Кусучий случай, или няня для обреченного - Кристина Юраш

Но я была такой счастливой и уставшей, что мало о чем могла думать, кроме пушистого комочка, плотно покушавшего маминых нервов.

Замок, сбившийся с ног, стоял в коридорах, встречая аплодисментами найденного принца. Волки и люди улыбались, глядя на малыша счастливыми глазами.

Я шла по коридору. Справа и слева стояли слуги, каждый из которых улыбался принцу.

— Пурррр! — слышалось урчание, а меня больно мяли когти. Слышалось блаженное причмокивание моими волосами.

Дверь в нашу комнату закрылась. Я спустила его на кровать. Титикака развалился на белых простынях, словно в снегах. И требовал почесания за ухом.

Я лежала, расчесывая эрогенную зону, и думала о свидании. Наши губы сомкнулись ровно на мгновенье. Считается ли это поцелуем?

Если честно, то я ужасно устала за этот нервный день. Мои глаза слипались. Я чувствовала, как мою руку настырно бодают, требуя почесания.

— Чешу, чешу, — прошептала я полусонная, расчесывая ревнивого Титикаку. Меня подвинули, мол, мама, чеши отсюда! Но не переставай меня чесать!

— Так! — внезапно я открыла глаза, понимая, что Титикака не может быть и справа и слева. Двух Титикак я не переживу!

Две мои руки рефлекторно сжимались. Справа и слева я чувствовала мех.

Из темноты на меня смотрели четыре голубых светящихся глаза. Одни маленькие, а вторые большие… Вторые, маленькие, сонные тут же закрылись. А ко мне привалились и снова обмякли.

— Я просто зашел проверить, все ли в порядке с принцем! — послышался хриплый, рычащий голос.

На кровати сидело его величество.

— А злая я бросилась и тут же принялась чесать… — шёпотом выдохнула я, понимая, что на кровати места почти не осталось. — Изо всех чесательных сил унижать королевское достоинство…

Я погладила его ухо, понимая, что королевская гордость не позволит ему признаться, что ему тоже хочется, чтобы его почесали за ухом. Это же ниже королевского достоинства!

— Примерно так все и было! — рыкнула на меня уязвленная гордость.

— Обманом затащила на кровать. Это — официальная версия, если кто-нибудь войдет? — уставшим и сонным голосом спросила я, расчесывая сразу две пушистые головы. Одна, маленькая уже храпела, вытянувшись вдоль меня. Вторая смотрела на меня жутким взглядом из темноты и приказывала: «левее!».

— Может, вам стоит завести себе гарем чесательниц? И им приказывать «левее — правее!» — спросила я, глядя на его выражением морды. Такое чувство, словно мне сейчас руку откусят!

— Ай! — задохнулась я, когда огромный шершавый, как наждачная бумага язык прошелся по корсету и царапинам. У меня слезы проступили на глазах! Жизнь промелькнула перед глазами и решила мелькнуть еще раз, когда шершавый язык прошелся по корсету еще раз.

— Чем ты думала, когда становилась под удар-р-р? — тихо, зловеще и хрипло спросили меня. В этом хриплом рыке сложно было разобрать слова. — Р-р-радуйся, что я успел отвер-р-рнуть его в стор-р-рону!

— Аааа! — простонала я, снова чувствуя усердный язык, решивший слизать с меня кожу.

— Что вы делаете? — прошептала я, едва не окосев.

— Зализываю р-р-рану, — послышался глухой рык. Если не прислушиваться, то слов не разобрать. — Запомни. Когда я зол, три шага в сторону. Лучше четыр-р-ре…

— Когда-а-а-ай! Я зла… — снова окосела я от наждачки. — Залезайте на шкаф! Больно-больно! Мама! Прекратите! Это кошмар какой-то!

— Лежать! — рявкнули на меня и придавили грудь лапой. Мне оставалось откинуться на подушки и терпеть. — Или я позову лекар-р-ря?

— Нет! — дернулась я, вспоминая убойные зелья. «Умер от пореза на пальце. Причина смерти — болевой шок от лечения!», — пронеслось в голове.

— Видишь, что меня накр-р-рывает — в стор-р-рону! — слышался рык, когда я снова окосевшими глазами впивалась в потолок.

— Там хоть кожа останется? — с надеждой спросила я.

— Р-р-разве? — послышался голос.

— Просто язык очень шершавый… — поежилась я. И тут я вспомнила, что если тигр лизнет десять раз одно и тоже место — пойдет кровь.

— Значит так, будешь себя плохо вести, — послышался рык. — Залижу до смер-р-рти! Понятно?

Вот это угроза! Вот это мощно!

— Я хотела спросить. А почему вы не берете на охоту принца? Он, между прочим, показал себя достойным противником в неравном бое с мышью у меня дома, — заметила я, вспоминая охоту. — Может, вы будете его потихоньку учить? Просто в том неравном бою, я бы все-таки поставила на мышь… И поставила… Тумбочку…

— Рано ему еще! — рыкнули на меня.

— А мне кажется, уже пора, — заметила я. — Хотя бы начать…

— Учить котенка должна мать, — послышался голос.

— А если он сирота? — спросила я. — Кто его должен учить?

Меня действительно беспокоило будущее маленького принца.

— Из нас двоих, валить противника одним прыжком можете только вы, — заметила я, видя, как его величество облизывает свою огромную лапу. На меня покосились очень нехорошим взглядом.

— На меня не рассчитывайте! Я могу только валить от противника одним прыжком! Нет, читать, писать, я могу его учить. Это не обсуждается! — продолжала я, глядя на него взглядом: «Я так рада, что ты так удачно зашел! Мне есть, о чем с тобой поговорить!».

Лапа замерла на месте. Глаза его величества сузились. До чего же он своенравный! Вот никогда не угадаешь, что у него на уме! Теперь я понимаю, почему его так боятся. Тут с обычным котом все сложно. Сидит, смотрит, словно гвозди в тебя забивает. Потом шарахается в сторону от тебя и тут же бежит тереться.

— Но забить букварем нападающего и посчитать стоимость похорон — это одно! — продолжала я, глядя в хищные глаза. — Но ему нужно уметь охотиться… Мало ли, как жизнь сложится?

Я заглянула в глаза его величеству.

— Мышь, между прочим, почти победила, — едва слышно сказала я, взывая к королевской гордости. — Он потом просил меня поймать ему еще одну мышь. Чтобы взять реванш!

— У меня нет вр-р-ремени, — послышался ответ.

Когда я опустила руку, то там была теплая пустота. Он ушел так же бесследно, как и появился. Словно растворился во тьме. Я даже не слышала, как скрипнула дверь, хотя она у меня настолько скрипучая, что пора ее записывать в музыкальную школу по классу «скрипы»!

Утром все было как обычно. Мамина тарелка пустела, зато Титикака радостно чавкал мясом. Зато теперь я знаю, кто нам его добывает.

— Рррр! — рычал Титикака, требуя подать ему мышь! Видимо, он слышал разговор про мышь! И сейчас горит желанием повторить этот бой века.