Трофейная жена для лорда-дракона - Олеся Рияко

горячки через пару лет после того, как ты родился. Айвен, Арвольд… как знать, может быть, мать тебе не просто так такое заковыристое имя дала. Горничные, знаешь ли, всё чаще детишкам имена покороче да попроще дают. А ты вдруг ни с того, ни с сего Арвольд!

Чувства, эмоции, мысли… Грусть, сожаление, страх и злость… их было слишком много, они будто разрывали Арвольда изнутри, не находя выхода. Он зарычал, схватившись за голову, а потом завыл, точно раненый зверь…

— Что мне делать? Я… я не хочу этого всего. Наверно мне лучше просто исчезнуть… Почему? Почему вы не оставили меня там?! Зачем я вам сдался?! Лучше бы я сгинул!

Тактично помолчав и дав ему выпустить пар, Ремальд грустно улыбнулся своему оруженосцу.

— Знаешь поговорку, дракона за амбаром не спрячешь? Так вот, если ты уже начал замечать изменения в себе, то лучше бы тебе как можно быстрее попасть к своим. Узнав, кто ты, Фэррэйны примут тебя с распростёртыми объятиями, скроют от короля и всему обучат. Хоть в их роду уже триста лет не рождалось драконов, они трепетно хранят знания о них.

Юноша помолчал, раздумывая над его словами. Думать о своей шкуре ему совершенно не хотелось. Ему было всё равно, что с ним станет.

— А вы? Рано или поздно обо мне узнают и… что тогда сделает с вами король? Кто-то обязательно доложит ему, что я был вашим оруженосцем. Они поймут, что это вы помогли мне сбежать.

— Может, да. — Беспечно пожал плечами рыцарь. — А может, нет. Скажу, как есть, что освободил тебя из темницы, но ничего такого о тебе и не предполагал. Думал, просто набедакурил малец, зачем за зря хорошему слуге в застенках гнить. А ты, неблагодарный, сбежал от меня в ту же ночь.

— Я прав. Лучше бы я просто умер… вместе с ней. Почему я не умер…

Ремальд устало вздохнул.

— У богов на всё есть причина. Может быть, ты не умер, чтобы у этого королевства, у этих людей был шанс сохранить мир на своей земле и независимость от воли чужих им королей. Как только Фэррика не станет, всё здесь рухнет в пучину бесконечных раздоров. Знать перегрызётся за трон, но даже если им удастся посадить на него какого-нибудь крысиного короля, остальные монархи никогда не признают его. Такое уже случалось, помнишь? Я рассказывал тебе о падении драконьей династии. Сколько невинных людей пострадало из-за этих распрей, Арвольд… Пойми, такого не должно повторится. Если ты так же, как и я, любишь свою родину, свою землю, то ты обязательно поймешь что я прав. Может быть не сейчас, но поймешь…

Арвольд посмотрел на него исподлобья и сказал жёстко, решительно смежив брови.

— Я не хочу никакой власти. Шли бы они все полем со своими интригами и грызнёй…

— А чего ты тогда хочешь? — Оборвал его рыцарь. — Помимо невозможного, чтобы та девчонка осталась в живых? О чём ты мечтал до того, как всё это произошло с тобой?

Юноша потупил взгляд, но ответил честно.

— Я хотел стать рыцарем. Как вы.

— Так стань им! — Воскликнул мужчина, громко хлопнув в ладоши, словно тем самым поймал в них отличную мысль. — Начни с этого. Я знаю одно, Арвольд, несмотря ни на что, ты должен… нет, ты просто обязан жить эту жизнь! Сколько бы в ней ни было боли и разочарований. Ты дракон. Возможно, последний из всех, которых увидит этот свет. Да, Фэррэйны растеряли власть, но не богатства. Да, они перестали обращаться в драконов, но что осталось при них даже после этого — воинская доблесть и знания! Они научат тебя тому, чему никто не сможет — обращаться во вторую ипостась, владеть своим телом и еще Единый знает чему! Отправляйся в Фэррэйн-холл и стань тем, кем всегда мечтал. Стань тем, кем должен! А там и видно будет.

Где-то вдалеке, за деревьями раздался нестройный топот копыт, заставивший Арвольда встрепенуться и вскочить на ноги, несмотря на боль. Но не Ремальда. Рыцарь, как ни в чем ни бывало, остался сидеть на месте.

— Кто это?!

— Не бойся. — Усмехнулся мужчина. — Это друг. Ну… или родственник твой. Теперь-то уж можно в этом не сомневаться. Ах, раз уж встал, подай там, за тюком бурдюк с вином. Встретим гостя как положено, с угощением.

Глава 26

Старший сын лорда Фэррэйна сухо поприветствовал Ремальда. От вина и ужина Дарон вежливо отказался, чем немало огорчил своего оруженосца, который, впрочем, промолчал. Чего не скажешь о его жалобно проурчавшем желудке. Зато сразу же попросил доказательств драконьей природы Арвольда.

— Прошу простить мою торопливость, но хотелось бы удостовериться, что весь путь, что мы проделали и риск, на который пошли, были не зря.

Ремальд хитро усмехнулся, по своему обыкновению подкрутив седой ус, и молча перевёл взгляд на Арвольда.

Не сразу сообразив, чего от него ждут, тот озадаченно вскинул брови. Тогда рыцарь кивнул непонятливому оруженосцу на жарко горящий костёр между ним и Фэррэйном.

Чувствуя себя едва ли не цирковой собачкой, юноша послушно поднял из огня пылающее полено и спокойно повертел его в руках, наблюдая за тем, как меняются лица Фэррэйна и его оруженосца.

— Единый сохрани, всё правда… — сипло выдохнул Маркус, глядя на Арвольда во все глаза.

Дарон Фэррэйн же выразился куда короче и неприличнее, хоть в меткости тому выражению было не отказать.

В отличие от рыцаря, который вёл себя более чем спокойно и уверенно, он с самого начала очень нервничал и торопился. Его не стали расспрашивать почему, причина была ясна и так — вслед сбежавшему дракону, хоть и тайно, а всё же отправили изрядно народа. И если Ремальда всё ещё никто не заподозрил, потому что в Арвольде никто не успел признать его оруженосца, то на Фэррэйна подозрения в пособничестве побегу мальчишки пали сразу. Наследник благородного рода выглядел так, словно не одну ночь успел провести без сна, до того как прибыть к условленному месту.

Сердечно поблагодарив сэра Ремальда и посулив тому любую помощь от своего дома в будущем, Дарон сразу же велел оруженосцу помочь Арвольду взобраться на лошадь.

От помощи Маркуса, худосочного парнишки с длинным крючковатым носом, юноша отказался. Во-первых, ему не хотелось проявить слабость, а во-вторых, его просто всё раздражало, тем более это невесть откуда взявшаяся забота о нём!

Будучи привыкшим ко всяческим лишениям с детства, Арвольд счёл проявление излишней заботы о себе, едва ли не за оскорбление. Тем более что телесные раны его