Шестое чувство - Дана Делон

Она делает мне макияж, похожий на свой – небесно-голубой, топаз, лазурный. Все цвета смешались, а поверх теней красуется длинная серебристая стрелка, на конце которой она прикрепила маленький белый камушек.

– Это роскошно! – восклицаю я, именно так можно описать этот макияж. Живописно, роскошно, красиво. – Я словно эльфийская принцесса! И знаешь, Эмма, у меня есть платье к этому макияжу.

То самое платье, которое я купила во Флоренции. Я достаю его из шкафа в своей комнате с трепетом и любовью. Ведь столько воспоминаний с ним связано. Я переодеваюсь при ней и, довольная, кручусь вокруг зеркала.

– Что думаешь?

– Ты такая худенькая, тоненькая, точно фея.

– Всю жизнь мечтаю иметь круглые бедра и грудь, – со смехом признаюсь я, – желательно грудь, как у тебя, и бедра тоже!

– Могу поделиться лишними килограммами, – весело соглашается Эмма, и я качаю головой.

– Если бы они у тебя были, я бы их с радостью забрала!

– Да ну брось, я с детства полная. – Она небрежно машет на меня рукой.

Теперь мне понятно, почему за ужином она вечно выглядит виноватой, когда накладывает себе вторую порцию, и почему хранит банку «Нутеллы» у себя в комнате. Ждет, когда никого не будет на кухне, и прокрадывается к холодильнику. И все эти разгрузочные дни, которые в итоге заканчиваются у нее очередным срывом. Возможно, и я была бы такой, если бы мне с детства вдалбливали, что я толстая. Только вот все мы разные, и каждый из нас красив по-своему. Эмма похожа на сдобную, сладкую булочку. Круглые плечи и милые щечки. Мягкая белая кожа и запах ванили. Ее хочется касаться, обнимать и даже тискать. А чего стоит ее красивая пышная грудь!

– Ты красивая, – искренне говорю я, – и я красивая! А еще скромная! – я смеюсь, но потом добавляю: – В каждом из нас есть нечто прекрасное.

Эмма берет мою ладонь и тихонечко ее сжимает.

– Спасибо, Лили. Но я попрошу тебя больше не подслушивать мои разговоры с мамой!

– Это было так очевидно?

– Да, но от этого не стало менее необходимо. Спасибо за поддержку, – вновь говорит она, – я поправлю макияж и тоже переоденусь. Мы с Полин договорились встретиться на набережной острова Сен-Луи. Она оставалась у парня на ночь, поэтому сейчас там.

Эмма выходит из моей комнаты, я смотрю ей вслед и в голове крутится «не за что». Ведь я правда не сделала ничего особенного.

Спустя час мы идем по набережной острова Сен-Луи. Ветер играет с моими волосами, путая пряди. С Сены дует сырой, прохладный ветер, отчего в воздухе стоит особенный запах: пахнет мокрым, прогретым солнцем камнем, древесиной и водорослями. Кричат чайки, слышен звон церковных колоколов, шум машин и гул голосов. В бухте стоят баржи и катера. Влюбленные парочки держатся за руки, подставляя лица лучам солнца. Старинные особняки семнадцатого века добавляют этому месту особую магию. Словно вот-вот окажешься в прошлом. Париж действительно прекрасен.

– Вот вы где! – кричит Полин и бежит нам навстречу. – А чего вы такие красивые? – Она целует нас в щеки и журит: – Вы, наглые курицы, предупредили бы хоть! Я же страшна и бледна на вашем фоне!

– Ты всегда прекрасна и восхитительна, – смеясь, говорит ей Эмма, и Полин делает вид, что задумалась.

– Пожалуй, ты права! – заключает она, и я тоже начинаю смеяться.

Мы пересекаем мост Мари* и попадаем в квартал Маре. Проходим мимо величественного собора Святого Людовика.

– По субботам в Маре людно, – говорит мне Полин. – В этом квартале, кстати говоря, жил Виктор Гюго, где-то здесь был его дом.

Она вертит головой в разные стороны в поисках особняка, но так его и не находит.

– Впрочем, неважно, мы покажем тебе другую достопримечательность!

Полин и Эмма заговорщически переглядываются.

– Только надо дождаться Адама, он должен быть уже здесь.

Она печатает что-то на телефоне, а мое сердце пропускает удар.

– Я думала, у нас девичник, – натягивая улыбку, бормочу я, как раз в тот момент, когда он выходит из метро.

– Мы тут, – кричит ему Эмма.

Его взгляд падает на меня, и он замирает. Видимо, для него мое присутствие такой же сюрприз, как и для меня. Неожиданный и малоприятный. Он слишком долго смотрит на меня. Его взгляд блуждает по моему платью. Ведь это то самое платье, в котором он впервые увидел меня.

– Это я ее накрасила, думаешь, переборщила? – неловко подает голос Эмма, по-своему трактуя его реакцию. Адам морщится и опускает глаза.

– Необычно, но мне нравится.

– У Лили очень красивые глаза. Вообще, красить вас, девушки, одно удовольствие!

– Так вперед, нас ждет достопримечательность! – напоминает Полин.

– Что вы задумали? – спрашивает Адам.

– Мы решили сделать из Лили истинную парижанку!

– Так это же просто, – хмыкнув, говорит Адам и впервые неожиданно обращается ко мне: – Лили, жалуйся так часто, как только можешь. На все, абсолютно на все! Наслаждайся мгновением, а спустя секунду скажи: «Классно, конечно, но.» И в этот момент вспомни про высокие налоги, очередную забастовку, тупое правительство и идиотские профсоюзы! И так по кругу! Не забудь закатить глаза и на выдохе тихо так, но от души прошипеть: «Пута-а-а-а-а». Вуаля, не благодари за инструкцию и добро пожаловать в ряды парижан.

Эмма и Полин начинают в голос хохотать. А я заглядываю ему в глаза и утопаю в них. Он улыбается своей лучшей улыбкой, перед его обаянием невозможно устоять. В глазах сверкает озорство, а полные губы изогнуты в кривой усмешке. Мы случайно сталкиваемся ладонями. Внешней стороной. Бам. И я еще раз касаюсь его руки, а он моей. Мы идем рядом. «Случайно» касаясь друг друга. Я знаю, что это глупо, нелепо и бессмысленно. Но я не могу сделать шаг в сторону. Я задеваю его локтем. И в какой-то момент он нежно проводит пальцем по моей руке. Адам делает это едва уловимо. Я бы решила, что мне показалось, но он делает это снова. Касания пальцев. Пульс в ушах бешено стучит. Я поднимаю голову и пытаюсь заглянуть ему в глаза. Он упрямо смотрит вперед, я лишь вижу его напряженную челюсть и слышу, как учащается его дыхание. Нервничает ли он так же, как и я? Понимает ли он, что происходит между нами? Я веду пальцем по его руке, и он резко поворачивается ко мне. В его взгляде столько боли, смятения и непонимания. И еще больше желания и влечения. Водоворот чувств, эмоций, ощущений. Столько всего выражают его глаза.

– Тада-ам! – крик Полин возвращает нас на землю. Мы оба поспешно отворачиваемся друг от друга. Я не понимаю, где мы находимся и что она мне показывает с таким хитрым и довольным выражением лица. Я просто-напросто выпала из их разговора минут десять назад.

– Да присмотрись ты! – бурчит она и указывает пальцем на витрину булочной.

Я делаю то, о чем она меня просит. Мои глаза блуждают по витрине буланжери, внутри которой огромная очередь. Как только я понимаю, о чем говорит Полин, мои брови непроизвольно лезут на лоб.