Ретенция - Илья Мартынов

Мы не замечаем, как проходят минуты и часы. Лишь около одиннадцати вечера мы вдруг осознаем, как быстро утекло время. Я прощаюсь с Равартой. Мы смотрим друг на друга, и я чувствую, как тепло разливается в животе, а затем охватывает всё тело. На прощанье мы обмениваемся кодами номеров коммуникаторов. Достав из кармана пиджака своё устройство, вижу несколько непрочитанных сообщений от Кристини. Мне совестно больше обычного, но я отключаю эти мысли. Хватит с меня на сегодня угрызений совести.

У меня остаются ещё две с половиной недели отпуска. Мы с Равартой видимся почти каждый день. Я сознательно избегаю Кристини, выдумывая поводы, чтобы не встречаться с ней. Один раз я даже вру, что вообще уехал из города. С каждым днём, понимаю я, тяга к Раварте внутри меня лишь усиливается. Я напоминаю сам себе кусочек металла, завлекаемый силами мощного магнита – девушки с пышными светлыми волосами и пронзительными небесными глазами.

Временами Раварта отлучается к брату на день или два, но затем мы вновь встречаемся и проводим вместе часы. Я много рассказываю ей про своё детство, про сестру, про странное поведение матери в последние годы. Она слушает, внимательно глядя мне в глаза. Так увлечённо ещё никто и никогда меня не слушал. Удивительно, за эти дни я пересказал Раварте почти половину своей сознательной жизни, но о ней самой так толком ничего и не узнал, кроме того, что их мать умерла, когда она была совсем малюткой, а через какое-то время этот мир покинул и её отец.

Мой отпуск заканчивается. Я выхожу на работу – теперь в должности руководителя лаборатории, как и обещал Пош. Мы реже видимся с Равартой, но в свободное время стараемся погулять и зайти ко мне домой. Я ещё ни разу не был у нее в квартире, но мне это и не нужно, она сама заходит ко мне. Проходит ещё несколько недель, и вот однажды на кухне случается первый робкий поцелуй. Мы сидим, обнявшись, и молчим, долго. Мне хорошо, и я не хочу высвобождать её из своих объятий. Она не остаётся, просто нежно целует в лоб, проводит мизинцами по шее и уходит.

В тот же вечер я принимаю решение окончательно порвать с Кристини. Я знаю, что рискую, ведь её мать может устроить мне неприятности, но так дальше продолжаться не может. Мой мозг не выдержит столько лжи. Я начинаю обдумывать, как именно расстаться с Кристини. Решаю, что какое-то время буду проявлять холодность, а потом скажу, что просто больше ничего не хочу. Дурацкий план, но опыта у меня в таких вещах нет. С девчонками в школе было всё как-то проще. Мы целовались, потом просто не разговаривали и избегали друг друга, если решали порвать и не общаться. Мысль о том, что Кристини использовала меня в качестве игрушечного бойфренда, несколько успокаивает меня, но не избавляет от чувства вины.

Каждый день я проверяю ростки. Теперь они окрепли и обзавелись пышными веточками. Всего выросло семь кустов. В комнате стоит ощутимый терпкий запах, который не спутать ни с чем. Конец июля выдался знойным. Однажды я на выходных навещаю маму и замечаю, что на окраинах стало будто бы суше. Такого сухого лета я ещё ни разу не видел. Есть ли надежда, что вода однажды отступит и освободит континент?

Вечером, когда я возвращаюсь домой, Раварта пишет, что соскучилась и хочет навестить меня. Я встречаю её улыбающейся у своей квартиры. Её тёплые губы скользят по моей левой щеке. Горячее дыхание Раварты спускается вниз по моей шее. Я обнимаю её так крепко, как никогда не обнимал ни одну девушку. Мы болтаем на кухне, я делюсь впечатлениями о том, что происходит с окраинами. Раварта пытается отрезать кусок привезённого мною мармелада, он выскальзывает, и нож проходится по ее пальцу у самого ногтя.

– Где у тебя аптечка? – спрашивает она.

– Дай мне сюда, – я нежно притягиваю её палец к своему рту и слизываю солоноватую кровь. На языке остаётся привкус металла. Рана продолжает кровоточить у меня во рту.

– Надо всё равно обработать, – наконец говорит Раварта и направляется в ванну. Я иду следом и помогаю ей забинтовать палец. Мне хочется прикасаться к ней больше, но я не тороплю события. Опыт общения с Кристини научил меня выдержке и самообладанию с женщинами. Я провожу кистью по правой плитке, силовое поле пропадает, и мы возвращаемся на кухню. На пальце Раварты миниатюрная эластичная повязка. Когда мы почти доходим до кухни, девушка внезапно резко останавливается и начинает крутить головой, она принюхивается и морщит лоб.

– Томаты? – удивлённо спрашивает она.

– Где? – позабыв о ростках, не меньше её удивляюсь я.

– Запах… такой был в теплицах на севере. У тебя тут где-то растут томаты?

Холодное электричество пронизывает меня от затылка до пяток. Я начинаю нервничать.

– Да ну, какие томаты…

– Трэй, у тебя в коридоре пахнет как в теплице. Ты что?.. – её глаза распахиваются от ужаса.

Я понимаю, что скрывать дальше не имеет смысла. Мне ничего другого не остается. Надеюсь, она сможет держать язык за зубами, когда я ей объясню, для чего всё это.

– Да, Рав, я выращиваю томаты, но совсем немного, – я беру её за руку и веду к лаборантской. Ещё ни разу я не видел её столь растерянной и напуганной. Совсем не похожа на уверенную и смелую Раварту, к которой я привык.

Дверь открывается, и терпкий запах рассады помидоров обдаёт нас обоих. Я вижу, как ужас на лице Раварты постепенно сменяется любопытством.

– Я даже и не думала, что когда-нибудь… – шепчет она, медленно приближаясь к аквариуму с обрезанными стенками, из которого торчат толстые стволы зелёных кустов.

– Не думала о чём? – настороженно спрашиваю я.

– Не думала, что когда-нибудь ещё увижу настоящие помидоры, да ещё и в самом центре Мингалоса, – всё так же шёпотом отвечает она. Затем она наклоняется к листьям, и я вижу, как она глубоко вдыхает, втягивая в себя исходящий от них аромат. Она стоит так несколько секунд, за которые в моей голове проносятся тысячи самых тревожных мыслей. Что будет дальше? Как она на это отреагирует? Не сдаст ли она меня экологической полиции?

– Трээй… – шепчет она, словно ведьма, по неосторожности попавшая в круг собственного заклятья. Её рука погружается в аквариум. Пальцы погружаются в почву. Они будто подпитываются энергией земли. Я воображаю, как невидимые ниточки электрических импульсов сочатся по каждому пальцу, поднимаясь выше по руке к плечам.

– Рав, с тобой всё в порядке? – осведомляюсь я. Что она скажет и сделает? Нет ничего хуже неопределённости. Раварта продолжает молчать, а её пальцы всё ещё внутри аквариума.

– Если хочешь, можешь идти и пожаловаться на меня в полицию или в Корпорацию, – решаюсь я заговорить.

– Трэй, – она резко поворачивается, аккуратно высвобождая пальцы. – Это самое прекрасное, что я когда-либо видела. Единственное, что я тебе никогда не прощу, так это то, что ты до этого не устроил мне свидание в своей оранжерее.

Она подходит ко мне ближе, совсем близко, и глядя мне прямо в глаза, проводит большим испачканным пальцем по моей левой щеке, по которой недавно скользили её тёплые губы.