Информационный террор. Тактика и стратегия информационной войны - Никита Данюк

Если более пристально взглянуть на историю развития музыки во второй половине XX века, то становится вполне очевидным, что в прошедшем веке одним из основных источников обновления музыки были афроамериканские музыкальные субкультуры США и субкультуры стран Карибского бассейна. Блюз и джаз, рок и регги определили музыкальное лицо XX столетия, в чем прослеживается обширное внешнее культурное влияние Соединенных Штатов.

Ныне мировая индустрия развлечений стала распространителем сравнительно новой и набравшей огромную мировую известность и популярность субкультуры хип-хоп, во многом посредством популяризации ее музыкального компонента в виде рэп-музыки (или т. н. «эм-сиинга») и танцевального искусства выраженного брэйкдансом.

Принято считать что хип-хоп возник в 1975 году, когда из Ямайки в Нью-Йорк приехал ди-джей Кул Херк (DJ Cool Here), который первым начал говорить в микрофон с танцующими чернокожими посетителями дискотек. Родившаяся из скрещения разнообразных культурных влияний, главным образом с доминирующим африканским расово-этническим компонентом, и состоящая из нескольких основных направлений данная американская субкультура определенное время оставалась вотчиной чернокожих представителей (за редким исключением). И в силу этнонациональной замкнутости, несмотря на великую армию подражателей по всей планете, хип-хоп был отделен от общемирового культурного процесса.

Теоретически, этот пласт мог остаться в истории примером изолированного, самодостаточного артефакта, имеющего исключительно музейно-этнографическую ценность. Но это лишь теоретически. Этого не могло произойти на практике в столь мультикультурном обществе как американское, где взаимовлияние и взаимопроникновение разных культурных традиций и явлений, а также их синтез, адаптация и ассимиляция достигли небывалых масштабов.

Невероятным представляется такой сценарий в эпоху необычайного развития высоких технологий, СМИ, музыкальной индустрии шоу-бизнеса и мас-скультуры в целом. К тому же негритянская музыка оказалась слишком пассионарна для такой участи. Как и в случае с роком, произошло ожидаемое и неизбежное: белый музыкант с белым менталитетом и белым культурным «бэкграундом» начал играть негритянскую музыку.

Результатом подобного кросскультурного взаимопроникновения и взаимодействия стало постепенно возрастающее появление белых представителей хип-хоп культуры, причем в некоторых ее компонентах, например, в брэйкдансе, количество неафроамериканцев со временем стало едва ли не подавляющим, особенно если учесть огромное число приверженцев этого танцевального стиля во всем мире.

Характерно этот факт отмечен в работе Д. Нэсбитта и П. Эбурдин «Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции. Год 2000», где в контексте анализа глобального культурного влияния США (в данном случае на примере Китая) говорится следующее: «По средам и субботам Дворец культуры Чонгвенмен проводил вечера брейкданca. В мае 1988 г. около 300 молодых людей приняли участие в первом пекинском соревновании по брейкдансу, спонсором которого было правительство». Это очередной раз свидетельствует в пользу утверждения о масштабном влиянии Америки на уровне субкультур, в ряде примеров ставших неотъемлемым проявлением массовой культуры.

Возникновение все большего числа белых исполнителей затронуло и саму рэп-музыку. Апогеем этого процесса стало появление и феноменальный успех молодого белого артиста по имени Маршалл Брюс Мэтерс, больше известного под псевдонимом Эминэм (Eminem), по числу различных музыкальных премий и наград, а также по популярности, превзошедшего самых маститых чернокожих представителей этого жанра.

Таким образом, субкультура, зародившаяся в строго определенной «замкнутой» среде, принципиально важными условиями «вхождения» в которую было социальное происхождение, положение и расово-этническая принадлежность, постепенно вышла за свои этно- и социокультурные рамки, найдя своих поклонников среди представителей разных этносов, рас, культур.

Более того, рассмотренная субкультура отчасти перестала быть собственно субкультурой в ее изначальном понимании, превратившись в одно из детищ массовой культуры, приобретя миллионы почитателей по всему миру и став одним из основных культурных продуктов современной Америки, который успешно экспортируется и транслируется на всю планету.

То же самое можно сказать в отношении атрибутики и моды на одежду отдельных субкультур, т. к., например, определенные течения в моде, ранее присущие исключительно субкультурам, довольно быстро выходили за их рамки, приобретали международное признание вследствие популяризации как атрибута масскультуры и становились устойчивой тенденцией в мире моды.

Как ни парадоксально, именно благодаря трансформации в составляющую массовой культуры, субкультуры приобретают большую популярность и становятся одним из косвенных, но вполне эффективных инструментов американской культурной экспансии, что, является вспомогательным средством осуществления общей внешнеполитической стратегии США в сфере культуры на «неофициальном» уровне.

Хотелось бы отметить еще один интересный, но парадоксальный момент. Дело в том, что тексты песен исполнителей, принадлежащих к той или иной субкультуре (в данном случае пример хип-хопа более чем очевиден) зачастую имеют откровенно антигосударственную, антисоциальную, антигуманную, аморальную с точки зрения, как закона, так и нравственных норм направленность.

Тем не менее, эти произведения находят своих слушателей и рынок сбыта, который в настоящее время вырос до гигантских размеров. Очень часто молодые люди в разных странах мира, не зная языка, не разбираясь в тонкостях сленга, соответственно, особо не задумываясь над содержанием текстов, воспринимают в основном ритмическую музыкальную составляющую и экспрессию, заявляя о своей приверженности этому движению в целом.

С еще большим парадоксом мы сталкиваемся, обращаясь к ситуации внутри США. Несмотря на то, что упомянутый выше Эминэм в своих произведениях поднимает острую социальную проблематику, критикует правительство, высмеивает многих известных личностей, в том числе представителей американской политической элиты, демонстрирует свою озлобленность на жизнь, окружающее общество, государство, обильно «приправляя» это ненормативной лексикой, в то же время, как это ни парадоксально звучит, предстает рьяным патриотом, в какой-то мере символом современной Америки в глазах многих молодых людей по всему миру, «гордо несет национальный флаг Соединенных Штатов» как знамя глобального культурного доминирования и влияния США.

Говоря о молодежных американских субкультурах в контексте их трансформации в явления массовой культуры, как об инструменте культурного влияния Соединенных Штатов, хотелось бы отметить еще один немало важный момент. Для современной массовой культуры, что вполне можно отождествить с понятием современной американской культуры, во многом ключевыми являются такие слова как адаптация, ассимиляция, синтез и т. д., суть которых также проявляется в самых различных сферах современной жизни но, наверное, всетаки в первую очередь в современном искусстве и культуре в целом.

Возникают и новые субкультуры, новые формы искусства, например, при синтезе различных музыкальных направлений, при синтезе музыкальных субкультур и спорта, при взаимовлиянии субкультур и боевых искусств. В результате формируются новые молодежные культуры, новые формы самовыражения, проявляющиеся в новых музыкальных, танцевальных стилях, соответственно, в появлении новых особенностей в моде на одежду, в рождениях новых экстремальных видов спорта, становящихся, с одной стороны, полноценными соревновательными дисциплинами, а с другой — остающихся субкультурами. Все это довольно быстрыми темпами распространяется и, как правило, воспринимается на большей части мира. Но, безусловно, указанные явления и процессы, относятся главным образом к США, становясь как новым элементом социокультурного