Каштановый человечек - Сорен Свейструп

– Тули́н!

Она входит в гостиную и первым делом отмечает кровавые пятна на стенах и безжизненное тело собаки с проломленным черепом на полу. Мебель повалена, одно из огромных панорамных окон разбито; кровь заметна на дверных косяках и на полу, где валяются две игрушечные панды. За дверью стоит черная дорожная сумка, и рядом с нею виден мобильный телефон.

– Направьте людей с собаками в лес! Быстро! – Хесс тянет за ручку двери террасы и отдает распоряжение полицейскому, тот кивает и хватается за телефон. Перед дверью валяется садовый стул, но Хесс ногой открывает ее, и Тули́н торопится вслед за ним через лужайку в сторону леса.

Анне Сайер-Лассен мчится, не чуя под собой ног, и ветки деревьев хлещут ее по лицу. Она чувствует, как еловые иголки и корешки вонзаются в босые ступни, но заставляет себя бежать дальше, хотя мышцы закисляются и у нее уже начинаются судороги. Анне все время надеется увидеть какую-нибудь знакомую деталь в лесу, но вокруг лишь темнота, и слышит она только собственное дыхание и треск сломанных веток, выдающих ее местонахождение.

Анне останавливается возле большого дерева. Прижимается к холодной влажной коре и прислушивается к лесным звукам. Еще чуть-чуть – и сердце ее разорвется, градом польются слезы. Ей кажется, будто где-то вдалеке звучат голоса, но она никак не может сориентироваться, а если закричать, преследователь, скорее всего, засечет ее. Она знает, что пробежала уже большое расстояние и теперь пытается определить, смог ли преступник выдержать такой темп и выследить ее. Анне оказалась в совершенно незнакомом месте, она оглядывается, но не видит света карманного фонарика, не слышит ни звука и не чувствует никакого движения в темноте, а это наверняка означает, что ей удалось улизнуть.

Вдруг где-то далеко среди деревьев зажегся свет. Луч описывает длинную дугу, и вскоре, сдается ей, слышится шум мотора. Ей сразу становится ясно, где она находится. Это, наверное, свет фар автомобиля, движущегося по небольшой дороге, ведущей от закругления шоссе к самому берегу. Она напрягает мышцы и, собрав всю волю в кулак, бросается вперед навстречу лучу. От дороги ее отделяют метров сто пятьдесят, но Анне точно знает, где та делает изгиб, и пытается, срезав путь, перехватить машину. Еще каких-то пятьдесят метров – и можно будет закричать, еще всего тридцать метров – и водитель услышит ее, хотя машина и на ходу, и тогда преследователь прекратит погоню.

Но в этот момент ее настигает удар дубинкой. Какие-то колючки впиваются ей в щеку, и Анне осознает, что он стоял прямо перед ней и ждал, когда она отреагирует на свет машины. Она чувствует, что земля уходит у нее из-под ног, и ощущает вкус железа во рту. Голова кружится, и она опускается на колени, но тут преследователь вновь наносит ей удар дубинкой с каким-то шаром на конце, отчего она падает на четвереньки. Тело ее сотрясают рыдания.

– С тобой все о’кей, Анне? – шепчет он ей на ухо, но не успевает она ответить, как на нее градом начинают сыпаться все новые и новые удары. В быстрые паузы между ними Анне слышит, как сама плачущим голосом спрашивает его, почему. Почему он выбрал именно ее? Что такого она ему сделала? Услышав ответ, теряет последние силы. Ногой в сапоге он прижимает ее руку к земле, и она чувствует острое лезвие на своем запястье. Анне умоляет его сохранить ей жизнь. Нет, не ради нее самой. Но ради детей. На мгновение ей кажется, будто преследователь передумал, и она чувствует нежное прикосновение к своей щеке…

Свет фонарика Тули́н, на бегу выкрикивающей имя Анне Сайер-Лассен, пляшет по стволам деревьев, пням и веткам. Где-то дальше и левее Хесс тоже зовет женщину, и Найя видит блуждающий лучик в той стороне. Они пробежали уже несколько километров, Тули́н снова зовет Анне, но внезапно спотыкается и падает на землю от пронзившей ступню боли. Лихорадочно ищет выпавший из руки фонарь, у которого, по всей видимости, сдохла батарейка. Поднимается на колени, рыщет в мокрой листве и оглядывается вокруг. Внезапно впереди, на другой стороне поляны, всего метрах в двадцати от нее, Найя различает почти полностью сливающуюся с темнотой фигуру, молча разглядывающую ее.

– Хесс…

Голос ее эхом отзывается в лесу, она хватается за пистолет в наплечной кобуре. Подбежав к Тули́н, Хесс замечает, что пистолет ее направлен на эту фигуру, и, с трудом переводя дыхание, освещает ее своим фонариком.

Анне Сайер-Лассен подвешена к живой изгороди. Две ветки, просунутые под мышками, поддерживают на весу ее изувеченное тело. Босые ноги болтаются, не доставая до земли; голова склонена на грудь, так что длинные развевающиеся волосы скрывают ее лицо. Подойдя ближе, Тули́н понимает, что смутило ее в облике Анне. Руки неестественно коротки. Потому что лишены кистей. А еще она видит воткнутого в тело Анне Сайер-Лассен возле левого плеча маленького каштанового человечка. И Найе кажется, будто он ухмыляется.

Вторник, 13 октября, наше время

Дождь льет стеной. Полицейские в черной форме длинными цепочками прочесывают лес, освещая фонариками поверхность земли, а над верхушками деревьев взад и вперед мотается вертолет, направляя на них лучи световой пушки. Хесс с коллегами работают скоро уж как семь часов, и время перевалило за полночь. Трое руководителей поисковой операции разбили лес на пять зон, каждую из которых обследует поисковая бригада с помощью фонарей «Мэглайт» и служебных собак.

Все выходы из лесопарка поставили под контроль, как только Тули́н и Хесс обнаружили труп Анне Сайер-Лассен, равно как и перекрыли многие выезды из Клампенборга. Полиция останавливает автомашины, и водителям приходится отвечать на некоторые вопросы, однако Хесс опасается, что все это напрасно. Они прибыли на место слишком поздно и все еще не могут наверстать упущенное. Дождь начался вскоре после их приезда и наверняка смыл все следы, будь то следы обуви или протекторов, или любые другие, оставив у сыщиков ощущение, что орудовал здесь некий фантом, на стороне которого выступают боги погоды. Ему вспоминается труп Анне Сайер-Лассен и маленькая фигурка у нее на плече, и он чувствует себя зрителем, мечущимся в поисках выхода из театра, будучи не в силах следить за разыгрывающимся у него на глазах наводящим ужас действом. В насквозь промокшей одежде он возвращается с северной опушки леса по одной из главных тропинок, отмеченной на карте руководителями поисковой операции. Покинувший свою цепочку молодой полицейский справляет за деревом малую нужду, и Хесс устраивает ему взбучку за то, что тот вышел за пределы зоны поиска следов. Парень возвращается на свое место, и Хессу становится неудобно за свою выходку. Он чувствует, что находится совсем не в форме: тело не слушается его, мысли разбегаются. Да и то, давненько он сталкивался в последний раз с подобным делом, а если по-честному, так и вообще никогда не сталкивался. И лучше всего было бы для него сейчас сидеть тихо-мирно в своей убогой квартирке в Гааге и смотреть футбол на плоском экране или лететь в какой-нибудь европейский город на очередное дурацкое задание, а не рыскать по лесу к северу от Копенгагена под проливным дождем, придавливающим всех к земле.