Когда в Чертовке утонуло солнце - Алексей Котейко

расписаны вперёд, и каждый капрал знает, когда его десятка заступает. Всего две смены, с девяти до трёх и с трёх до девяти. Остальное время — ночная вахта, тут уж кого куда назначат.

— Сколько всего народу в Староместской кордегардии? — поинтересовался Максим.

— Около сотни бойцов, не считая ординарцев и службы. Три ротмистра, девять капралов. Те, кто не причислен к десяткам, состоят в резерве — вот пан Фишер теперь получит оттуда двух новых бойцов. Иногда, если резерв становится очень большим из-за притока добровольцев, формируют новые десятки, которые могут распределить по другим кордегардиям.

— В ночной вахте никогда не отказывают желающим вступить?

— Никогда, — покачал головой Шустал. — Разве что выяснится, что желающий — та ещё сволочь, и ему у нас совсем не место.

— А такое случалось?

— Бывало. Обычно дело заканчивается изгнанием и запретом селиться в Праге или её пригородах. Но иногда доходит и до более серьёзных последствий.

Они вышли на улицу и встретились с капралом Бублом, который сегодня дежурил на входе. Толстячок стоял в тени кордегардии, прислонившись к стене башни и лениво наблюдая за прохожими на мосту.

— Если вдруг понадобимся — будем в малостранском «Гусе», — на всякий случай предупредил его Иржи.

— Понял, — отозвался пан Бубл, махнув им вслед рукой.

— Сегодня я угощаю, — заявил Шустал. — Отметим наш успех. К тому же у них есть одно блюдо, которое в Праге только там и готовят.

В целом зал заведения «У золотого гуся» мало чем отличался от такого же зала «У танцующего медведика», только обслуживал приятелей в этот раз не гоблин, а миловидная девица с вплетёнными в толстые косы синими лентами. Иржи радостно заулыбался, поманил барышню и что-то долго нашёптывал ей на ухо. Та похихикивала, несколько раз мельком взглянула на Максима и, кивнув, удалилась.

— Что ты ей сказал?

— Чтобы на тебя не заглядывалась, потому как женат.

— А что подавать — не сказал?

— Обижаешь. Вон, уже, — кивнул Иржи на девушку, которая пробиралась к ним между столов с подносом. На подносе оказались два небольших каравая, внутрь которых, как в тарелку, был налит суп. От варева аппетитно пахло грибами, чесноком и какими-то травами.

— Итак, пан Резанов. Угадаешь, что это?

— Кулайда, — без тени сомнения выдал Макс. — Грибной суп.

— Верно. Но в то же время не совсем. Это — вкус дома. Здесь, у «Гуся», его готовят в точности, как у нас, в Таборе. Потому что жена хозяина оттуда родом.

— Вкусно, — похвалил Максим, пробуя горячий наваристый суп. — А тарелку можно съесть?

— Нужно!

Они управились с первым блюдом, и тут же на столе появилось сразу несколько мисок. В одной шипели только что снятые со сковороды колбаски, в другой возвышалась горка квашеной капусты. В третьей были солёные огурчики, в четвёртой — тоже колбаски, но копчёные, потоньше и подлиннее. Однако, судя по глазам Иржи, ценнее всего была пятая миска, в которой, политые топлёным маслом, лежали тонко нарезанные ломтики.

— А вот эту штучку ты только тут и отведаешь. Заморская редкость!

— Это же брамбора, — улыбнулся Максим. Шустал выглядел ошарашенным:

— Ты уже пробовал⁈ Ну вот…

— Не здесь, — успокоил приятеля младший страж. — По-нашему это называется картофель. И в моих родных краях его едят чуть не каждый день. Жареным, варёным, мятым.

— Мятым?

— Ну да. Мнут с маслом и молоком, получается очень вкусно. А ещё из него можно наделать драники.

— Это что такое?

— Вроде оладий, только к муке и яйцам надо добавить натёртого картофеля.

— Погоди-погоди! Эй, Жужанка! Клинки, радость моя, пани Вейхерову!

— Ты чего надумал?

— Да ничего. Ты пока попробуй, так ли у вас брамбору готовят. Здесь на это блюдо мода ещё не прижилась, потому что приехала совсем недавно, вместе с «испанцами». Это у них за морем такие клубни в ходу.

— Знаю. Вкусно, даже очень.

В зале появилась немного усталая, но приветливо улыбающаяся женщина, вытирающая о передник испачканные в муке руки.

— Пан Шустал! Доброго вам дня, давненько вы к нам не заглядывали!

— И я рад вас видеть, пани Вейхерова! Это мой приятель, пан Резанов. Он к нам приехал издалека, и у него есть какой-то интереснейший рецепт с брамборой. Сейчас поделится.

Максим едва не поперхнулся ещё одним картофельным ломтиком, который успел взять из миски.

— Валяй, — благосклонно разрешил Иржи, пока Макс лихорадочно прикидывал, какие могут быть потенциальные последствия от подобного «прогрессорства». Потом, решив, что раз уж картофель всё равно уже в Чехии, и рано либо поздно до рецепта дойдёт кто-нибудь из местных, парень улыбнулся хозяйке заведения и начал рассказывать:

— Нужно натереть брамбору на тёрке, добавить яйцо, муку…

Пани Вейхерова слушала с большим интересом и некоторым удивлением, время от времени уточняя пропорции ингредиентов и последовательность некоторых действий. Потом заявила, что хочет опробовать рецепт прямо сейчас, и поспешила на кухню.

— А ты, оказывается, и в кулинарии смыслишь, — заметил Шустал, наливая себе из кувшина ещё одну кружку тёмного пива.

— Так я же холостяк. Кто мне готовить будет. И по заведениям у нас особо не находишься.

— Почему так?

— Дороговато получается. Да и готовят — не чета здешней кухне. Я, правда, нашу казарменную стряпню до сих пор не попробовал. Но что-то мне подсказывает, что даже до неё многие из заведений, которые у нас не стесняются кормить людей, и в прыжке не достанут. Хотя есть и свои плюсы.

— Например?

— Продуктов, например, больше разных. Из испанских владений ведь не только брамбора приехала. У вас, наверное, лет через сто-двести, а то и раньше, тоже начнут заморские овощи и фрукты употреблять всё больше и больше.

— А пиво?

— Ну, пиво и мы варить умеем. Хотя должен сказать, чешское у нас считается одним из лучших в мире.

Иржи прямо-таки расцвёл:

— Приятно. Пусть и про других чехов, но всё равно — приятно. А чем ты у себя дома занимался?

— Строителем работал.

— О! Вольный каменщик?

— Нет, не каменщик. Плотник, кровельщик. Двери ставил, окна. Фундаменты лил.

— Прямо мастер на все руки.

— Хочешь жить — крутись, — усмехнулся Макс.

— Справедливо, — отсалютовал ему кружкой капрал. — Ну а не женился чего?

— Да как-то не случилось,