Хороший плохой босс - Николь Келлер

– Кит, а ты любишь качели-карусели? – неожиданно спрашивает Марк. Я хмурюсь, сложив руки на груди. Только хочу осадить Воскресенского, что не надо ничего обещать ребенку, потому что, если он не сдержит обещание, Никита очень расстроится.

– Очень! – Китенок восторженно хлопает в ладоши.

– Тогда как насчет того, чтобы сходить в парк? Прямо сейчас.

– Да, да, да! Мамочка, можно? – оборачивается ко мне и смотрит, затаив дыхание.

Но не только ребенок волнуется и ждет моего решения. Марк тоже внимательно и выжидающе глядит на меня.

– Да, что скажешь, мама? Можно нам немного сегодня повеселиться?

– А как же твоя работа и важный контракт? – тихо спрашиваю, аккуратно присаживаясь на краешек стула.

– Я потратил на нее четыре года своей жизни, впахивая от зари до зари, чтобы оправдать ожидания других людей. И многое упустил. Например, чуть не потерял вас, – произносит еще тише, чтобы Никита не смог понять сказанного. – Да и к тому же у меня есть замечательный партнер Вячеслав. Работа без моего участия и наставления поможет ему самому быстрее разобраться во всех тонкостях и вникнуть в суть. А у меня слишком давно не было отпуска, так что я имею полное право провести один день так, как хочу. Хотя бы раз в жизни.

Я и сама не хочу расставаться с Марком. Хочу хотя бы раз в жизни подарить подарок себе и Китенку – семью. Настоящую, полную. Пусть это призрачная иллюзия, но я знаю, что это нужно не только нам, но и Марку. Потому что, если я правильно поняла, то он такой же одинокий и не очень счастливый человек, как и я. С одной лишь разницей, что у меня есть любящие родители, а его заинтересованы в успешности бизнеса, только и всего.

Я уверенно киваю, чем вызываю восторг у моих мужчин

– Спасибо, мамочка, ты самая лучшая! Я тебя люблю! – кидается Китенок мне на шею с объятиями, целует в щечку и тут же сбегает.

– Никита, стой! Сначала завтрак.

Сын возвращается, с неимоверной скоростью ест кашу, которую вообще-то не очень любит, и, дожевывая последнюю ложку, произносит:

– Я побегу собираться?

– Беги, только аккуратно, дожуй сначала.

Мы с Марком синхронно провожаем Китенка взглядом и улыбаемся.

– Спасибо тебе, Кать, за сына.

Поднимаю взгляд на Марка и вижу в нем то, что видела четыре года назад: нежность и любовь. На глаза наворачиваются слезы, и я в силах лишь тихо ответить:

– И тебе.

В парке Китенок носится со скоростью звука между аттракционами, а Марк дурачится вместе с ним. Глядя на них двоих со стороны, я понимаю, что лучшего отца для Никиты нельзя и желать. И снова грусть и тоска накатывают на меня с удвоенной силой.

– Дядя Марк, ты такой классный, – восторженно произносит Кит, с удовольствием поедая сладкую вату. – Я хочу, чтобы ты был моим папой.

За нашим столиком повисает тишина. Я напрягаюсь и даже забываю, как дышать, не зная, что скажет Марк. Понимаю, что вот он, лучший момент. Но…я очень боюсь, как у нас все сложится в будущем.

– Правда? – тихо спрашивает Воскресенский, глядя при этом на меня.

«Можно?» – важный безмолвный вопрос, от которого зависит наша дальнейшая жизнь.

Я больше так не могу. Просто не имею морального права врать собственному ребенку, это несправедливо. Поэтому прикрываю глаза, молчаливо выражая согласие.

– Никита, – говорит Марк хриплым голосом, очень волнуясь. – Я и есть твой настоящий папа.

Наверно, я никогда в жизни не волновался так, как сейчас в ожидании реакции сына. Но малыш смотрит на меня счастливыми глазами и восторженно тянет:

– Правда?!

– Да…сынок.

Никита переводит взгляд с меня на Катю и обратно и кидается мне на шею, обнимая крепко-крепко, насколько хватит сил в детских ручках:

– Ура-ура, теперь у меня тоже есть папа! – и тут же бросается к маме, также обнимая ее. – Спасибо, мамочка, это ты нашла моего папу? Я тебя люблю!

– Нет, сынок, – Катя улыбается сквозь слезы. – Твой папа сам нас нашел. Он почувствовал, наверное, что у него есть такой замечательный мальчик…

– Папа, а ты теперь будешь жить с нами?

Черт. А ведь этот момент я не продумал. Что я могу сказать ребенку? О том, что у меня есть семья – ни в коем случае. Китенок может решить, что не нужен и не важен для меня, а этого я допустить не могу. Но и соврать, пусть и во благо, тоже нельзя.

Катя красноречиво смотрит, мол, давай, Воскресенский, заварил кашу, теперь выкручивайся.

– Понимаешь, сынок…Прямо сейчас у меня переехать к вам не получится…Мне нужно подготовиться. Я же не знал, что ты у меня есть. Нам с вами нужен большой дом, где у тебя будет своя комната, и ты сможешь завести собаку. Ты хочешь собаку? – ляпнул я первое, что пришло на ум. Но, тем не менее, теперь я точно знаю, что нужно делать, у меня есть план, и нет ни единой возможности отступить. Да я и не собираюсь. Дело за малым – решить вопрос с Аней и ее отцом – прокурором.

Катя буквально прожигает меня злым взглядом, и, судя по ее воинственному виду, она собирается сказать пламенную речь против моего идеального плана, но звонок моего мобильного дает мне отсрочку.

– Воскресенский, слушаю. Да. Черт, они же завтра должны были прилететь?! Без меня не справитесь? Вашу ж…Хорошо, я скоро буду!

Никита расстроенно смотрит на меня, он уже понял, что нам придется расстаться.

– Извините, погулять весь день не получится – меня срочно вызвали на работу.

Катя что-то бурчит себе под нос, крепче прижимая к себе сына и поглаживая его по голове, и даже не смотрит в мою сторону, заставляя чувствовать себя виноватым. Да, никто не говорил, что будет просто, что по щелчку пальцев Катя снова начнет мне доверять и полностью раскроется передо мной. Но можно же хотя бы проявить понимание…

– А ты еще придешь к нам? – жалобно и расстроенно произносит малыш.

– Конечно, сынок. Я бы и сегодня провел все время с вами, как и обещал, но злые большие дяди вызвали меня на работу. А я не могу не идти – я обещал вам с мамой дом и собаку.

– Не стоило, Марк, обещать невыполнимого, – как-то зло откликается наша мама, еще сильнее обнимая мальчика.

– Я обещал – я сделаю, Катя.

– А как же твоя…

– Не надо сейчас об этом. Я все решу.

Катя внимательно смотрит на меня, словно изучает под микроскопом, пытаясь отгадать, вру я или нет. Но все же сменяет гнев на милость и переводит разговор:

– Ты сильно торопишься?

– Не так чтобы очень, а что?

– Не захватишь меня с собой в офис? Только Китенка надо завезти к бабушке с дедушкой. Сынок, поедешь в гости?