Засекреченное будущее - Юрий Поляков

Возможно ли российское литературное общество под эгидой государства? Почему бы и нет. Напомню, в Союз писателей СССР, созданный в 1934 году, вошло полтысячи человек, а в многочисленных литературных организациях тогда состояли тысячи и тысячи. Тогда же, в Год литературы, нам был обещан фонд поддержки отечественной литературы. Ждем. Несколько раз спрашивали о судьбе этого проекта у Владимира Толстого, но внятного ответа не получили. Думаю, разумнее надеяться на собственные силы. Та энергия, с которой взялся за дело новый председатель Союза писателей России Н. Иванов, внушает оптимизм.

— Юрий Михайлович, 2019 год был объявлен в нашей стране Годом Театра. Для Вас это, разумеется, так же близко и важно, как и Год Литературы. Тем более что с 1 по 13 ноября в Москве в рамках проекта Министерства культуры проходит Театральный фестиваль «Смотрины» по Вашим пьесам. Кстати, стартовал фестиваль в Год Литературы, то есть в 2015 г. Тогда либеральная общественность встретила «Смотрины» в штыки. «Новая Газета» настаивала, что билеты на фестиваль просто «распространили». Что это? Профессиональная ревность, зависть к успеху или мелкое вредительство, сведение счётов? Ведь «Смотрины» — это своего рода оппозиция «Золотой маске». При этом Ваш «Козлёнок в молоке», например, был сыгран за семнадцать лет 563 раза. А многие ли спектакли, удостоенные «Золотой маски», могут похвастаться тем же результатом, тем же зрительским интересом?

— Вы, наверное, удивитесь, узнав, что в оргкомитете Года театра не оказалось ни одного драматурга. Все театральные профессии там представлены, даже, по-моему, монтировщики сцены, а тех, кто создает литературную основу спектакля, нет как нет. Драматургов, на основе творчества которых можно создать театр, нынче нет. Ничего сопоставимого с Островским, Чеховым, Горьким, Андреевым, Булгаковым, Вампиловым, Розовым… «Современная драма», которой я не без иронии дал условное название «братья Дурненковы»? Но это же несерьезно, ей-богу! Их пьесы, увенчанные всевозможными премиями, в репертуаре не держатся, а если их показывают, то в крошечных залах. Конечно, им и их теоретикам обидно, что вдруг объявился автор, собирающий полуторатысячные залы, чьи пьесы идут годами, а то и десятилетиями, как «Контрольный выстрел» в МХАТ им. Горького. Кстати, обозреватели «Новой газеты» тогда, в 2015-м, были ошарашены, увидав на моих спектаклях полные залы. Да еще у входа лишние билетики спрашивали. Они же не ходят на спектакли своих оппонентов, а я на их спектакли хожу иногда — из профессионального интереса. Кстати, «Смотрины-2019» будут закрываться в театре Сатиры моей комедией «Хомо эректус», поставленной Андреем Житинкиным в 2005 году. А сыграют ее в 383-й раз. Ну, разве можно такое простить!

— С театром дела обстоят ненамного лучше, чем с литературой. Во-первых, на сцене то и дело откровенно насилуют классику. А во-вторых, интересная и остросоциальная современная пьеса в театре почти не встречается. Любое обновление театра, любая модернизация, как правило, связаны с какими-то сексуальными экспериментами, что вызывает откровенное недоумение. Но опять же: почему так? Неужели ни на что другое ни у драматургов, ни у режиссёров не хватает фантазии? Вы говорили, что хороших современных пьес не пишут, потому что их не ставят, а не ставят, потому что не пишут. Как разорвать этот замкнутый круг и выйти из него?

— Хорошую пьесу сочинить очень трудно, тут требуется, помимо таланта, высокий профессионализм, которого как раз у новодрамовцев за редким исключением просто нет. У меня был такой случай. Покойный Шалевич без моего ведома поручил инсценировку «Козленка в молоке» для театра имени Рубена Симонова, ныне поглощенного вахтанговцами, одной золотомасочной драматургессе. То, что она сделала, оказалось просто беспомощно. Непрофессионально. Пришлось все переписывать. Но парадокс в том, что именно хорошая, профессиональная драматургия и не допускается в театры этими крепко «взявшимися за руки друзьями». А то, что достойные авторы есть, мы убедились, проведя вместе с Национальной ассоциацией драматургов и ООО «Театральный агент» конкурс на лучшую современную пьесу «Автора — на сцену!» Есть очень хорошие работы. Десять лучших пьес получили по полмиллиона рублей на постановку. Для Москвы это немного, но для Борисоглебска вполне реальные деньги. Я заметил, что золотомасочную сплотку, как выразился бы Солженицын, больше всего злит и пугает острая, социально значимая драматургия, сочная по языку. А вот оголиться или справить нужду на сцене — это пожалуйста. Слава богу, материться со сцены запретили. Но настоящая русская современная драматургия — это кошмарный сон «братьев Дурненковых». Я их понимаю и сочувствую. Представляете, в хор простуженных кастратов приходит Шаляпин?..

— Главной премьерой сезона театра «Содружество актёров Таганки» обещает стать спектакль «Прямая линия» в постановке Николая Губенко. Режиссёр определил жанр пьесы как «драматургический коллаж:». Среди соавторов пьесы Николай Николаевич называет Горького, Шукшина, Завикторина и Вас. Расскажите, пожалуйста, что это за удивительная пьеса?

— Насколько мне известно, эта пьеса сочинена самим Николаем Губенко, она остросоциальна, даже публицистична, в ней использована телехроника. Среди других публицистов там использованы и фрагменты из моих статей и эссе. В частности, из сборника «Желание быть русским» и «Перелетная элита». Николай Николаевич давно с интересом следит за моей публицистикой, и я рад, что она ему пригодилась в работе. С нетерпением жду премьеры, но главное — желаю Николаю Николаевичу нерушимого здоровья!

— И, конечно, невозможно обойти вниманием МХАТ имени Горького. Вы сотрудничали с театром Татьяны Васильевны Дорониной на протяжении двадцати лет. «Контрольный выстрел», «Грибной царь», «Золото партии», «Халам-Бунду» идут во МХАТе с аншлагом. Как вдруг неожиданно для всех Эдуард Бояков становится художественным руководителем, а Татьяна Доронина — президентом театра. Как складываются Ваши отношения с новым руководством? Будут ли Ваши пьесы и дальше идти на сцене МХАТа?

— Я считаю, с Татьяной Васильевной поступили чудовищно несправедливо. Случилось это вскоре после ее 85-летия и 120-летия МХАТа, на котором я был, и горд тем, что Доронина назвала постановки моих пьес в числе других удач возглавляемого ею знаменитого театра. Впрочем, некоторые предвестники надвигающегося катаклизма можно было уловить заранее. Например, ей вместо давно заслуженного Ордена за заслуги перед Отечеством первой степени вдруг решили дать Орден Александра Невского. Почему? С какой стати? Все ее сверстники, даже люди помоложе, и поменьше сделавшие в искусстве, давно уже полные кавалеры, тот же, извините, Геннадий Хазанов, не говоря уже о Галине Волчек. Я резко выступил на заседании по наградам Минкультуры, на Совете по культуре при Президенте (вскоре меня оттуда попросили) Мое недоумение было поддержано многими другими — и недоразумение исправили. Далее. Перед представлением, посвященным 120-летию, я невольно стал свидетелем такого жесткого разговора между Дорониной и министром культуры Мединским, что дальнейшие события вызвали у меня возмущение, но не удивление.

Возможно, МХАТ имени Горького и нуждался в каких-то изменениях, как нуждается любой, даже самый успешный театр. Но почему-то лишь с Дорониной поступили так, что она слегла. Неужели не понятно, что это удар и по власти? У актрисы миллионы поклонников, и все они оскорблены. А те, кто называл доронинский МХАТ малопосещаемым, просто там не были. Я лично видел переаншлаги на «Мастере и Маргарите», «Пигмалионе», «Вассе Железновой», «Отцах и детях». Да и мои спектакли «Контрольный выстрел» (в постановке покойного Станислава Говорухина), «Как боги…», «Особняк на Рублевке» публика тоже посещала охотно.