За тридцать тирских шекелей - Данил Корецкий

– Спасибо, Джузеппе, мне еще никогда никто не дарил таких чудесных подарков! – воскликнула она и поцеловала его в щеку. – Ты придешь завтра?

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Мне надо бежать домой, наверное, меня сильно накажут!

Как и следовало ожидать, на следующий день в школу Джузеппе не пустили. Клирик приказал привести мать и сообщил Филиции Бальсамо, что её сын исключён из школы за богохульство, к тому же его подозревают в краже…

Следующие два дня Джузеппе из дому не выпускали. А на третий день, когда следы от розог отца на ягодицах из красных стали жёлто-синими, мать объявила Джузеппе, что для перевоспитания его отправят в бенедиктинский монастырь города Кальтаджироне. С большим трудом Джузеппе удалось уговорить мать отпустить его ненадолго на площадь, чтобы проститься с фокусниками.

По пути к своим новым, а точнее – единственным друзьям Джузеппе размышлял, что им скажет. В какой-то момент он понял, что хочет уехать вместе с ними, путешествовать по разным городам, показывать фокусы…

«Попрошу взять меня с собой! – твёрдо решил Джузеппе. – Они не откажут».

С этой мыслью он уже не в силах был идти спокойно и пустился со всех ног. Пробежал мимо дворца Кьярамонте-Стери, пересёк Морскую площадь, подбежал к помостам и… обомлев, остановился: на месте, где раньше стояла кибитка, было пусто. Территория была тщательно убрана и подметена, даже какого-нибудь обрывка не осталось на память. Джузеппе не смог сдержать слёз.

* * *

Монастырь ордена святого Бенедикта представлял собой трёхэтажное здание с церковью и расположенную рядом колокольню – квадратную башню с огромными арочными окнами, наполовину закрытыми коваными решётками, возвышавшуюся над монастырём ещё на три этажа. В левом крыле здания на первом этаже располагалась библиотека с пятью лакированными партами в ближней к входу половине и высокими полками с множеством книг – в дальней. Большие окна пропускали достаточно света для чтения и письма днём. Комната для занятий занимала правое крыло. Она походила на библиотеку, только парт здесь было вдвое больше, а вместо полок с книгами стояли длинные столы для химических опытов, покрытые синей керамической плиткой. Второй этаж занимали творческие мастерские, бытовые и подсобные помещения, трапезная, кабинет приора и кельи других должностных лиц: ризничего, трапезничего, кантора, библиотекаря, инфирмария, привратника. На третьем этаже в одной половине находились кельи простых монахов, в другой – комнаты учеников и послушников. Напротив главного входа в здание, в противоположной стене, был арочный проход, через который вошедший попадал в церковь с высокими сводами – от первого этажа до верхнего. Здесь шло богослужение и днём, и ночью.

Всё здесь было подчинено строгому уставу: по сигналу колокола жители монастыря просыпались, по сигналу шли на молитву, на работу, обучение или трапезу. Трапезы, к слову, были всего два раза в день, как для монахов, так и для учеников, поэтому юные организмы постоянно пребывали в полуголодном состоянии. В общем, сказать, что Джузеппе здесь не понравилось с первого дня – не сказать ничего!

Со временем Джузеппе понял, что у наставников нет желания присматривать за учениками, поэтому вместо посещения библиотеки можно поспать в маленькой подсобке для хранения инвентаря под лестницей – никто и не заметит. Постепенно таких хитростей и некоторой свободы действий становилось всё больше, но на скучные занятия по богословию приходилось ходить без пропусков – за посещением учитель следил строго. Впрочем, такими же скучными были и арифметика, и геометрия. Нескучными Джузеппе считал лишь занятия по химии: на них можно было сливать разные жидкости в один сосуд и наблюдать за реакцией. Иногда такой реакцией было изменение цвета, иногда – бурление и появление дыма… Это чем-то напоминало фокусы.

Джузеппе интуитивно чувствовал, что знания, получаемые на уроках химии, могут ему пригодиться в будущем, поэтому был на них внимателен, как ни на каких других. Впрочем, каллиграфией он тоже занимался прилежно и старательно учил языки, тем более что в чужом Кальтаджироне ничто не отвлекало его от занятий.

Преподавал химию монастырский аптекарь дон Валентино. Из-под его круглой, сильно потёртой шапочки коричневого цвета, которую, как злословили ученики, учитель не снимал даже на время сна, выбивались давно не знавшие гребня седые волосы, такие же, как и в его короткой, но окладистой бороде. Глаза старца, тем не менее, пока не подводили, и интерес Джузеппе к химическим опытам не остался незамеченным.

– Джузеппе Бальсамо, останься! – сказал дон Валентино однажды, когда занятия закончились.

Джузеппе насторожился: обычно после требований остаться следовали долгие нравоучения за плохое поведение. Когда класс опустел, он встал из-за парты и опустил глаза, изображая покорность.

– Вижу, ты интересуешься химией, – неожиданно мягко заговорил дон Валентино. – Предлагаю тебе стать моим учеником.

– Я и есть ваш ученик, дон Валентино…

– Пока что ты не мой ученик, а монастыря. Если хочешь, я попрошу у кантора благословения стать твоим наставником. Будешь помогать мне и постигнешь химию гораздо больше, чем другие ученики.

– Конечно хочу! – искренне обрадовался Джузеппе. – Но можно ли будет не ходить на другие занятия?

– Другие науки тоже важны. Но освобождение от обязательных работ я для тебя испрошу. Будешь приходить ко мне сразу после уроков.

– Спасибо, учитель! – поклонился Джузеппе.

С тех пор у него началась другая жизнь. Когда остальные ученики мыли полы, выносили мусор или, взявшись вчетвером, таскали тяжёлые мешки с продуктами из склада в кухню, Джузеппе под присмотром дона Валентино готовил снадобья. Он толок в керамической ступке разные вещества, пока те не превратятся в однородный порошок, потом взвешивал его на аптекарских весах и смешивал в определённых пропорциях с реактивами из стеклянных баночек с наклейками, на которых были написаны названия, раскладывал на чердаке травы и коренья для просушки, мыл посуду. Всё нужно было делать строго по рецептам, написанным по латыни на бумажных карточках. Джузеппе старался, и учитель его хвалил. Иногда дон Валентино даже приносил лепёшки с сыром и угощал ароматным напитком, заваренным на травах. В общем, такая жизнь нравилась Джузеппе гораздо больше прежней, если, конечно, не брать в расчёт время до прибытия в монастырь. Но жизнь, когда можно было убежать с уроков на площадь к фокусникам, осталась лишь в воспоминаниях.

Во время одного из таких чаепитий Джузеппе, видя, что дон Валентино в добром расположении духа, решился задать давно интересующий его вопрос.

– Учитель, вы уже многому научили, – сказал он. – Но вы никогда мне не говорили о том, как получать золото.

Учитель насторожился.

– Золото получают из руды, которую добывают под землёй. Или промывают породу в реках. Но почему тебя это интересует?

– Я слышал, что золото можно получить из других металлов.

Добродушное выражение моментально исчезло с лица дона Валентино. Он поставил наполовину полную чашку на стол, положил в тарелку надломленный хлеб.