Эти земли полны волшебства - Татьяна Мельникова

нам наши же собственные устремления. Всегда важно, чтобы в жизни был кто-то, кто глубоко заинтересован в тебе и готов разбираться в хитросплетениях твоего ума.

Мюрла задумался. Вероятно, он действительно задавал жизни какие-то вопросы. И также вероятно, что сейчас он получает ответы. Все, что с ним приключается, в какой-то мере создал он сам! Он этой мысли у Мюрлы перехватило дыхание. Значит, он может создать все, что угодно, только нужно лучше понимать, чего именно хотеть!

Мюрла вдруг понял, что весь мир находится с ним в непрерывном диалоге, отвечая на его вопросы и воплощая его желания и просьбы. Вот это да! Выходит, это ему, Мюрле, надо быть осторожнее и лучше думать, чего желать, о чем просить и что хотеть менять. Выходит, именно он — тот центр, вокруг которого все вертится.

Мюрле даже стало неловко — мир постоянно разговаривает с ним, а он даже не замечает этого. Это очень невежливо, надо впредь быть внимательнее. А может, мир уже вовсю посылает ему какие-то сигналы, а он даже этого не замечает? Эта мысль так захватила Мюрлу, что он застыл с метлой в руках посреди своего двора и забыл даже про ворона. Когда же он вспомнил о нем и посмотрел на ветку, там было пусто. Ворон исчез. Видимо он улетел, решив не мешать Мюрле.

Гном машинально сделал несколько движений метлой по дорожке и вернулся в дом. На кухне Кресс и Гли-гли играли в шашки, найденные на чердаке. Иногда они вдруг начинали спорить о чем-то или громко что-то делить, но потом снова мирно сидели вместе и сосредоточенно двигали фигурки по картонному полю.

Мюрла решил ничего никому не говорить о вороне, в нем вдруг зазвучали одновременно множество голосов, разные мысли заполнили голову. Мюрла понял, что именно сейчас нужно побыть одному и упорядочить тот хаос, который бурлил в нем. Пройдя мимо кухни, гном остановился перед темной лестницей на чердак. «А что, место подходящее!» — решил Мюрла и стал забираться наверх по скрипучим ступенькам.

На чердаке было темновато, свет пробивался только через небольшое окно, выборочно освещая то, что попадалось ему на пути. В маленькой узкой комнатке ровными рядами стояли книги на полках, у стенки ютилась старенькая, но добротная тахта, накрытая пушистым покрывалом, дальше, у окна располагался круглый стол с увесистой зеленой лампой, а рядом с ним — большое мягкое кресло с подушками и бархатным пледом. На полу красовался длинный полосатый ковер с кисточками по краям.

Мюрла стоял в дверях и рассматривал комнату на чердаке. Она была такой знакомой, но при этом почему-то казалась чужой. Он сделал несколько шагов внутрь, прошелся кончиками пальцев по корешкам книг, дотронулся до стола и остановился у окна. День был пасмурным. Хоть и чувствовалась близкая весна, но как далеко еще было до теплых деньков в солнечном цветущем лесу! Начало весны всегда вызывает смешанные чувства: с одной стороны, это радость новых надежд, а с другой — грусть от серых дождливых дней с холодными ветрами.

На ветке дерева за окном стрекотали две синички. Над ними неслись облака цвета подтаявшего снега, а ветка раскачивалась от ветра. Мюрла смотрел в окно, облокотившись на подоконник. «А ведь действительно, Кресс… кто он? Я как-то всегда думал про Грифа, а Кресс оставался где-то в тени. А что если вовсе не Гриф, а Кресс в этой паре самый главный маг? Он не просто проводник. Но кто же?» Мысли заполняли комнату. Мюрла все глубже уходил в себя. «А я кто? Они же пришли ко мне. Почему? Кто я? Простой гном из леса? И отчего этот лес вдруг начал открывать мне свои тайны?»

Как-то все стало выстраиваться вокруг Мюрлы в стройный хоровод неуловимых связей: Хедль отдает попугая Грифу, Гриф и Кресс идут к Чаромире, Кресс обретает речь, а все для чего? Прийти к Мюрле и заново открыть волшебство леса! Все они собрались вместе в невидимую цепочку событий лишь для того, чтобы Гриф, Мюрла и Кресс встретились! А дальше в этот домик на лесной опушке стали заходить другие необычные существа, которых Мюрла никогда не встречал — пришел серебристый олень, появилась Гли-гли. А может это мир так общался с гномом? Какие же вопросы нужно было задать где-то глубоко внутри себя, чтобы получить такие ответы?

И тут Мюрла понял, что это были не вопросы. Внутри него созревало какое-то особенное состояние, побуждающее к переменам и открытиям. Он уже давно был к чему-то готов, его жизнь не настолько сильно радовала его, как это было раньше. Все чаще он сидел один в своем кресле под пледом, смотрел в кухонное окно и задавался вопросами о жизни за пределами леса, о магии, о чудесах и приключениях. Ему казалось, что он что-то упускает, что-то важное проходит мимо, оказывается недоступным ему. Иногда он закрывал глаза и мечтал: вот он, Мюрла, обретает какого-то друга, может даже отправляется в путешествие, ведет с кем-то долгие вечерние беседы обо всем на свете… Идея о путешествиях будоражила Мюрлу, но он слишком сильно любил комфорт и не мог так запросто отказаться от милых его сердцу мелочей и привычек ради неведомой дороги куда-то.

Мюрла закрыл глаза и перед ним начали оживать воспоминания. Вот он сидит в кресле с чашкой чая, а вот варит суп на кухне, или читает перед сном любимую книгу… Такая счастливая размеренная жизнь… Чего же не хватало этому гному? Чего он хотел?

«Бесполезно, я не могу поймать это. Будто ловлю бабочку, которая все время улетает» — подумал Мюрла и постепенно стал возвращаться в реальность. Вот он — на этом чердаке, за окном начало весны, внизу, на кухне, сидят Кресс и Гли-гли. Волшебный попугай и самая настоящая фея, пусть и маленькая. О подобных друзьях еще год назад Мюрла и мечтать не мог! Как же сильно изменилась его жизнь за последнее время!

Внизу послышался шум, Кресс что-то громко рассказывал фее, хлопая крыльями и помогая Гли-гли лучше представить сказанное. Мюрла быстро развернулся и направился к лестнице. Пора было проведать этих двоих на кухне! Когда Мюрла спустился с чердака, он услышал, как попугай взволнованно говорил: «Представь себе — обыкновенное покрывало! С виду вообще ничем не отличается от других! А вот так накроешься — и все! Хотя я-то ничего такого не заметил, но до сих пор как вспомню, что Мюрла тогда рассказывал, не по себе становится…»

Мюрла решительно вошел на кухню. Почему-то его разозлило то, что