Соперница королевы - Виктория Холт

— А ты еще только надеешься жениться. Ты так устал от ожидания, что решил поискать приключений на стороне. Скажем, парочка тайных любовных свиданий с той, кто не может устоять против твоей красоты.

— Ты ведь знаешь, что это не так, и знаешь, в каком я положении.

— Знаю, что она много лет дразнит тебя короной и что надеяться тебе не на что. Или ты еще надеешься?

Он чуть пожал плечами.

— Кто знает. Королева так непредсказуема.

— Мне ли об этом не знать? Не забыл, что это я восемь лет провела в изгнании? И знаешь за что?

Он только крепче обнял меня.

— Ты должен быть осторожным, — предупредила я. — Один раз она уже заметила. Тогда, восемь лет назад.

— Думаешь, заметила?

— А ты что, не понял, почему меня отослали подальше от двора?

Роберт самодовольно ухмыльнулся при мысли, что может делать все что угодно с интересующими его женщинами.

Я отодвинулась, и он тут же снова стал нежным влюбленным.

— Леттис, я люблю тебя… только тебя…

— Может, пойдем и скажем это королеве?

— Ты забываешь об Эссексе.

— Он твоя гарантия безопасности.

— Если бы его не было, я женился бы на тебе и ты бы поняла, что я люблю тебя.

— Но он есть, и ты можешь говорить «если бы» совершенно спокойно. Ты никогда бы не решился рассказать королеве о том, что произошло здесь сегодня ночью.

— Конечно, нет. Но если бы я мог жениться на тебе, я бы так и сделал и в свое время сказал бы об этом королеве.

— Поскольку женщина не может иметь двух мужей, то ни о каком браке речи быть не может. И ты знаешь, что будет, если королева узнает о нас. Меня опять отправят подальше от двора, а ты на время впадешь в немилость, но потом снова все будет хорошо. Собственно, я пришла сюда поговорить…

— Но поняла, что не можешь сопротивляться охватившей нас страсти.

— Я поняла, что люблю, когда мне доставляют удовольствие, а у тебя это неплохо получается. Но я больше не позволю, чтобы меня использовали как служанку, а потом бросали за ненадобностью.

— Ну, что ты, Леттис, разве ты похожа на служанку?

— Надеюсь, что нет. Но мне показалось, что ты так со мной и обращаешься. Так вот, мой милый лорд, этого больше не будет.

— Леттис, пойми. Я больше всего на свете хочу на тебе жениться и вот что я тебе скажу… Когда-нибудь мы поженимся…

— И когда же?

— Скоро.

— А Эссекс?

— Предоставь это мне.

— Что значит — предоставить тебе?

— Это значит, что всякое бывает. Потерпи. Мы с тобой созданы друг для друга. Я сразу понял это, когда мы встретились. Но ты была уже леди Эссекс, что я мог поделать? О Леттис, если бы ты не была замужем за ним, как все было бы по-другому. Но ты вернулась ко мне, и я не собираюсь вновь потерять тебя.

— Это все чудесно, но мне нужно идти, иначе меня хватятся. А если, не дай Бог, за мной следили и доложили королеве, то не хотела бы я быть на вашем месте, милорд. Да и на моем будет не слаще.

Он отпер дверь и выпустил меня, так крепко обняв напоследок, что я уже было подумала, что все начнется снова.

Я проскользнула в свои покои. Кое-кто заметил мое отсутствие и, возможно, решил, что я была у любовника. Но знали бы они, кто был этим любовником!

* * *

Жара спала. Прошли ливни, освежив все вокруг, и настроение у всех было прекрасное. Я ни разу не оставалась с Робертом наедине, но часто видела его в компании других дам и кавалеров, потому что он практически не отходил от королевы. Роберт с королевой целыми днями пропадали в лесу на охоте, возвращаясь уже в сумерках. И каждый раз Елизавету в замке поджидало какое-нибудь пышное зрелище, устроенное Робертом. Изобретательность Роберта не знала границ. Королева была в восторге, но Роберт все равно был начеку, поскольку знал, что все это мгновенно забудется, если он вдруг чем-нибудь обидит ее.

В этот день королеву по возвращении в замок ожидала водная феерия. Роберт умело использовал озеро для представлений, особенно ночью, когда свет отражающихся в воде факелов придавал всему окружающему почти волшебный вид. На этот раз королеву встречала русалка, рядом с которой на огромном дельфине сидел актер в маске, изображающей Ариона[7].

Увидев Елизавету, он тут же принялся декламировать оду, воспевающую красоту королевы и то, какую радость она доставила своим присутствием в стенах замка Кенилворт. При виде королевы, он начал читать стихи о ее красоте и счастье Кенилворта, стены которого она почтила своим присутствием.

Это происшествие немало развеселило королеву, потому что, прочитав первые строчки, он сбился, начал заново и опять сбился. После чего актер в отчаянии сорвал с себя маску, открыв красное взмокшее лицо, и воскликнул:

— Ваше Величество, никакой я не Арион, я честный Хэрри Голдингем, вернейший слуга Вашего Величества.

Наступила тишина. Роберт свирепо взглянул на него, но Елизавета громко расхохоталась.

— Мой добрый Хэрри Голдингем, ты доставил мне удовольствие своим выступлением. Это лучшее, что я видела здесь.

И позже вечером королева не раз вспоминала это происшествие и снова благодарила Роберта за доставленное удовольствие.

Меня раздражала абсолютная преданность королевы Роберту. Она просто не отпускала его от себя. Он мог отойти, только когда Елизавета занималась своим туалетом. Но у меня были обязанности при дворе, поэтому остаться наедине у нас никак не получалось, однако это только разогревало нашу страсть.

Однажды, надеясь наконец перекинуться с Робертом хоть несколькими словами, я увидела его беседующим с одной из придворных дам. Я знала ее в лицо, и она меня очень интересовала. Это была леди Дуглас Шеффилд. Одно время ее имя связывали с именем Роберта, и я тут же припомнила все связанные с ними слухи.

Я не верила в то, что Роберт распорядился убить ее мужа. Какой смысл в убийстве графа Шеффилда? Леди Шеффилд была для Роберта куда более желанна при наличии мужа — как и я. Настоящим доказательством его любви был бы брак. Это бы означало, что невеста для него дороже милости королевы, а я даже не представляла себе, как бы она взбесилась, если бы Роберт женился. Ее гнев был бы страшен. Пожалуй, даже ему не удалось бы потом восстановить свое положение.

До сих пор я не придавала большого значения сплетням вокруг леди Шеффилд и Роберта. Одно его имя всегда порождало множество самых нелепых домыслов, поскольку из-за его высокого положения великое множество врагов и завистников желали его падения с вершины. Такая ситуация наводила на грустные размышления о низменности человеческой природы, ведь развенчивания кумира королевы жаждали даже те, кто все равно не смог бы этим воспользоваться.