Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - Джордан Белфорт

Тут я засмеялся:

– Чаки – это было что-то, а потом однажды – бац – и он исчез. Растворился, словно пук в воздухе. Оказалось, что по ночам он грабил винные магазины. Последний раз я слышал о нем, когда к нам в гараж пришли два детектива, пытаясь выяснить, когда мы его видели в последний раз. Наверное, он сейчас уже покойник. А может, заделался где-нибудь комиком…

– Так какое же прозвище было у вас? – спросила Ведьма, так сильно поджав свои тонкие губы, что они почти исчезли. Я улыбнулся и ответил:

– Я легко отделался, Мишель. Чаки называл меня Джей Пи, это инициалы Джей Пи Моргана. Видите ли, Чаки никогда надо мной не насмехался. Он верил в меня, ему нравились наши собрания. После каждого из них он отводил меня в сторону и говорил: «На хрен ты занимаешься этим бизнесом? Это недостойно тебя. Джей Пи, ты самый умный парень из всех, кого я знаю…» Потом он советовал мне выгнать Экрана и Пингвина. «Они тянут тебя назад, – говорил он, – ты Джей Пи Морган, а они мелкие придурки».

Я помолчал, заново обдумывая его совет.

– Насчет Пола он оказался прав, тот был слишком ленив, чтобы торговать, стучась в каждую дверь. И, вообще-то, он оказался прав и относительно нашей компании: разъезжать от дома к дому на пикапе – это полная глупость, бесполезное занятие для дебилов.

А вот с Элиотом он ошибся. Пингвин – он из породы победителей в самом настоящем смысле этого слова. Никто не работал больше него, и он был мне абсолютно предан. Мы собирались вместе сделать состояние, правда, не на торговле мясом и морепродуктами. Мы решили разбогатеть на Уолл-стрит. Но сначала нам преподали несколько уроков скромности.

Я глубоко вздохнул и сказал:

– Где-то в конце декабря мы достигли дна. Денег у нас совсем не осталось, и мать Пола грозилась позвонить шерифу, если мы не уберемся. Казалось, что все пропало, мы исчерпали все возможности. А потом произошло нечто невероятное, нечто совершенно неожиданное. Я только что вернулся в гараж после очередного мучительного дня «в поле», когда Пингвин сказал мне: «У меня сегодня был странный разговор с одним из наших поставщиков. Они позвонили и спросили, на какие условия мы согласны». Он растерянно пожал плечами. «Я не понял, о чем они говорят, поэтому сказал, что должен подумать, и обещал им перезвонить».

«Какие условия они имели в виду? – спросил я. – Условия нашей капитуляции?» Пингвин-Самоубийца пожал плечами и ответил: «Я не знаю, но какая разница? Морозилка пуста, и у нас нет денег на закупку продуктов. Наш бизнес рухнул».

Я остановился, усмехаясь при воспоминании о том, какими простачками мы тогда были. Мы даже представить себе не могли, что наши поставщики готовы поставлять нам продукты в кредит. Мысль о том, что они по-прежнему готовы иметь дело с такими уродами, как мы, даже в голову нам не приходила, но, как мне еще предстояло узнать, это была стандартная ситуация: в кредит торговали все. И на этом деловом жаргоне слово «условия» означало «условия рассрочки».

Я с некоторым злорадством продолжал:

– Как только я понял, что наши поставщики настолько глупы, что готовы поставлять нам продукты в кредит, то быстро нашел выход. Он был прост: надо распространяться, как лесной пожар. Бери столько кредитов, сколько сможешь проглотить, и оттягивай время их возврата на возможно более долгий срок. Затем покупай как можно больше пикапов и не плати при этом ни цента – а это вполне возможно, если ты согласен взять кредит под 24 % годовых. Но меня не волновали месячные выплаты, потому что чем больше грузовиков я мог выпустить на улицы, тем больше продуктов я мог продать – и тем больше наличных получить.

Другими словами, так как мои поставщики готовы были ждать денег за продукты в течение тридцати дней, а мои клиенты платили мне каждый день, то, продавая все больше и больше, я должен был получать все больше наличных. Даже если я не получал ни цента прибыли, я все равно получал наличку, используя тридцатидневную отсрочку.

Ублюдок быстро сказал:

– Это же типичный бизнес для первоклашек! Самый примитивный вариант предпринимательства!

«Ну понятно, – цинично подумал я, – Ублюдок, конечно, не может оценить темное искусство жонглирования потоками наличности (он был для этого слишком честным»). Он мог понять эту простую математику, но не те дьявольские стратегии, которые приходилось использовать, особенно по мере приближения конца срока, когда кредиторы начинали кружить вокруг тебя, а бухгалтерский отчет просто истекал красными чернилами быстрее, чем больной гемофилией, в которого выстрелили из пистолета. Мне понадобился бы месяц, чтобы описать такому человеку, как Ублюдок, все грязные детали.

С другой стороны, мы с Элиотом быстро стали настоящими джедаями в этом искусстве, а затем так же быстро перешли на темную сторону силы – используя все возможности для жонглирования потоками наличности. Мой любимый прием заключался в обращении платежного требования на кредитора, когда мы менялись ролями с рассерженным поставщиком и я объяснял ему, что у него есть только один шанс вернуть свои деньги: принять от меня небольшую сумму в зачет старого долга в обмен на увеличение моего кредита. Этот способ срабатывал как по волшебству, а еще был старый трюк с чеком с одной подписью, когда я давал поставщику чек, где не хватало или моей подписи, или подписи Элиота, и банк возвращал его из-за неправильного оформления, а не из-за недостатка средств. Конечно, мы всегда предупреждали банковского менеджера относительно этого чека, чтобы он по случайности не попытался провести оплату – то-то бы он запрыгал, как кенгуру.

Существовали и другие хитрости, но ни до одной из них Ублюдку не было дела. Поэтому я просто сказал:

– Именно так, Джоэл. Это бизнес для первоклашек. Но прежде чем до меня это дошло, я уже имел двадцать шесть грузовиков на улицах, забитый склад и кучу денег в банке. Конечно, мой балансовый отчет выглядел просто ужасно, но я старался не думать об этом. Вместо этого я получал наслаждение от проведения совещаний по организации сбыта для двадцати шести придурков, большая часть которых уже подсели или на крэк, или на героин или же были официально признанными алкоголиками.

Но я все же держался пока гордым владельцем внешне успешной компании по продаже мяса и морепродуктов. И на моих друзей это производило впечатление, все они считали меня первоклассным предпринимателем.

Я небрежно пожал плечами.

– В это время я и познакомился с Кенни Грином, он стал работать на меня, как раз когда я торговал мясом.

– Неужели? – заинтересовался Одержимый. – Я этого не знал.

Я медленно кивнул, удивляясь про себя, почему Кенни Грину не предъявили обвинение одновременно со мной и с Дэнни. Он был третьим партнером в «Стрэттон», хотя его имя и не ассоциировалось с нашей фирмой с тех пор, как четыре года назад мы урегулировали вопрос с Комиссией по ценным бумагам и биржам. Но все-таки до сегодняшнего дня он был партнером, обладавшим, как и Дэнни, двадцатью процентами акций (а мне принадлежали остальные шестьдесят процентов). Он заработал десятки миллионов долларов и нарушил так же много законов, как и я. Мне казалось крайне нелогичным (и немного несправедливым), что Кенни избежал преследования со стороны Одержимого – если, конечно, он не сотрудничал все это время со следствием.