Жизнь в средневековом замке - Фрэнсис Гис

принадлежавшие феодалу, могли эксплуатироваться только в пределах, установленных обычаем.

Владелец поместья редко встречался с держателями лично – делами ведал управляющий или бейлиф. И все же связь между ними была взаимной и вполне ощутимой, а также постоянной. Вилланы были прикреплены к земле, но обычай постановлял, что они не могут быть лишены своих владений. Виллан мог покинуть поместье, сделав единовременную выплату и затем внося ежегодно некоторую сумму, пока он жил вдали от дома, – но это означало потерю надела.

Члены общины время от времени устраивали собрания, bylaw – слово, обозначавшее как само собрание, так и его постановления. На них решались все вопросы, которые не регулировались обычаем: выбор пастухов, проблемы, связанные с пастбищами и урожаем, ремонт заборов, чистка канав. Селяне определяли, кого следует нанимать для жатвы и подбирания колосьев, когда и как будет убираться урожай, в каком порядке следует пасти животных после этого. Каждый житель деревни имел право голоса. Голосования не было: все высказывали свое мнение, но, как только в ходе обсуждения достигалось согласие, считалось, что решение принято единодушно. Длительные разногласия не допускались, упрямцам и бунтарям грозил штраф.

Решение одного такого собрания (Оксфордшир, 1293) гласило: «В осеннее время никто не должен брать в сборщики колосьев тех, кто способен выполнять работу жнеца». Другими словами, трудоспособные мужчины, достаточно сильные, чтобы орудовать косой, не должны были заниматься уборкой колосьев после того, как жнецы заканчивали работу. Это было обязанностью стариков и женщин. Далее: «Никто не должен давать никому снопов в поле». Жнецы, которым выдавали вознаграждение в снопах, не должны были уносить их с поля; чтобы предотвратить воровство, снопы относил в дом работников хозяин земли и вручал уже там. И наконец: «Никто не должен отправляться в поля с телегой для зерна после захода солнца… никто не должен отправляться в поля иначе как через въезд в селение… все зерно… собранное в полях, следует проносить открыто, на виду у всех жителей, а не тайно, по задворкам». Таким образом, селяне могли наблюдать за всеми, кто приходил и уходил во время жатвы.

Постановление, принятое в 1329 году, гласило: «Никто не должен принимать чужаков или местных жителей, которые дурно ведут себя, там, где собирают или в других местах… Никто также не имеет права привязывать лошадей на полях, среди растущего и собранного зерна, там, где можно нанести ущерб. Никто также не должен прокладывать тропинки, шагая, правя телегой или перевозя зерно, по чужому зерну, во вред соседям когда бы то ни было». Поскольку наделы были разбросаны и перемешаны, прокладывание дорог и тропинок требовало строгого регулирования.

Вот еще одно постановление от начала XIV века: «Также, овцы не должны идти перед более крупными животными». На убранные поля следовало сперва пускать пахотных волов, чтобы они нашли пищу для себя, прежде чем там окажутся овцы, подъедающие все дочиста.

В таких постановлениях мы видим деревенских жителей с другой стороны – не как держателей земли феодала, а как членов демократического сообщества. Устанавливаемые ими правила касались не отношений общины с сеньором, а ее внутренней жизни и затрагивали сеньора лишь как одного из владельцев земель, заинтересованного наравне с остальными в уборке урожая и выпасе скота. В бумагах поместных судов сохранились кое-какие решения деревенских собраний, и сеньор в них упоминается редко; постановления выносились от имени «общины», «арендаторов», «держателей» или «соседей».

Характерным для поместья институтом был суд (в Англии – hallmote или halimote), где хозяин вершил правосудие в отношении своих держателей, взимая с них штрафы. То была низшая судебная инстанция в феодальной системе и одновременно – частный суд владельца поместья. Поместный суд разбирал все дела, касавшиеся жителей деревни, исключая убийства и другие тяжкие преступления, которые рассматривались королевскими судами. Английский термин для его обозначения состоит из слов hall (зал) и moot (суд), но обычно заседания проходили на воздухе, под особым деревом, или в церкви.

В суде председательствовал управляющий замком, который, однако, не исполнял обязанности судьи. Его присутствие придавало весомость решениям суда, но сами они основывались на обычаях поместья и выносились присяжными либо всеми участниками заседания (suitors). Последние обязаны были присутствовать (suit) на суде либо потому, что такая повинность перешла к ним по наследству, либо по условию арендного договора. Неявка каралась штрафом, если только заседатель не посылал вместо себя кого-либо другого, вместе с извинением, и протоколы судов обычно открывались списком присяжных, за которым следовал список извинений (essoins). Двенадцать присяжных выбирались из числа заседателей. Если перед судом представал свободный человек, то, по всей видимости, его дело разбирали свободные присяжные. В некоторых деревнях присяжными из раза в раз оказывались одни и те же люди, своего рода судебная аристократия.

Суд выполнял также различные функции, связанные с управлением поместьем: выбор и приведение к присяге должностных лиц, сбор платежей за право заключить брак, присоединиться к церкви, вступить во владение наследством. Когда кто-либо наследовал отцовский надел, в суде устраивалась церемония, подобная феодальной инвеституре. Человек получал право на обладание имуществом (seisin) «через палочку», которая, как в случае с королем или бароном, символизировала юридическую фикцию, лежавшую в основе отношений сеньора и держателя земли: первый получал обратно свои владения и присуждал их наследнику, притом что в действительности все регулировалось обычаем. Управляющий вручал палочку наследнику, и, как только последний брался за ее конец, seisin переходило к нему, так, будто бы передавалось через палочку.

Помимо этих официальных вопросов, суды рассматривали нарушения поместных обычаев, касавшихся сбора урожая, пастбищ, ремонта изгородей, а также споры между жителями деревни из-за клеветы, нарушений чужого права владения, границ, долгов и договоров. Обычные проступки наказывались штрафом – платежом или отработкой в пользу сеньора.

Адвокатов не было, дела представлялись должностными лицами поместья или истцами. При рассмотрении уголовного дела управляющий порой велел обвиняемому найти нескольких людей, готовых поклясться вместе с ним, что он невиновен в данном преступлении. Каждый был в курсе дел своих односельчан, и, если такие люди находились, обвиняемого отпускали.

Для гражданских дел требовалось выдвижение иска. Истец являлся в суд с жалобой на то, что ответчик нанес ему ущерб таким-то образом. Ответчик мог затягивать рассмотрение дела, находя всяческие отговорки, чтобы не являться в суд. Иногда истец отказывался от иска и в этом случае был обязан заплатить штраф – компенсацию членам суда за потраченное время. Если дело все-таки доходило до суда, истец излагал свое требование, пользуясь традиционными шаблонами; ответчик давал ответ на каждый пункт обвинения, слово в слово, причем большое внимание уделялось точности формулировок. После выступления обеих сторон выносилось решение – присяжными или всеми заседателями. Дело