвинуть с места, его бульдозер не остановит. Он одной рукой отодвигает меня в сторону. — Ну, Макс!

Руки брата сжимаются вокруг шеи Левона, но тот не сопротивляется. На его губах играет ленивая улыбка.

— Я убью тебя, тварь. Как ты посмел вообще переспать с моей Алёной? — Макс хрипит, выглядит как одержимый. Я за его спиной заливаюсь краской, превращаясь в помидор в парике.

Моя Алёна. Бабочки запорхали в животе от этого простого словосочетания. Не сестра. Алёна. Моя Алёна.

— Не удержался. Красивая она очень, увидел и с ума сошёл. Не поверишь, влюбился с первого взгляда. Ее золотые пряди, голубые глаза… а грация кошки? Характер? — Левон только усугубляет ситуацию, растравливает Макса. Слышу, как из его груди вырывается утробный рык, от него становится не по себе.

— Ну сейчас, я тебе влюблялку оторву. — Макс прикладывает Левона головой о машину. Работники больницы при виде их драки разбегаются в разные стороны, торопясь удалиться, чтобы не попасть под горячую руку Брата. Макс размахивает кулаками, как молотами; когда попадает по машине — оставляет вмятины. Кулаки сбивает в кровь, не замечая этого. Машина, у которой стоял Левон, становится помятой, не выдерживая напора Макса.

Замечаю только сейчас, что Левон не уступает в росте Максу. На их фоне я как букашка, прыгаю вокруг них бесцельно. Они как чёрное и белое, как Луна и Солнце, такие разные и похожие одновременно.

— Так. Что тут происходит? — голос Крестного грохочет. Майлз с доктором останавливаются возле них. Лицо Крестного перекошено яростью, он оглядывает их, как нашкодивших пацанят. Видимо он бежал сюда, чтобы разнять их. — Вам сколько лет, твою мать. Что Вы тут устроили? Что опять не поделили? Ты вообще, какого хера встал? Хочешь, чтобы тебя парализовало?

Макс отпускает Левона, распрямляясь и разводя плечи в разные стороны. Желваки угрожающе играют на лице. От чего-то мне кажется, что ему не понравилось в каком тоне с ним говорил Крестный. Да и Брат разочарован, что ему не дали превратить Левона в котлету.

— Майлз. — цедит он сквозь зубы, превращаясь в колючего ежа. Его живое лицо превращается в бездушную маску. — Я как раз хотел с тобой поговорить. Я запрещаю тебе отпускать Алёну куда бы то ни было без моего ведома. С Левоном будешь своих девочек отправлять гулять. — он подходит к Крестному в плотную и у меня спирает дыхание. Становится страшно, что Макс сейчас поднимает руку на него, потому что кулаки брата сжимаются так сильно, что несколько капелек Алой крови падает на асфальт. На руках налились вены, я отчетливо вижу, как некоторые из них пульсируют. Видимо поборов звериный порыв, он оборачивается к Левону и поднимает руку, указывая на него. — А тебя, я чтобы рядом с ней не видел.

— Боюсь, Бес, что она взрослая девочка и будет сама выбирать с кем ей общаться. — Левон отталкивается от машины и подходит к нему, говоря в самое ухо брату: Нравится тебе это или нет.

— Так. — Крестный поднимает руку, чтобы остановить эту спартанскую битву. — Левон, давай поговорим с тобой попозже, сходи, проверь парней. Макс, тебе нужно срочно в палату, чтобы отдохнуть и успокоиться. У тебя была серьезная операция, ты совсем с головой не дружишь? Тебя заклинит и все, дороги назад не будет. А мы Там обо всем поговорим.

— Спасибо, не нужно. Во время операции выспался. — лицо брата бледнеет, выдавая, что все же рана доставляет ему дискомфорт, но он стоически терпит. Такие нагрузки слишком опасны для его здоровья. — Попроси, чтобы мне принесли одежду. Мы сегодня вылетаем в Москву.

— Не тебе решать. — Крестный мягко кладёт руку на плечо Макса, пытаясь его успокоить и примириться с ним. Но я знаю это упрямое выражение лица, он не собирается отступать.

— Мне. — спокойно отвечает Макс, легким движением плеча сбрасывая руку Крестного. Лениво оглядывая его сверху вниз. Брат уже давно выше его. — Ты забыл, я напомню. Я Гроссерия, сын своего отца, и эти люди — мои люди. Хочешь, можешь остаться тут и поправить здоровье в Карловых Варах. Надумаешь лететь… Вылет через три часа.

— Макс, я уже распорядился, чтобы…

— Майлз. — Брат нетерпеливо перебивает Крестного, не давая ему продолжить. В его глазах пробегает опасная искра. — Не люблю повторять… но для тебя сделаю исключение. Самолет уже готовится к вылету. Вопрос решён. Алёна, пошли …

Тон Брата так холоден, что асфальт покрывается инеем. Всем присутствующим становится не по себе. Никому не хочется с ним спорить. Даже Крестный отступает, немного хмурясь.

Я не решаюсь сделать и шага. Его жестокий взгляд меня пугает. Он слегка насмешливо выгибает бровь, и я понимаю — не пойду сама, потащит силой. Никто не остановит его. Не посмеет.

Палата превращается в баню, которую перетопили и теперь дышать нечем. Горячий воздух опаляет горло и легкие. Пытаюсь глотать кислород маленькими глоточками.

Поведение Макса меня пугает. После моей неудачной шутки он не выпускает меня из виду, словно боится, что когда отвернётся — я побегу к Левону. Смешно.

— Макс. — в последний раз пробую с ним поговорить. Трудно сосредоточиться, когда перед тобой переодеваются. Брат просто натягивает на себя рубашку, застегивая пуговицы на рукавах, разминая шею. Но как же это сексуально!

Белая ткань натягивает стальные мышцы, подчёркивает рельеф. Он словно упаковывает себя в белую подарочную упаковку, перевязывает ленточкой. Максу идет классическая одежда, она превращает его в солидного мужчину, подчёркивает его статусность.