Засекреченное будущее - Юрий Поляков

— Что Вы бы хотели изменить в Москве? (Вы много раз говорили о том, что не хватает памятников многим достойным людям и названных в их честь улиц).

— Давно пора создать серьезную общественную комиссию и привести столичную топонимику, отражающую нашу историю, в соответствии с реальным весом той или иной фигуры. Убирать никого не надо, разве что — проредить: ну куда нам столько Роз Люксембург и Клар Цеткин? А вот добавить необходимо очень многое. Для примера: в столице нет улицы поэта Аполлона Григорьева, певца первопрестольной, почти не отражено в топонимике такое чисто московское культурно-политическое явление, как «славянофильство». Почему? Наши онемеченные цари не любил славянофилов, это понятно. Большевики, тоже понятно: панславизм и пролетарский интернационализм — вещи разные. А мы-то за что славянофилов невзлюбили? С памятниками — тоже беда. Никакой логики. Почему есть памятники Плисецкой, Ростроповичу, Солженицыну, Высоцкому, Бродскому? А Улановой, Свиридову, Леониду Леонову, Рубцову и Фатьянову нет? То же самое с мемориальными досками. До сих пор на знаменитом доме в Лаврушинском переулке, где жили Булгаков, Кассиль, Ильф и Петров, Погодин, Катаев, Казакевич, Федин, Паустовский, Эренбург, Соколов, Пастернак и другие светочи советской литературы, висит лишь мемориальная доска в честь забытого ныне литературоведа, исследователя Горького Ю. Юзовского, пострадавшего во время борьбы с космополитами? Кто объяснит? Никто.

— Случалось ли Вам как-то повлиять на облик и топонимику центра Москвы? Может, Вы на посту редактора «ЛГ» сумели что-то отстоять от сноса или добиться переименования чего-то?

— Да, мы были из тех, кто настоял на возвращении памятника Горькому на площадь Белорусского вокзала. По нашей инициативе повешена мемориальная доска в честь многолетнего редактора ЛГ А. Чаковского. Мы помогли нескольким московским музеям, помещения которых приглянулись влиятельным структурам.

— Вас узнают на улицах и общественных местах? О чем спрашивают, чего желают?

— Чаще всего меня спрашивают, когда выйдет новая книга. Иногда просят передать Владимиру Соловьеву, чтобы он реже перебивал экспертов в студии.

Вопросы задавала Мария Раевская

Газета «Москва-центр», ноябрь 2019 г.

— Где Вы будете отмечать день рождения? В 2014 году Ваш юбилей праздновали в атриуме Музея Пушкина. А теперь где?

— Ну, все-таки 65 лет — юбилей промежуточный. Затем санкции и кризис взывают к скромности. В этот раз отметим юбилей в театре Сатиры 13 ноября, совместив с закрытием моего фестиваля «Смотрины».

— Есть ли у Вас какие-то традиции празднования?

— Как-то не сложилось. Семья, друзья, товарищи по литературному ремеслу. В последние годы стараюсь совмещать день рождения с какими-то моими театральными свершениями.

— К Вашему юбилею приурочен второй фестиваль «Смотрины». В статье «Драмы прозаика» Вы писали о беззащитности автора в театре («как прохожий в зоне контртеррористической операции»). С режиссерами-постановщиками этих спектаклей Вы сотрудничали? Только с московскими, или с региональными тоже? Или спектакли оказывались сюрпризом для Вас самого? Кто отбирал театры для участия? Случалось ли Вам отклонить какого-то кандидата, например, потому, что Вам не понравилась интерпретация Вашей пьесы или другие спектакли?

— В театральном искусстве сложился диктат, даже тирания режиссера. Хорошо, когда он талантлив, а если бездарен? Вообразите, когда целый коллектив оказывается во власти самонадеянного ничтожества? В советские времена и у авторов было больше прав, и режиссеры знали окорот. Партия не дремала. Но у меня за редким исключением отношения с постановщиками складывались и складываются нормально. Некоторые постановщики, такие как Петр Орлов и Павел Карташов, стали моими товарищами и сподвижниками. В фестивале примут участие и московские, и губернские, и даже городские театры: Самара, Рыбинск, Борисоглебск, Иркутск, Пенза… В Москве кроме МХАТа, свои спектакли знаменитые по моим пьесам сыграют театр Российской армии и театр Сатиры. Оба спектакля идут там больше десяти лет. К сожалению, в этом году не получилось с театрами из СНГ и дальнего зарубежья. Очень хотели пригласить Бакинский русский театр с прекрасным спектаклем «Халам-бунду» и белградский сербский театр «Мадлениум» с роскошным «Чемоданчиком». Но, увы, не потянули по бюджету, хотя и за ту субсидию, что выделило нам Министерство культуры, большое спасибо! Все почти спектакли, представленные на фестивале, я видел сам и за их уровень ручаюсь. Исключение — премьера МХАТа, а также «Женщины без границ», специально поставленные народным артистом Олегом Царевым к фестивалю. Кроме того, мы старались составить афишу так, чтобы зрители могли увидеть на сцене все мои основные пьесы, а их — пока девять. Новую, десятую, прочту впервые на публике 2 ноября в театральном центре «Вишневый сад», что на Сухаревке.

— Какими были результаты первых «Смотрин», 2015 года? Может, Вы узнали новых режиссеров, с которыми можно сотрудничать, может, поняли, что что-то надо изменить?

— «Смотрины-2015» прошли чрезвычайно успешно. Была хорошая пресса. Аншлаги. Главный вывод, который мы сделали: под приглашенные в Москву театры нужно подбирать зал больше. Бедная Светлана Врагова, руководившая тогда театром «Модерн», она велела собрать все стулья, чтобы усадить зрителей, оставшихся без места. Билеты были проданы, а ведь надо еще друзей и журналистов пригласить! Зал «Вишневого сада» в два раза больше. Второй вывод: не всем нравится чужой успех. Некоторым моим постановщикам звонили из Москвы некие золотомасочные субстанции и угрожали: «Поедешь на „Смотрины“ — про „Маску“ забудь!» Некоторые испугались…

— 1 ноября будет премьера спектакля «36 часов из жизни одинокого мужчины», для которого Вы «переписали текст» «Грибного царя» и поместили действие «в современную действительность». А что это значит? В чем принципиальное отличие действительности-2019 от действительности-2005? И, получается, герой будет старше? Или его молодость тоже сместится на более поздние годы, не брежневское время?

— Это какое-то информационное недоразумение, вроде того, что я якобы писал инсценировку по роману В. Мединского «Стена», о чем с клиническим упорством доносит Интернет. Если бы я ее писал, то моя фамилия стояла бы на афише Малого театра, где эта вещь поставлена и успешно идет. А моей фамилии там нет, более того, за эту постановку была присуждена премия правительства РФ, и меня среди лауреатов, насколько известно, также нет. Что за непрофессионализм? Надо же перепроверять факты, а точнее — фейки! Так вот, текст (кстати, автор инсценировки — Александр Дмитриев) я не переписывал и в современность действие не переносил. Со мной согласовали какие-то мелочи, и зачем-то по-дурацки переименовали «Сантехуют», хотя это мной придуманное сокращение пошло в народ и появилась реальная фирма с таким названием. Читает-таки бизнес отечественную литературу! Принципиального отличия 2005 года от текущего я не вижу. Процессы и тенденции те же, а вот социальные перекосы только усугубились. Да и надежд поубавилось. Хронотоп романа рассчитан мной до мелочей, вряд ли стоит его трогать. А вот новое название спектакля в самом деле мое. Это подзаголовок первого издания 2005 года (РОСМЭН). В переизданиях я его зачем-то снял…