Трофейная жена для лорда-дракона - Олеся Рияко

в тяжёлых раздумьях. Что-то в поведении Дарона, в интонациях, с которыми он говорил и в том, как тихо вёл себя Маркус на протяжении всего пути, всё же не давало ему покоя.

Не бывают оруженосцы такими молчаливыми. И Маркус точно что-то знает, нужно лишь придумать, как его разговорить…

Глава 27

Ночевые пещеры представляли собой странные, словно прогрызенные кем-то углубления в отвесных скалах. Они располагались в небольшой расщелине, заканчивающейся тупиком, в котором среди камней росла одна-единственная лысая сосна, разбитая молнией. Это было самое начало перевала, который узкой тропой уходил выше, к заснеженным пикам и терялся где-то высоко, за обнимающими горы туманами. Они всегда появлялись там на рассвете и закате, дав название этим местам — Туманные горы.

Опасные, с непредсказуемой погодой, населённые дикими животными и лихими людьми, они отделяли плодородные, лесистые земли юга, от бескрайней и бесплодной пустыни. И именно туда лежал путь троих всадников, прибывших к пещерам, когда солнце почти скрылось за горами.

Из-за груды камней откуда ни возьмись под ноги к лошади Арвольда метнулась тень. Кобыла под ним заржала истошно и встала на дыбы, чуть не скинув юношу, но тот успел вовремя вцепиться в поводья.

— Тпру! Пошёл прочь!

— Тише, тише… — Рассмеялся Дарон и быстро спешился. — Это Шорох, он местный… кхм… трактирщик.

Маркус рассмеялся вслед за своим господином, Арвольд же растерянно уставился, на кучу тряпья, представшую перед ним.

А она вдруг встрепенулась и низко поклонилась юноше, сняв с плешивой головы то, что меньше всего было похоже на шляпу.

Перед ним предстал чумазый, крючконосый старик с маленькими тёмными глазами, цепко глядящими из-под седых косматых бровей и клочковатой бороды — в дикаре, одетым в грязную ветошь едва ли можно было разглядеть человека. Скорее он мог сойти за одичавшего горного духа или даже сумасшедшего пустынного джина невесть как забредшего на эту сторону гор.

Судорожно выдохнув вмиг накатившее на него напряжение, Арвольд спешился и коротко кивнул Шороху, оставшись от него на безопасном расстоянии.

— Добрый вечер, извини, что… напугал. Ты в порядке?

Куча тряпья вдруг затряслась и, раззявив беззубый рот, издала хриплый кашляющий звук. Кажется, Шорох смеялся.

— Он не говорит. — Сказал Маркус. — Я слышал, что люди Озула отрезали ему язык, когда тот не смог выплатить игорный долг. Возможно оттуда и его прозвище — Шорох. Теперь ему только шуршать и остаётся.

Оруженосец аккуратно разгружал поклажу с коня своего господина, пока Дарон пошёл к пещерам выбирать место для ночлега. Арвольд смерил мальчишку заинтересованным взглядом и, оценив, что лорд вряд ли услышит их отсюда, решил воспользоваться случаем разговорить молчуна.

— Кто такой Озул?

Маркус как-то странно, воровато оглянулся на него и предпочёл промолчать. Но Арвольд не собирался упускать полученную возможность. Он встал к оруженосцу ближе, сделав вид, что просто помогает ему развязывать узлы. Теперь Маркусу стало сложнее уходить от ответа.

— Вы здесь не впервые, да?

— Были пару раз. — Нехотя прокряхтел тот. — Сэр Дарон много путешествует. Его манят чужеземья, риск, азарт… Он не любит по долгу находиться в родовом замке.

— Почему?

Оруженосец поморщился, словно бы Арвольд клещами тащил из него каждое слово, но всё же ответил:

— Не в ладах с отцом. Лорд Фэррэйн слишком многого требует от него.

— А это действительно так? Или… ну, знаешь…эти проблемы лордов, которые слугам не понять.

Маркус смущённо ухмыльнулся в кулак и, бросив короткий взгляд на Дарона, остановившегося от них на почтительном расстоянии, кивнул.

— Да, да… Лорд Фэррэйн требует от него, чтобы женился пораньше. Хочет внуков и, чтобы господин учился управлять приисками, а не бился на турнирах… ой! Зря я вам всё это, сэр…

— Нет-нет, ты чего! Я же свой и ничего никому не скажу. Считай, что я… вон, как Шорох. Тот ещё молчун.

Маркус прыснул от смеха, а Шорох, принялся рассёдлывать его коня, заинтересованно навострив свои оттопыренные уши.

Оруженосец вдруг заёрзал на месте и, опасливо кивнул Арвольду, намекнув, наклониться поближе.

— Я рад, что у Фэррэйнов теперь есть вы… Может быть, вас сам Единый нам послал. Ведь столько бед вокруг из-за проклятого короля. В доме, где хозяин убит горем, даже мухи мрут быстрее положенного…

Мальчишка тяжело вздохнул и, нервно теребя в руках обрывок верёвки, сказал ещё тише.

— Не подумайте худого, сэр, но будьте осторожнее. Озул часто останавливается здесь со своими людьми. Они с сэром Дароном на короткой ноге и не тронут нас. Но будьте с ними вежливы, даже если будут грубить. А станут предлагать чего-нибудь выпить или ещё хуже, играть в кости — ни за что не соглашайтесь!

Арвольд нахмурился.

— Да кто такой этот Озул, которого ты всё время поминаешь?

— Тсс… Озул он… хозяин этих мест. Без платы ему никто через перевал не ходит. Опасно.

Юноша замер, задумавшись над его словами. Впереди Шорох то и дело оборачиваясь на них, снимал с коня Маркуса поклажу. Дальше него у входов в пещеры, подбоченясь прогуливался Дарон. В укрытой от всех ветров расщелине было удивительно тихо и спокойно. Так как бывает в поле перед самой бурей… Это и не нравилось Арвольду. Ой как не нравилось.

— Спасибо, что сказал мне. Я не забуду твоей доброты.

Тихо поблагодарил юноша, но оруженосец не успел ничего ему ответить. Его отвлёк недовольный голос хозяина:

— Маркус! Чёрт тебя дери! Уже солнце село, а лошади до сих пор не рассёдланы!

Очень скоро Арвольд понял, почему Дарон обозвал Шороха трактирщиком. Сгорбленный старичок двигался быстро, резво и вот уже жарко развёл костёр в одной из пещер, выставил над ней треногу и повесил над огнём мятый медный котелок.

Разобравшись с поклажей, Арвольд было принялся помогать тому, взявшись за чистку картошки, но ощутимо получил по рукам поварёшкой, чем немало рассмешил Дарона.

— Не вздумай! А увидит, что ты кормишь лошадей и вовсе в драку полезет.

— Почему это?

— Решит, что работу у него отнимаешь. Шорох до денег очень жадный. Вот, смотри. — С этими словами Дарон снял с пояса кошель и, выудив из него какую-то мелкую монету, кинул ту, целя в кипящий котелок. А Шорох, даже мгновения не подумав, схватил её на самом подлёте к похлёбке и, воровато попробовав на зуб, спрятал куда-то в складки своей пыльной хламиды.

Дарон расхохотался, а вот Арвольду было не до смеха. Ему стало ещё жальче старика. Поймав на себе печальный взгляд Маркуса, который тот тут же поспешил отвести, он понял, что оруженосцу такие издевательства тоже не доставляли удовольствия.

По спине юноши пробежал неприятный