Комонс III. Игра на чужом поле - Борис Батыршин

Жница издала протяжный вопль, его подхватили все – и зрители, и стражники и даже другие пленники. Вожак Крысоловов запустил руку в широкую рану (к удивлению Кармен, из неё не вытекло ни капли крови) и вскинул над головой нечто вроде светящегося золотистого сгустка.

Это была «Искра» Жницы, до краёв наполненная «Ча». Зрители испустили новый крик, охранники сбросили тело с алтаря. Итчли-Колаш водрузил на его место золотой сгусток, сделал шаг назад и снова вскинул руки. Это стало сигналом – зрители, отталкивая друг друга, кинулись к алтарю. Они падали на колени, тянулись, стремясь прикоснуться к нему хотя бы кончиком пальца. И когда это удавалось, ручеёк золотистой пыли, струившийся по узорчатым панелям, втекал в протянутые руки. Это продолжалось, пока светящийся комок не сжался, потускнел и растёкся крошечной золотистой лужицей. И вслед за ним потухшим огоньком свечи растаяла и пустая оболочка…

Стражники уже оттаскивали от алтаря насытившихся «Ча» Крысоловов, выталкивали в коридор и впускали других страждущих – Кармен насчитала в новой «смене» около полутора дюжин. Жуткое действо повторилось: сначала на алтарь бросили мужчину, а за ним девушку-Хранительницу. Когда несчастную уже распяли на алтаре, она, вывернув шею, поймала взгляд Кармен – и не отводила глаз, пока бритвенно-острая, зазубренная по краям, пластина вулканического стекла не вонзились под рёбра.

III

– Держи! И постарайся, чтобы твой дружок не слишком долго раздумывал. Многие из нас добирают последние крохи «Ча», и в твоих интересах сделать так, чтобы у них появился источник и помимо твой «Искры».

Вожак Крысоловов швырнул на колени Кармен моток разноцветных верёвок. Кипу – древняя форма узелковой письменности, придуманная ещё на планете-Прародине. Здесь, в «Облаке» – знак особого уважения к адресату или важности сообщения.

Кармен размотала клубок. Витая верёвочка, с которой, подробно бахроме, свисают разноцветные шнурки – на них полагалось вывязывать узлы-символы, передающие смысл послания.

«Красный шнур – всё, что связано с кровью, войной, послушно подсказала Чуики. Белый, наоборот, мир и здоровье. Если хочешь затронуть тему смерти и болезни, то узелки надо завязывать на чёрном шнурке, а когда речь о пище – на зелёном. Есть формы узелков для обозначения цифр и иных, более сложных понятий…»

Кармен скомкала кипу. Если этот тупой громила рассчитывает, что она станет послушно плести это макраме – его ждёт разочарование.

– Что-то не так, женщина? – осведомился Итчли-Колаш. – Сомневаешься, что я сдержу слово и освобожу тебя, после того, как твой приятель выполнит то, чего от него требуют? Не стоит – может, мы и изгои, но слово наше покрепче, чем у любого Бдящего. Если я сказал, что отпущу тебя целой и невредимой – значит, так тому и быть, или пусть меня поглотит тёмная бездна Уку-Пача!

– Позволь сначала задать тебе вопрос, Итчли-Колаш…

Кармен нарочно опустила уважительную приставку «апу», с которой в «Облаке» принято было обращаться к тем, что выше по статусу.

Итчли-Колаш кивнул.

– Признайся, ты убиваешь пленников не только ради их «Ча»? Ты ненавидишь тех, кто состоит в кастах?

Пауза.

– Зачем тебе это знать, Чуикисусо из касты Жнецов?

– Считай, что я любопытна от природы.

Снова пауза.

– Хорошо. Да, ты права, я их ненавижу. Ненавижу с тех самых пор, когда они изгнали из касты мою сестру за то, что она не захотела делить ложе с «серебряной каймой» и посмела даже оказать сопротивление! Я упал в ноги начальнику, я умолял вернуть сестру, а когда тот отказал – в отчаянии и ярости замахнулся на него своим чемпионским макуатилем. Да-да, Чуикисо из касты Жнецов, я тоже был лучшим бойцом своей касты и побеждал на Играх!

– И к какой касте ты относился?

Вожак покачал головой.

– Моё имя предано забвению, за то, что я убил сначала того похотливого негодяя, а потом и явившихся за мной Стражей – и бежал сюда. В Заброшенных лабиринтах много таких, несправедливо обиженных, униженных, оболганных. Тех, о кого вытерли ноги, но они не пожелали этого стерпеть – и стали изгоями. И, знаешь, что я ещё тут узнал?

Кармен не ответила – да он и не ждал ответа.

– Думаешь, Облачным Стражам трудно прекратить наши набеги? Да ничего подобного! Набеги помогают держать простолюдинов в повиновении, ведь другой защиты, кроме Облачных Стражей у них нет. Да и на высшие ступени угроза с нашей стороны наводит страх, а значит – делает их управляемыми.

Кармен кивнула. «Линия Девять» прав, земляне – действительно прямые родичи «Народа Реки». Ничего не поменялось за тысячелетия галактических скитаний: «разделяй и властвуй», вечный, как звёздная река «Майю», принцип любой власти…

– И запомни, Чуикисусо из касты Жнецов, – закончил вожак. – Я готов убивать жителей верхних уровней и без всякого «Ча», хотя… – он ухмыльнулся, – это ценное дополнение. Я ответил на твой вопрос?

Она кивнула.

– Тогда не испытывай больше моего терпения.

Кармен подбросила на ладони смятые шнурки.

– А ты уверен, правитель Заброшенных Лабиринтов, что у нас с тобой не один и тот же враг?

Итчли-Колаш набычился.

– Думай, что говоришь, женщина, если не хочешь отправиться в тёмную бездну Уку-Пача!

Кармен осторожно выдохнула и досчитала про себя до десяти.

– Признай честно: ты, как и твои люди, мечтаете об одном: оказаться однажды на планете, в любом теле, и забыть, как о страшном сне, о той жалкой имитации бессмертия, которую «Облака» дарят своим обитателям. Не так ли?

– Так! – прорычал Крысолов. – Потому что такие, как ты, обрекли нас на прозябание в Заброшенных Лабиринтах. Бессмертные парии, вечные изгои – вот кого вы из нас сделали! Вы – мои смертельные враги, и никакие водовороты «Майю» этого не изменят!

Кармен словно не заметила этой бурной речи.

– Ты ведь когда-то был Воином, я не ошиблась?

На физиономии Итчли-Колаша проступило удивление.

– Да, но откуда?..

– Ты привык командовать, тебе охотно подчиняются. А ещё – ты не боишься рисковать.

– Верно, я был Воином. – согласился Крысолов. – Стоял на священной третьей ступени, пока не случилась высадка на эту планету, Супай её сожри…

Кармен насторожилась.

– Так ты участвовал в последнем десанте?

– Конечно! После него я и лишился серебряной каймы. Потом говорили, что высадка провалилась из-за таких, как я недисциплинированных, забывших о своём долге..

– А Игры, на которых ты стал чемпионом?..

– Они случились сразу после провала Вторжения. Бдящие решили, что надо как-то сгладить тягостное впечатление.

«Так и есть… – поддакнула Чуики из дальнего уголка сознания. – Игры тогда были особенно пышными, веселье продолжалось три цикла…»