Трофейная жена для лорда-дракона - Олеся Рияко

удалось бы удержать его от падения.

— Эй, там! Кто-нибудь, лекаря! — Испуганно прокричала женщина.

— Нужно найти дракона… дракона… живого дракона…

Не в силах удержать его на весу, фрейлина опустилась на пол вслед за Фэрриком и обняла его, не давая лечь. В противном случае он мог бы задохнуться от пены, грязными потёками струящейся по его подбородку.

— Драконы все мертвы, Ваше Величество.

Соврала она, едва не плача, но Фэррик её уже не слушал. Закатив глаза к потолку, он снова и снова бормотал себе под нос несуразицу:

— Мертвы… драконы… спят на дне моря в каменных гробах… Спят… всё до единого… мертвы… Единый… О, единый… мы убили их всех… мы не жалели ни детей, ни женщин… мы прокляты… Все Дэйны прокляты… Я проклял всех… Я виноват…

— Не только вы. — Тихо сказала Ирма, зная, что король её уже не слышит и заплакала, прижимая к себе дрожащего старика.

Глава 24

Эра Черного Дракона

Год 560, месяц Горностая

В прошлом…

Глухой стук капель о камень и влажный всплеск. Ритмично, назойливо, мокро… Арвольд далеко не сразу понял, что же раздражает его, заставляет болезненно жмуриться и дёргаться от каждого удара холодной влаги в лицо.

Сознание возвращалось к нему медленно, неохотно. Тело юноши словно было умнее него. Понимало, что как только его мысли и взор прояснятся, на смену милосердному покою придёт боль. Вначале физическая, а потом и та, которую пережить куда сложнее…

— Лисица… — прошептал он разбитыми, до крови потрескавшимися губами.

Назойливые дождевые капли по-прежнему били в лицо, стекая по отвесной стене темницы из маленького окошка, терявшегося где-то под самым потолком каменного мешка. Кто-то тронул его, прошёлся руками по карманам и бокам, вызвав взрыв тупой боли и непроизвольный стон.

— Ли… лисица… — снова позвал Арвольд, всё ещё не понимая где он и кто.

— Что он там бормочет? — прогундосил кто-то совсем рядом.

— Кто знает? Я уж думал, что сдох. — Ответил ему кто-то сипло, с противным присвистом, словно едва мог дышать и тут же закашлялся.

— Не. — Отмахнулся гундосый. — Тебе ли не знать, что дохлых тут крысы быстро сжирают, начинают с лица, а этот ещё целый. Дёргался наверно от каждого укуса, потому твари ещё не успели покуражиться.

— Где ж целый? Ты только посмотри на него. Толпой его, что ли били…

— Как знать.

— Ну и ладно. Не думаю, что служивый стал бы так щедро платить за мёртвого. Вот только тащить его что-то не хочется. Смотри какой здоровый! Даром что пацан ещё. Может, растолкаем?

— И толку? Смотри, Щербатый, башка вся синяя. А ну как мозги встряхнули, может и шуму навести. Лучше в труповозке вывезем. Я слышал, как стражи шептались, что лорд его лично пытать собрался, когда очнётся. Надо поторопиться.

— За что?

— Да непонятно. То ли украл чего, то ли девку какую-то попортил.

— Так у Грэйна ж только сыночки?

— Ну, мне-то откуда знать? Давай уже, ты за ноги, я за руки. И… раз!

Жёсткие пальцы безжалостно вцепились в его руки и ноги и тело тут же отозвалось тупой болью. Казалось, будто они не подняли его, а вывернули из суставов кости. Не сдержавшись, Арвольд обессиленно застонал и на него тут же зашикали со всех сторон. Юноша кое-как разлепил веки и огляделся вокруг. Из темноты на него смотрели две пары глаз на чумазых лицах. Причём у одного из незнакомцев один глаз отчётливо косил, смотря не вперёд, а куда-то вправо.

— Кто… вы? Где… где я?

Косой неприятно захихикал. Это он говорил сипло, едва успевая дышать между словами.

— Э, парень. Давай поспи ещё.

— Лисица… где лисица?

— Ишь чего. — Фыркнул тот, которого звали Щербатый. — Лисицу ищет. Точно мозги набекрень. Давай, Косой, доставай эфирную настойку, так не вывезем, за мертвяка не сойдёт ни в жизнь — стража обязательно смотреть полезет. Выдаст нас с потрохами как пить дать!

— Может, так полежит? Вроде в себя пришёл, давай договоримся. Мало настойки осталось, а с островов ещё когда привезут…

— Ты давай не этовай. Служивый с лихвой заплатил, а если попадёмся, то деньги нам уже ни к чему будут. Заместо него тут в труповозку ляжем.

Чувствуя, как с пробуждением начали обостряться все чувства, Арвольд сильно зажмурился и застонал. У него болело всё — голова, ноги, ребра… но больше всего сердце, потому что из него был вырван огромный кусок.

— Лисица… скажите, где лисица?

— Спи. — Косой больно вцепился своими пальцами в его побитое лицо и насильно прижал к носу и рту Арвольда какую-то резко пахнущую влажную тряпку. — Нет никакой лисицы. Спи, говорю…

— Как нет… нет… не верю… нет…

Юноша напрягся всем телом, негнущимися пальцами вцепился в руку негодяя, сопротивляясь из последних сил и этой мерзкой тряпке на лице и его безжалостным словам. Но очень скоро по телу его стала разливаться странная тяжесть, мысли вновь начали путаться, а туманную картинку грязной темницы перед глазами сменила сонная темнота.

Глава 25

Темнота… тишина…

Сложно сказать, сколько сознание юноши провело в пустоте и безвременье, но для него одна картинка на другую сменилась практически в единый миг. Глухой стук капель о камень и влажный всплеск вдруг стал сухим, горячим треском, а в пустых, бездумных глазах вместо тусклого света из далёкого оконца под самым потолком, стали плясать яркие язычки пламени.

Чья-то рука пошевелила угли и ярко запахло съестным. В животе Арвольда непроизвольно заурчало, и он рефлекторно приподнял голову, но зря. То ли сделал он это слишком резко, то ли делать этого и вовсе не стоило. Мир, едва обрётший чёткость, закружился вокруг него, заставив рухнуть обратно.

— Гляди, кто пришёл в себя. — Послышалось совсем рядом. — Не торопись, сынок, тебе сильно досталось.

Арвольд открыл глаза, щурясь от яркого света костра. По другую сторону от него он разглядел знакомый силуэт рыцаря. Широкого в плечах, крепкого, несмотря на свои летА, но абсолютно седого.

— Сэр… это вы?

— Я. — С доброй усмешкой отозвался Ремальд. — А кому ж ты ещё, кроме меня, сдался, балбес?

Арвольд натужно выдохнул боль и морщась сел на месте. Огляделся.

Вокруг властвовала ночная темень, которую разгоняли резвые язычки кострового пламени. Они с благодарным треском до черноты обгладывали берёзовые поленья и на десерт выхватывали брызги масла, которое скворчало на подвешенной над костром сковородке. В ней судя по запаху, жарился отменный кусок мяса.

— Потрепали тебя, конечно, — проворчал рыцарь, кивнув на перебинтованную ногу Арвольда, — однако заживает, вот прям как на собаке! Когда на