Каким был для меня XX век. Российский посол в отставке вспоминает и размышляет - Владимир Михайлович Семёнов

одна из шуток: двое англичан, единственные, кто спасся после кораблекрушения, оказались на необитаемом острове и в течение многих лет не общались и не разговаривали друг с другом только по той причине, что не было кого-то третьего, кто представил бы их друг другу

Другую протокольную истину, которую я усвоил тогда же и не забывал никогда, я бы связал с нашей известной поговоркой: «Встречают по одежке, провожают по уму». Как бы мы ни пытались бравировать своей авангардностью (особенно по молодости лет), мы не можем пренебрегать правилом одеваться и вести себя так, как это подобает случаю.

Тот самый «комплекс неполноценности», о котором много злословят, сразу поражает почти любого человека, который попадает в общество других (я не имею в виду дружеские вечеринки) в таком виде, которого от него не ожидали. Поэтому, работая позже в посольствах за рубежом, я старался со всем вниманием относиться к расспросам приезжавших на различные встречи и переговоры россиян, которые беспокоились перед приемом или обедом о том, как им подобает одеться, чтобы не чувствовать себя неловко.

В той моей первой командировке в Женеву, когда я только учился познавать Его Величество Протокол, произошел забавный случай. В перерыве между заседаниями Комиссии ее участники вышли из зала на лужайку перед Дворцом наций. Англичанин профессор Лаутерпахт был в своем неизменном черном костюме-тройке, застегнутом со всей протокольной строгостью, и пожаловался мне, что изнывает от жары, на что я с наивной сердечностью посоветовал ему снять хотя бы плотный жилет. Последовал полный недоумения ответ: «Но как же можно, я купил костюм именно в таком виде!»

Другой эпизод, связанный с одеждой, запомнился по первой командировке в Лондон, где в течение нескольких лет я был помощником посла Я. А. Малика. С протоколом он был «на Вы», и я ему очень благодарен зато, что он поощрил меня с дотошностью разобраться во всех премудростях тогда еще очень строгого английского церемониала. Эти знания особенно пригодились, когда весной 1956 года мы готовились к приезду в Великобританию с официальным визитом Н. А. Булганина и Н. С. Хрущева.

Об этом визите было написано немало, и я сам мог бы многое рассказать. Но ограничусь, как уже сказал, одним эпизодом.

Знаменитая тогда «двойка» советских новых лидеров прибыла на новом же крейсере «Свердлов» в Портсмут и затем проследовала поездом в Лондон, где на станции имени королевы Виктории состоялся торжественный церемониал их встречи премьер-министром Антони Иденом, министром иностранных дел Селвином Ллойдом, другими членами британского правительства. Вся пресса на следующий день опубликовала снимки церемонии и крупным планом — советских руководителей, которые пришли на смену Сталину и интриговали англичан своей новизной и самим фактом визита к ним. О. А. Трояновский, сопровождавший тогда Хрущева и Булганина в качестве переводчика, отмечал в своих мемуарах, что и для последних это было необычное событие, «своего рода освоение целины».

Англичане, разумеется, не в последнюю очередь обсуждали и внешний вид двух невысоких и плотных визитеров из далекой Москвы, чем-то похожих друг на друга и в почти одинаковых долгополых габардиновых плащах с удивительно длинными рукавами, почти скрывавшими кисти рук. Вроде как кафтаны русских бояр. Я слышал немало реплик, весьма остроумных и язвительных, по их адресу, в одной из самых невинных Хрущев и Булганин сравнивались с персонажами детских английских сказок — Твидлдумом и Твидлдее.

Мы, сотрудники посольства, были поголовно задействованы в самых различных делах по обеспечению визита наших лидеров и, в частности, должны были предоставлять делегации возможно полную информацию о реакции англичан. Язвительные реплики быстро дошли до «верха», и на второй же день визита мне, как помощнику посла и к тому же «знатоку протокола», было поручено немедленно купить в магазине два «надлежащих» плаща, ничем, как было подчеркнуто, не выдавая тех, кому они предназначаются. Когда я заикнулся о том, что мне нужно знать предпочтения и хотя бы размеры, меня оборвали: «Сам должен сообразить!»

Делать нечего, я помчался в престижный универмаг «Селфриджес» на Оксфорд-стрит, в котором сам покупал недавно плащ и пиджак. Пожилой приказчик из отдела признал меня, поскольку при покупке я называл ему свое имя и адрес Советского посольства. Он очень любезно (в те годы любезность лондонских приказчиков была отменной, тем более по отношению к сотрудникам иностранных посольств, в которых видели солидных клиентов) стал знакомить меня с ассортиментом.

Я пояснил, что речь идет не обо мне, а... о моем дяде, которому я хотел бы подарить сразу два плаща. Постарался обрисовать габариты этого «дяди» и описать его «вкусы». Перебрав кучу плащей и примерив их навскидку на весьма полного приказчика соседнего отдела (сам-то я был очень худым и ростом выше, чем «надо») я купил два, на мой взгляд, подходящих и поспешил обратно в посольство. Проблема была снята, и тема плащей более не мелькала в прессе.

Я уже позабыл этот случай, когда год спустя вновь зашел в «Селфриджес» и столкнулся с тем же приказчиком. Показывая мне со всей услужливостью новые пиджаки, он отвел меня в сторону и стал настойчиво спрашивать, «не были ли прошлой весной «моим дядей» те два джентльмена из Москвы», которые переполошили весь Лондон и встречались с королевой? Конечно, я решительно отрицал это.

Однако продавец, судя по всему, был человеком искушенным и утверждал, что по газетным фотографиям узнал проданные им плащи на «тех джентльменах», причем сидели они на них, по его мнению, вполне прилично. Я упорно отказывался подтвердить его догадку, а он сокрушался, что не может никому похвастаться, что продал плащи «самим Хрущу и Балджу». Так фамильярно, хотя и вполне уважительно именовали журналисты в своих репортажах колоритную пару советских лидеров.

После этого случая я еще очень долго не заходил в отдел мужской одежды «Селфриджеса», опасаясь новых расспросов.

Визит длился десять дней и был насыщен до предела встречами и поездками по стране. Были проведены, по крайней мере, шесть сессий официальных переговоров с Иденом и другими министрами, в том числе в загородной резиденции Чекере, встреча с королевой в Виндзорском замке, встречи в парламенте, в том числе с лейбористской оппозицией, обеды в Гильдхолле («сити») и в Лондонском Совете, пресс-конференция.

Делегация совершила поездки в Военно-морской колледж в Гринвиче, в Оксфорд и на атомные производства в Харвелле и в Кальдер-Холл, на авиапроизводство в Бирмингеме и промышленную выставку в Бромвиче, а также в Эдинбургский замок.

В советскую делегацию с минимальным числом лиц (официальных — 16 человек) входили министр культуры Н. А. Михайлов, заместитель министра иностранных дел А. А.