Дом на Дворцовой - Владимир Антонов

От неожиданности и большой радости у неё ничего не получалось. Она не понимала, с чего начать. Марина металась по комнате, не выпуская из рук Юрино пальто. Одной рукой она расправляла скатерть на столе и, оглядываясь по сторонам, искала чем скорее угодить брату. Юра присел к столу, а Марина побежала в сторону кухни, по дороге включив воду в ванной.

– Ты гороховый суп будешь? Я только что сварила… – крикнула она из кухни в надежде, что её услышат. Но вопрос остался без ответа. Вернувшись в комнату с разогретой кастрюлей Марина увидела брата, уснувшего прямо за столом. Он так и не попробовал суп, приготовленный сестрой. Она решила его не будить. В этот момент в комнату вошла вернувшаяся с работы Лариска и прямо с порога в голос закричала:

– Только этого не хватала. Ты что – хочешь, чтобы он жил в моей квартире? Ты с ума сошла, Марина! Ты уедешь, а мне опять с этим «подарочком» мучаться? Нет! – Пусть прямо сейчас уходит, а то потом не выгонишь…

Подстёгиваемая к скандалу своим злобным демоном, Лариска начала впадать в истерику:

– Эй, братец – просыпайся. У тебя прописка за сто первым, а ты у стола развалился, как у себя дома. Это теперь не твой дом! Давай отсюда, пока участковый за тобой не пришёл.

Юра проснулся и, так и не поднявшись из за стола, внимательно глядел на Лариску. Слушал, что она ему говорила и удивлялся, уже в который раз в своей жизни, её поведению и словам.

«Что-то с ней не так. Что-то не то… Откуда эта злость? Сколько я себя помню, она всегда была злобной и нетерпимой. Последние семь лет абсолютно ничего не изменили. Наверное, будет лучше, если я уйду. Переночую на вокзале, а завтра уеду в Тихвин. Только денег у Марины возьму немного на первое время»

Юра был готов к такой встрече и поднялся, чтобы уйти. Марина, расстроенная развитием ситуации, пыталась что-то придумать и придумала:

– Подожди, Юра, а ты, Лариса, успокойся. Никто тебя ущемлять в нашей общей квартире не собирается. – Марина сделала упор на слове «общей», давая понять сестре, что хозяев в их части квартиры как минимум трое, а не одна она. – Юре в любом случае надо будет уйти. Участковый, наверняка, уже знает, что он освободился и может зайти, чтобы просто проверить. Но ты его не подгоняй, пожалуйста. Сейчас он поест, а я что-нибудь придумаю. Дай мне телефон. Попробую дозвониться до одной моей знакомой.

Она собиралась позвонить Людмиле, с которой познакомилась в прошлом году, когда они обе навещали своих мужчин в колонии в Ухте. Женщины время от времени перезванивались. Поэтому с Людмилиной ситуацией Марина была знакома. Ещё тогда, в Ухте, она, узнав от сестры по несчастью, что та приехала оповестить мужа о предстоящем разводе, придумала решение проблемы для своего брата. Тогда же она в первый раз об этом с Людой и поговорила. Она предложила ей стать женой Юры. На первых порах – формально. Он молод, изобретателен, интересен. Кто знает – может быть из этого что-нибудь и получится? А ему тогда не придётся ехать жить за сто километров от Ленинграда. Сейчас Марина хотела напомнить ей об их давнем разговоре. Трубку подняли на третий звонок:

– Привет, Благуша! Тыща лет, тыща зим. Ты как?.. А у меня для тебя новость! Ты помнишь наш разговор в гостинице? Ты тогда ещё сказала, что подумаешь. Хочешь – приезжай ко мне, или мы к тебе сейчас приедем… К тебе?.. Хорошо, жди!.. Напомни мне адрес… – Марина любила давать своим знакомым и приятельницам смешные прозвища, поэтому переиначила фамилию Люды – Благовцева в Благушу. Последняя не обижалась. Прозвище звучало ласково и соответствовало её мягкому характеру. Юре не следовало передвигаться по городу, имея в кармане справку об освобождении с указанием о сто первом километре, поэтому Марина ещё раз позаимствовала телефон у сестры и вызвала такси. Прощаться с Лариской Юра не стал, но тепло попрощался со своим племянником, который подрос и сейчас с любопытством и любовью смотрел на своего родного дядю. Других дядьёв у Володи не было, а к этому он испытывал искренние чувства, взрощенные мамой.

– Катушкин, извини, что я не на долго. До твоего отъезда мы обязательно ещё увидимся, обещаю!

Выглянув в окно, Марина увидела, как к парадной подъехала «Победа» бежевого цвета с шашечками на дверях.

– Лариса, присмотри за Володей. Я не знаю, во сколько вернусь… А ты тётю Ларису своими песнями не мучай. Она с работы пришла и хочет отдохнуть. И конфеты не таскай. Всё, мы уехали… – с этими словами они вышли из комнаты, а Лариска с видом победительницы повернулась к племяннику и спросила:

– Ты разучил чего-нибудь новенькое? Спой, а я тебе конфету… пошли ко мне…

Успокоенный демон уснул, вернув Лариске хорошее настроение на остаток сегодняшнего вечера.

Володя развлекал свою тётушку, а такси мчалось по вечернему городу в сторону Петроградской стороны, пока не остановилось на Зверинской улице. Благуша, успевшая привести себя в порядок, выглядела молодо и свежо и поэтому резко контрастировала с внешним видом недавнего зэка. Но она уже многое повидала в свои двадцать шесть лет и привыкла ничему не удивляться. Вид Юры её не удивил. Он её расстроил. Люда видела, что он смертельно устал с дороги и держится только за счёт молодости. Он ей понравился и пришла мысль:

– «А почему бы не попробовать? Вон какой белозубенький!».

Марина уловила настроение молодой женщины. Именно этого она и ожидала. И, пока брат опять уснул прямо за столом, предложила ей не принимать решения сейчас, но уложить его поспать, а там видно будет. В любом случае, насильно такие вопросы не решаются. Надо подождать что сердце подскажет. До развода мостов ещё оставалось время, и Марина успела вернуться домой, в последнюю минуту перескочив на такси через Кировский мост.

Утром Люда позвонила и сказала, что они с Юрой обо всём договорились. Это Марину не удивило, потому что её брат и в семнадцать лет привлекал внимание не только сверстниц, но и вполне зрелую женщину мог уговорить на «слегка побезобразничать». Хотя опыт «общения» с ними у него, всё-таки, был небольшой. Сейчас ему исполнилось двадцать пять, он выглядел взрослым и уверенным в себе мужчиной с по-прежнему белозубой улыбкой. Зона его не испортила и не сломала, только научила многому. Людмила же была по настоящему голодна от одиночества в постели, голодна до последней точки, до крайности, за которой могло начаться умопомешательство. Голодна, наверное, не меньше, чем Юра изголодался по женщине. Вдвоём им удалось от этого голода избавиться, проведя вместе очень неспокойную, полную страсти и непристойностей волшебную ночь. Люде захотелось, чтобы подобные «пиршества» повторялись еженочно, что и привело её к решению расписаться с Юрой как можно скорее. Старшая Юрина сестра – Галина Ивановна, работающая в должности начальника детской комнаты милиции, помогла уладить все формальности, и молодые вскоре поженились официально. Марина облегчённо вздохнула, дождалась из Кувшинки мужа, после чего они уехали в отпуск на побережье Чёрного моря. На этот раз в Крым, в Евпаторию.

В первый класс Володя пошёл не в Кувшинке. «Пурга» встала в док на профилактику до первых льдов в маленьком полярном городке Роста. Марина не хотела вновь оказаться на казарменном положении в незнакомом месте и с мужем в Росту не поехала, а осталась в Ленинграде, на Дворцовой, куда они вместе вернулись из Евпатории. Затем Николай уехал присматривать за кораблём, а в отношениях с Виталием у Марины наступило охлаждение. Он так и не захотел пожертвовать спортивной карьерой ради любимой, а любимая не захотела менять одиночество с Колей, который в море, на такое же одиночество, но с Виталиком, который на сборах или соревнованиях. Упрямства ей было не занимать!