Соперница королевы - Виктория Холт

Всю жизнь Роберта преследовала молва о загадочной смерти Эми Робсарт. Убил ли он ее? Кто знает… То, что она стояла между ним и реализацией его честолюбивых устремлений, не вызывает сомнения. Он страстно хотел вступить в брак с королевой, что было невозможно при живой жене. Камнор-плейс хранит много темных тайн. И слухи о насильственной смерти супруги Роберта охотно поддерживали все его враги и завистники.

Его личный врач доктор Джулио, итальянец по происхождению, обрел репутацию отравителя, неудивительно, что именно ему приписывали отравление графа Шеффилда по приказу Роберта. Но зачем, если Роберт не собирался жениться на его вдове? Хотя, с другой стороны, если бы граф Шеффилд начал бракоразводный процесс и обвинил леди Шеффилд в адюльтере, то подробности могли дойти до королевы, а этого Роберт никак не мог допустить.

Но темная сторона его натуры меня не беспокоила. Меня он интересовал только как мужчина, равный мне по характеру. Мне не был нужен мягкий и безобидный мужчина вроде моего Уолтера. Я устала от него и влюбилась в Роберта, как только может влюбиться женщина. И поэтому, увидев его увлеченно беседующим с леди Шеффилд, я встревожилась. Было воскресенье. Королева отправилась в церковь, а поскольку стояла мягкая и приятная погода, решили организовать спектакль, который предстояло дать труппе актеров, приглашенных Робертом из Ковентри. Спектакль был о датчанах и назывался «Хок Тайд».

Мне было смешно наблюдать, как вся эта деревенщина, обряженная в импровизированные костюмы, изображает людей, о которых они не имели ни малейшего представления. Даже их выговор выдавал в них жителей английской глубинки. Но Елизавета с удовольствием смотрела на них. Она вообще не упускала случая пообщаться с простыми людьми, подчеркивая этим, что при всей своей царственности и великолепии, она их уважает и любит. Очень часто во время поездок по стране нам приходилось останавливаться, потому что какому-то простолюдину хотелось с ней поговорить. И у нее всегда находилось слово ободрения даже для самого скромного собеседника. Множество людей по всей стране свято хранили в душе воспоминания о встрече с королевой и были готовы отдать за нее жизнь, потому что она снизошла до общения с ними.

Поэтому сейчас она внимательно смотрела пьесу провинциальных актеров, как если бы перед ней выступала самая лучшая придворная труппа. Она смеялась там, где нужно было смеяться, и аплодировала, когда от нее ждали аплодисментов.

Пьеса была о вторжении данов на английскую землю[8], о том произволе, который они чинили, о грубости их нравов и совершенных ими преступлениях. Главным героем был Гунна, полководец короля Этельреда, и, разумеется, пьеса завершилась поражением датчан. Отдавая дань уважения тому факту, что Англией правит женщина, захваченных в плен датчан на сцену вывели женщины, чему Елизавета громко зааплодировала.

Когда представление окончилось, королева настояла на том, чтобы ей представили актеров. Она хотела лично поблагодарить их за прекрасный спектакль.

— Мои добрые жители Ковентри, — сказала она. — Вы доставили мне большое удовольствие и заслужили награду. На вчерашней охоте мы подстрелили несколько оленей, я прикажу, чтобы вам отдали двух самых лучших. Кроме того, вы получите по пять монет.

Добрые жители Ковентри пали на колени и объявили, что никогда не забудут день, когда играли перед самой королевой. Они всегда были ее верными слугами, а отныне готовы отдать жизнь за Ее Величество.

Она поблагодарила их. Я смотрела, как она царственно и в то же время непринужденно общалась с актерами и не могла не восхищаться Елизаветой. Она поднимала их к себе, а не опускалась к ним со своего королевского пьедестала. С первого взгляда на нее было видно, что это королева. И то, что она была моей соперницей, только возбуждало меня. А тот факт, что Роберт ради меня так много поставил на карту, свидетельствовал о глубине его чувства.

Будучи от природы авантюристами, мы оба не могли устоять перед вспыхнувшей в нас страстью. Уверена, что риск только еще больше заводил его. Как и меня.

В этот день мне выпала возможность поговорить с леди Дуглас Шеффилд.

После спектакля королева решила воспользоваться чудесной погодой и с Робертом в сопровождении нескольких придворных верхом отправилась погулять в лес, а я, увидев, что леди Шеффилд в одиночестве прогуливается по саду, направилась к ней.

Я встретилась с ней возле озера как будто случайно и вежливо поздоровалась.

— Леди Эссекс, если не ошибаюсь? — спросила она, ответив на мое приветствие.

Я подтвердила этот факт и высказала предположение, что передо мной леди Шеффилд.

— Вообще-то мы должны знать друг друга, — сказала я. — Мы родственники по Ховардам.

Она была из Эффингемских Ховардов, а моя прабабушка, жена сэра Томаса Болейна, походила из этой семьи.

— Так что, получается, мы дальние родственники, — добавила я, внимательно рассматривая леди Шеффилд.

Да, я понимала, что такая женщина, безусловно, могла привлечь внимание Роберта. В ней была изюминка, присущая всем женщинам Ховард. Моя бабушка Мария Болейн была чем-то похожа на Катерину Ховард. Анна Болейн, кроме того что была необыкновенно привлекательна, обладала еще и трезвым расчетом, что сделало ее амбициозной. Анна просчиталась — и неудивительно, когда имеешь дело с таким королем, как Генрих Восьмой — и закончила на плахе. Но поведи она себя несколько иначе, да еще вместо дочки роди сына — и все повернулось бы совсем по-другому.

Леди Шеффилд была из тех нежных и мягких женщин, которые ничего не требуют взамен того, что отдают и, возможно, поэтому так привлекают мужчин. Впрочем, удержать этих мужчин им удается не всегда.

— Королева все больше влюбляется в милорда Лестера, — заметила я.

Она сразу погрустнела, и я решила — значит, все-таки у нее что-то было с Робертом.

— Как полагаете, она выйдет за него? — спросила я.

— Нет, — вскинулась леди Шеффилд. — Он этого не сделает.

— Почему же, он хочет этого давно, а она порой, похоже, хочет того же.

— Но он не может этого сделать! Мне стало неуютно.

— Э-э, а почему, собственно, леди Шеффилд?

— Потому… — начала было она, но передумала. — Я не могу сказать. Это слишком опасно и он не простит мне.

— Кто? Граф Лестер?

Она растерялась, и ее глаза заблестели от слез.

— Я могу помочь? — ласково спросила я.

— Нет, нет, спасибо. Мне надо идти. Я сама не знаю, что говорю. Я плохо себя чувствую. У меня еще дела…

— Дуглас, последнее время вы чем-то опечалены, — произнесла я, твердо решив не отпускать ее. — Что случилось? Я чувствовала, что должна поговорить с вами. Родственники должны помогать друг другу.