Европа против России. 1812 год - Алексей Васильевич Шишов

боковым авангардом 3‑го резервного кавалерийского корпуса в составе Сибирского драгунского полка и двух эскадронов мариупольских гусар. Русские беспрепятственно вышли из боя и присоединились к своим главным силам в Сморгони.

Отряд генерал-майора И.С. Дорохова в первые дни оказался в сложной ситуации: приказ об отступлении частей 1‑й Западной армии по случайности до него не дошел. Поэтому отряд (два егерских полка, Изюмский гусарский и два Донских казачьих полка, рота легкой артиллерии) 13 и 14 июня простоял на прежнем месте. Только узнав об отступлении авангарда 3‑го корпуса, Дорохов стал отходить на восток.

Вскоре русский отряд оказался отрезанным от своего корпуса. Тогда Дорохов, после столкновения с неприятельской кавалерией генерала Бордесуля, принимает решение отходить на юг, на соединение со 2‑й Западной армией князя Багратиона, которая в это время располагалась в городе Слониме.

Когда Наполеону доложили об обнаруженных русских войсках, он ошибочно принимает их за армию Багратиона и решает нанести ей фланговый удар. Формируются три колонны под командованием Груши, Даву и Нансути (всего 53 тысячи человек). Император французов рассчитывал, что наступление с трех сторон приведет к одновременной атаке головы, центра и хвоста «русской 2‑й армии, которая от Гродно совершала обход Вильно для последующего соединения с 1‑й армией Баркла-де-Толли».

Тем временем 1‑я Западная армия отступала, сумев 19 июня сократить свой фронт до 100 верст. Но она двигалась к Дриссе, все больше удаляясь от 2‑й Западной армии. Если перед началом войны расстояние между ними составляло 100 верст, то через неделю – уже 250 верст. Причем на прямом пути их соединения уже стояли главные силы Наполеона.

Заблуждения императора французов относительно «армии Багратиона» оказались недолгими. Донесения, полученные им от Груши, Даву и Нансути, позволили ему сделать заключение, что это не русская 2‑я армия, а только один корпус генерала Дорохова, который успел своевременно уйти от грозившей ему опасности. Уже 20 июня Наполеон в письме маршалу Даву требует:

«В донесениях о Дохтурове я не вижу пока известий о Багратионе».

В тот день 6‑й пехотный корпус генерала от инфантерии Д.С. Дохтурова в Кобыльниках присоединился к главным силам 1‑й Западной армии. Для неприятеля это стало крайне неприятным известием: теперь армия Барклая де Толли собралась воедино почти в полной своей силе.

Корпуса Великой армии продвигались вперед медленно, поскольку приходилось действовать на чужой, плохо разведанной территории, устраивать свои обозы и решать продовольственный вопрос. Интендантство Великой армии еще находилось частью на противоположном берегу Немана. Казалось бы, заранее отлаженное дело тылового обеспечения наполеоновских войск стало давать серьезные сбои.

Великая армия вынужденно стала «кормить сама себя». Император, недолго думая, разрешил проведение реквизиций продовольствия и фуража у местного населения, пока только в Литве. Один из участников похода Наполеона в Россию вспоминал о первых днях пребывания на чужой земле:

«Во всех отношениях мы перебивались кое-как: уже мало было хлеба, а мука, молоко, вино и водка сделались большой редкостью. Купить ничего нельзя было. Офицеры должны были довольствоваться тем, что добывала воровством и грабежом их прислуга. В первые же дни за Неманом общая нужда вызвала крупнейшие беспорядки».

Пока пехотные корпуса выдвигались вперед, конница маршала Мюрата заняла Свенцяны. Но когда французская кавалерия двинулась дальше, то на правом берегу реки Десны она столкнулась с конным арьергардом 1‑й Западной армии. 23 июня у Кочергишек (Довгелишек) состоялось «оживленное кавалерийское дело». Русские, выдержав несколько атак, перешли на противоположный берег Десны и уничтожили за собой мосты.

После этого боя дальнейшее отступление 1‑й Западной армии к Дриссе (ныне город Верхнедвинск, Республика Белорусь) шло совершенно беспрепятственно. Армия отходила тремя колоннами, совершая небольшие переходы, двигаясь, во избежание жары, большей частью ночью. 27 июня ее авангард вступил в Дрисский лагерь.

В Дрисском лагере армию Барклая де Толли ожидало подкрепление численностью около 10 тысяч человек: 19 запасных батальонов пехоты и 20 запасных эскадронов кавалерии. «Подкрепления эти, однако, могли лишь пополнить убыль, происшедшую со времени открытия военных действий, главным образом вследствие дезертирства солдат, набранных в Литовских провинциях».

…Отступление к Дриссе, по сути дела, явилось выполнением первой части плана Карла Фуля. Прусский генерал, не занимая должности в армии, продолжал влиять на ее действия, будучи военным советником императора. Руководящие указания Александра I составлялись на основании письменных докладов с «соображениями» Фуля. Однако ко времени прибытия в Дрисский лагерь государь уже смог разувериться в своем советнике и учителе по военному искусству.

По следам 1‑й армии шли корпуса Нея, Удино и кавалерия Мюрата. Последний после боя с русской конницей на берегу Десны потерял противника, не соприкасаясь с ним, на целых два дня. Наполеон, видя несогласованность в действиях своих трех военачальников, войска которых подходили к реке Западная Двина, объединил их под командованием маршала Иоахима Мюрата.

Император Александр I прибыл в Дриссу 25 июня, опередив головную армейскую колонну. Вид крепости его не обнадеживал. Тем временем войска 1‑й Западной армии стали ее занимать. 27 июня, в день Полтавской битвы, государь отдал праздничный приказ, чтобы поднять боевой дух войск, и предвещавший скорую схватку с врагом.

Неудовлетворительность состояния укреплений Дрисского лагеря вызывала опасения у многих военных людей, находившихся в окружении императора. Эти сомнения государю, помимо Барклая де Толли, высказали еще два человека. Это был адъютант генерала Фуля подполковник Клаузевиц и военный инженер полковник Мишо, который перешел на русскую службу из сардинской армии.

Что из себя представлял Дрисский укрепленный лагерь? Он имел общую площадь около 13 квадратных километров, однако для размещения войск отводилось меньше половины этой территории. Фортификационные сооружения состояли из трех линий. Первая линия состояла из десяти 200‑метровых ложементов, расположенных в 400–600 метрах друг от друга. Ложементы (окопы) предназначались для занятия стрелками-егерями.

Основная линия укреплений располагалась за линией стрелковых ложементов, примерно в 200 метрах. Она состояла из десяти батальонных редутов и десяти батарейных люнетов, которые чередовались между собой. На южном участке, напротив леса, был сооружен редут.

Третья оборонительная линия по своему назначению являлась «резервной», располагаясь в 500–600 метрах от основной линии лагерных укреплений. Это было пять редутов, способных вместить в себя более чем по батальону пехоты, окруженных волчьими ямами. «Резервную» линию усиливал мощный центральный редут, который волчьи ямы опоясывали в несколько рядов.

Через реку Западная Двина, которая находилась в тылу Дрисского лагеря, было устроено четыре переправы, защищенные предмостными укреплениями. К началу войны еще три переправы устроить не успели.

27 июня император Александр I лично объехал линию Дрисских укреплений. Сопровождавший его Фуль старался подробно объяснять значение и выгоды каждого устроенного фортификационного сооружения. Однако недостатки в крепостной ограде