Комонс III. Игра на чужом поле - Борис Батыршин

– Мало кто знает ещё вот о чём. – продолжал тем временем Экеко. – Хрустальная Пирамида сама по себе не может существовать без заполняющих её «Искр». Сейчас их там сотни тысяч, но поместиться могут все, до единого, обитатели «Облака». А вот извлечь их оттуда, и уж тем более, отправить через тёмную бездну Уку-Пача к планете или звезде – на это способны только Бдящие. Других Пирамида попросту не послушается.

– И что из этого следует? – прорычал вожак. Он, похоже, начинал терять терпение.

– А то, дорогой мой Итчли-Колаш, что, даже добравшись до Хрустальной Пирамиды, мы не сможем сделать ровным счётом ничего – разве что, слить в неё наши «Искры», в надежде на то, что Хранители поленятся отделять от уже находящихся внутри. Только ведь они не поленятся – вышелушат по одному, как зерно маиса из початка, и пустят на «Ча». Так что извини, отправится на эту вашу планету мы не в состоянии.

– Ты слышала? – вожак повернулся к Кармен. – Ничего из твоей затеи не выйдет.

Девушка вскинула подбородок и посмотрела на него с вызовом.

– Ты так легко готов сдаться? А я-то думала, что Итчли-Колаш настоящий боец и не привык пасовать перед первым же препятствием!

– Думай, что говоришь женщина! – взревел Крысолов. – Стоит мне приказать…

– Ну, так давай, прикажи! Кинь своим крысам подачку в виде щепотки «Ча» – и навсегда откажись от надежды покончить со своим убогим существованием! Или поверь, что мой друг, тот, которому я отправила послание, найдёт, способ решить проблему.

– Но как он…

– Не твоя забота! Подумай лучше, как пробиться к Пирамиде – ведь её, кажется, неплохо охраняют?

– Ещё как неплохо! – хихикнул горбун Экеко. – Золотые каймы, лучшие из лучших. Не меньше дюжины постоянно караулят у подножия Пирамиды, а случись что – глазом моргнуть не успеете, как к ним на помощь явятся Облачные Стражи.

– Верно говоришь. – подтвердил Итчли-Колаш. – А у меня не наберётся и трёх десятков бойцов, да и те сейчас не в лучшей форме. Нам катастрофически не хватает «Ча», и набеги уже не в состоянии всех обеспечить. Недалёк тот час, когда придётся посылать на алтарь своих, по жребию.

Кармен посмотрела сначала на горбуна, потом на вожака.

– С этим я смогу помочь. Но для этого мне нужно попасть на верхние уровни – и не одной, а вместе с твоими людьми. Если всё получится, как я задумала, мы до краёв наполним их «Ча». И тогда вам останется только проложить дорогу к Пирамиде.

– Это мы сможем. – медленно произнёс Крысолов. – Если приведёте в порядок моих бойцов – справимся. Ещё бы оружия подкинуть, взамен изношенного… Но – ты по-прежнему уверена, что твой друг сумеет подчинить себе Пирамиду?

– Уверена.

I

Клинки, сталкиваясь, издавали не романтический звон, любимый авторами приключенческих романов, а дребезжащий глухой стук. А ведь это были не дюралевые, пусть и качественно сделанные, макеты, а самые настоящие, «палаши морские, курсантские, образца 1940-го года» – чуть ли не последний вид длинноклинкового оружия, созданный в СССР. Генерал добыл их с длительного хранения и вручил Женьке и Асту по возвращении из Южной Америки. «Официально наградить я вас не могу, – объяснял он, словно извиняясь, – нашей операции, как бы и не было. Так хотя бы это – считайте, получили наградное оружие. Не часы же именные дарить, а пистолеты у вас уже есть…»

Тупить такие клинки рука не поднялась, да это и не требовалось – после того, как палаши покинули мастерские в Златоусте, их ни разу не затачивали. Для учебных поединков ребята обходились стёганками на конском волосе – в прежние времена такие держали даже сабельные удары – усиленными фехтовальными масками и крагами из толстой кожи. На всякий случай, условились не усердствовать с колющими ударами – оружие есть оружие, хоть и не приведённое в боевое состояние.

Дзан-нг!

Дзан-нг – дзан-нг!

Шаг назад, парирование в третью защиту, рипост…

Дзан-нг!

Дзан-нг!

Фехтовали в классических стойках, которым учили ещё конногвардейцев Александра Третьего и гардемаринов Морского Корпуса. Такие же ставили им в секции фехтования – и мышцы с удовольствием вспоминали прежние уроки. Дело в том, что «Второй», оставив в наследство знания о многом, в том числе и о разных стилях фехтования, прихватил с собой мышечную память, и теперь Женьке приходилось заново восстанавливать навыки – благо, что-то было наработано с «историческими фехтовальщиками».

Дзан-нг!

Дзан-нг!

Бац!

– Уй-й! Хвостом тя по голове[5]… туше!

Женька не сдержался от ругательства в неповторимом стиле «Второго» – уж это он унаследовал без всяких купюр…

Он сделал два шага назад, вытянулся, сомкнув пятки, и вскинул клинок подвысь – сигнал к окончанию боя. Ужасно хотелось потереть ушибленное клинком запястье, стащить крагу, по-детски подуть на пострадавшее место. Но – нельзя. Ритуал есть ритуал, и какие-то там ушибы не могут быть оправданием для его нарушения.

– Ну что, мушкетёры, притомились? Идите к ручью, умойтесь, через десять минут всё будет готово.

Это Катюшка. С тех пор, как закончился учебный год, и друзья взяли манеру выбираться на природу – пофехтовать, подышать воздухом, просто побродить по лесу – она всё чаще стала напрашиваться с ними. Ездили на «Ниве», обычно в район станции «Яхрома» Савёловской железной дороги – «Второй» заразил Женьку привязанностью к этим действительно замечательным местам.

Забирались подальше от шоссе, находили полянку поживописнее, обязательно рядом с водой, и оставались там до вечера. Катюшка брала на себя заботы о продовольствии и напитках – спиртного по обоюдному молчаливому согласию не брали. Даже пива.

– Как-то у нас всё повторяется… – Аст стянул через голову майку и наклонился к воде. – Ух, холоднющая!

Речушка Комариха, левый приток Яхромы, питалась от подземных ключей, бивших здесь же, в холмах, и вода её – кристально прозрачная, быстрая – не успевала толком прогреться до слияния с основным потоком.

– Я про то, что Миладка уехала в Израиль с заданием от генерала, а теперь вот ещё и Катюшка. Тенденция, однако… Думал, как рассказать, что от неё потребуется?

Женька пожал плечами. Это было самое трудное: поговорить с каждым из отобранных кассиопейцев, объяснить, что их ждёт – да так, чтобы никто не испугался, не отказался. Что касается Катюшки Клейман, то тут дело было с одной стороны, сложнее, а с другой гораздо проще. Проще – потому что её родители, как выяснилось, ещё осенью подали документы на выезд в Израиль, и вот теперь пришёл положительный ответ. А сложнее – потому что до ужаса не хотелось терять собеседницу в вечерних посиделках, у которой достаточно такта, чтобы выдерживать дистанцию, воздерживаться от почти неизбежного в таких случаях кокетства. Да просто хорошего друга, который хоть и догадывается о многом, но молчит, не задавая неудобных вопросов.