Соперница королевы - Виктория Холт

— Вот видите, нельзя верить сплетням о Роберте.

Все это верно, подумала я, но граф Шеффилд с таким письмом в руках был угрозой положению Роберта при королеве. Представляю себе ярость Елизаветы, если бы она узнала о тайных свиданиях в Бельвуаре и о том, что Роберт говорил с Дуглас о браке. Если бы он действительно женился на леди Шеффилд, то влип бы в чрезвычайно неприятную историю. Ведь все тут же вспомнили бы о загадочной смерти его жены.

Все больше и больше узнавала я о человеке, который стал главным в моей жизни, как и в жизни королевы и Дуглас Шеффилд.

— А ваш сын? — вкрадчиво спросила я.

Она немного поколебалась, потом ответила:

— Он рожден не в грехе. Роберт — законный ребенок.

— Вы хотите сказать, что вы — жена Лестера?!

Она кивнула.

— Не может быть, — вырвалось у меня.

— Это правда, — решительно ответила она. — Когда Джон умер, мы с Робертом встретились в доме на Кэннон-роу в Вестминстере, и он пообещал жениться на мне. Однако затем он пошел на попятный, ссылаясь на то, что королева ему этого не простит. Но я проявила настойчивость. Он обесчестил меня, и это не давало мне покоя. Наконец он уступил и мы поженились.

— Когда? — я отчаянно пыталась доказать себе, что она врет. — И где?

Я была убеждена в том, что все это ложь, но, возможно, я просто очень этого хотела.

— В одном из его поместий — Эшер в Саррее, — не колеблясь, ответила Дуглас.

— А свидетели были?

— О, конечно. Сэр Эдвард Хорси и врач Роберта, доктор Джулио. Роберт подарил мне кольцо с пятью остроконечными бриллиантами и одним плоским камнем. Когда-то это кольцо отдал ему граф Пемброк и попросил подарить будущей жене.

— И это кольцо у вас?

— Да, спрятано в надежном месте.

— Почему же вы не объявите себя его женой?

— Боюсь. Его боюсь.

— А я думала, вы влюблены, кузина.

— Влюблена. И все равно боюсь.

— А как же сын?

— Роберт был рад, когда он родился. Он всегда хотел сына и, когда есть возможность, приходит его повидать. Он любит нашего малыша. Когда он родился, Роберт написал мне письмо, где благодарил Бога за сына и что у нас будет утеха в старости.

— Похоже, вас ожидает счастливое и безмятежное будущее.

Дуглас в упор посмотрела на меня и покачала головой.

— Мне очень страшно.

— И чего же вы боитесь? Что все откроется?

— Нет, я только была бы рада. Пусть королева отошлет его от двора, мне все равно.

— Но ему еще нет, — усмехнулась я.

— Я бы с удовольствием жила подальше от двора.

— Тогда, кузина, вам придется обойтись без мужчины, которого вы называете своим мужем.

— Но он и есть мой муж!

— Тогда чего вы боитесь?

Дуглас задумчиво посмотрела на меня.

— Эми Робсарт нашли со сломанной шеей. Упала с лестницы. Помните?

Она замолчала. Но все и так было сказано.

В душе я не верила в эту историю. Все во мне кричало, что это не может быть правдой. Однако изложила она ее очень правдоподобно. К тому же она не производила впечатления женщины, наделенной богатым воображением.

Но одно было несомненно. Дуглас Шеффилд была очень напугана.

* * *

Следовало поговорить с Робертом. Хотя это было очень нелегко! Все же я решила узнать правду, даже если придется выдать Дуглас. Если он действительно женился на ней, это означало, что он любит ее. Одна мысль об этом приводила меня в ярость. Ведь я столько раз представляла, как он женится на мне, убеждая себя, что ни на ком, кроме меня, он жениться не пожелает. И единственная причина, по которой он не женился на мне прежде, чем я вышла замуж за Эссекса, — это то, что он не смел даже посмотреть в сторону другой женщины, поскольку это погубило бы его карьеру при дворе. Даже ради меня он не мог рисковать навлечь на себя гнев королевы, и я ведь понимала, какую катастрофу означает для него ее немилость. И тем не менее выходит, он все же рискнул из-за маленькой глупышки Дуглас Шеффилд. Если, конечно, ее рассказ о браке был правдой.

Я не находила себе места и должна была во всем разобраться.

На следующий день после того, как я выслушала признания Дуглас, ко мне подошел один из слуг и передал, что леди Мэри Сидни хотела бы побеседовать со мной в своих покоях. Леди Мэри, сестра Роберта, которая была замужем за сэром Генри Сидни, всегда пользовалась особым расположением королевы. Она редко бывала при дворе из-за оспы, обезобразившей ее лицо в то время, когда она ухаживала за больной Елизаветой. Время от времени леди Мэри выбиралась ко двору, чтобы доставить удовольствие королеве, хотя сама она предпочла бы уединенно жить в Пенсхерсте. Елизавета всегда заботилась о ее удобстве и о том, чтобы ей выделяли самые лучшие комнаты. Но, кроме того, она была еще и сестрой Роберта, поэтому королева относилась по-особенному к ней и ко всей их семье.

Лицо Мэри Сидни как всегда скрывала густая вуаль. Ее покои были великолепны, как и все в Кенилворте, но мне показалось, что эти комнаты самые роскошные в замке. На полу лежали турецкие ковры, которые были редкостью даже в богатых поместьях. Роберт первым начал широко использовать эти ковры для полов в замках. В Кенилворте не было тростника на полу. Дверь в спальню была приоткрыта, и я заметила большую кровать с красным бархатным пологом. Я не сомневалась в том, что простыни украшает монограмма в виде буквы «Л», заключенной в корону. Оловянные ночные вазы были скрыты в каркасы, обтянутые стеганым бархатом в тон отделке комнаты. Роберт обожал роскошь, хотя ему никогда не изменял вкус и чувство меры. На мгновение я представила себе, как будет обставлен наш с ним общий дом.

Леди Мэри приняла меня довольно тепло и приветливо.

— Присаживайтесь, леди Эссекс, — пригласила она. — Меня просил поговорить с вами мой брат.

Сердце у меня заколотилось.

— Королева вскоре покинет замок. Вы же знаете, что она редко надолго задерживается на одном месте. Она сделала исключение для Кенилворта, чтобы показать свое расположение к моему брату.

Это было чистой правдой. Королева часто предпринимала вояжи по стране, и, наверное, не было ни одного большого провинциального поместья, где бы она не останавливалась хотя бы на одну ночь. Поместья, в которых она намеревалась остановиться, тщательно готовились к приему королевы. Если оказанное гостеприимство приходилось ей не по вкусу, она, не колеблясь, об этом заявляла. Но в беседах со своими самыми скромными подданными она была неизменно мила и приветлива. В этих поездках было еще одно проявление ее мудрости. Они позволяли ей общаться с простыми людьми в самых разных уголках Англии, что очень способствовало ее популярности в народе.