Хороший плохой босс - Николь Келлер

– Да! Дедушка обещал, что мы с ним будем играть в гонки! Поехали-поехали, мамочка!

Смотрю на сына и завидую ему белой завистью. Никите невероятно повезло с бабушкой и дедушкой, а еще больше с мамой, которая жизнь за него отдаст, не задумываясь. Хорошо, что, несмотря ни на что, у моего малыша нормальное и замечательное детство. У меня все было совершенно по-другому: большую часть времени я проводил либо с няньками, либо был предоставлен самому себе. И вот таких веселых игр с родителями у меня отродясь не было, что уж говорить о прогулках в парке аттракционов…

– Марк? – голос Кати выводит меня из задумчивости.

– Да-да, конечно. Ты же знаешь, я умею водить быстро, когда надо.

Судя по румянцу, выступившему на щеках Кати, она прекрасно об этом помнит.

Мы встаем из-за столика, и тут случается то, что заставило расчувствоваться даже меня, хотя я был до этого момента уверен, что это невозможно.

– Держи меня за руку, мамочка. И ты, папочка. Я хочу идти посерединке, между вами.

Ни секунды не медля, крепко беру сына за руку, абсолютно уверенный, что уже никогда его не отпущу.

***

– Ты точно все решила? – спрашиваю Катю по пути в офис. – Может, передумаешь? Такие опытные юристы, как ты, очень нужны фирме.

– Даже не уговаривай, Марк. Я точно не буду работать с тобой вместе. И у меня есть определенные причины, ты же знаешь.

– Знаю. Но надеялся, вдруг ты изменишь свое мнение.

– Чтобы надо мной смеялся и тыкал пальцем каждый, кому не лень? Чтобы шептались за спиной и делали предположения, как скоро я уведу тебя из семьи? Нет, спасибо. Это влияет не только на меня, а в первую очередь ударит по Никите. Ты об этом подумал?

Я молчу, переводя взгляд на дорогу. Катя права. Я не имею права что-либо предлагать ни ей, ни сыну, пока не закрою раз и навсегда вопрос с Аней. И сделать это нужно как можно скорее.

– Ну, я пойду, кажется, мне туда, – взглядом указывает Катя, стоило нам только выйти из лифта.

– Да, а мне надо в кабинет, меня уже ждут. Я смогу завтра увидеть Никиту?

– Я никогда не буду запрещать тебе видеться с сыном, если это не будет угрожать нашей с ним безопасности, – твердо произносит Катя, удаляясь в сторону отдела кадров. Если бы я только знал, чем обернется ее уход, не отпустил бы ни за что в жизни…

В отделе кадров я без каких-либо препятствий наконец-то забрала документы и, надеюсь, также легко выберусь из офиса, не встретив знакомых лиц. Но, как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

– Вот, оказывается, по чьей милости рушится моя семья, – раздается за спиной до боли знакомый голос. – А я-то думаю, кто же та мразь, что посмела отобрать у меня мужа, а у ребенка отца.

Глубоко вдохнув, резко поворачиваюсь к своей «сопернице». Так и есть. Я столкнулась лицом к лицу с моим ожившим кошмаром. С женой Марка.

– И тебе здравствуй, Аня.

Мы, как две львицы, оглядываем друг друга. Со злорадством отмечаю про себя, что замужество Ане не пошло на пользу. Несмотря на яркий макияж и укладку, я замечаю, что у нее несвежий цвет лица, припухшие тусклые глаза, да и фигура оставляет желать лучшего: на талии и бедрах лишние килограммы, а некогда подтянутая грудь нуждается в коррекции пластического хирурга.

– Думаешь, все? Выиграла? Забрала моего Марка себе? А вот нихера! – приблизившись ко мне максимально близко, шипит эта дама, как разбуженная кобра, тыкая в меня пальцем.

– Отодвинься от меня. Во-первых, ненавижу, когда нарушают мое личное пространство, во-вторых, у тебя отвратительный вкус на парфюм. А в-третьих, и, самое главное, почему ты говоришь о Марке, как о вещи, на которую имеешь права собственности? Он, в первую очередь, человек, личность и имеет собственное мнение, например, с кем ему жить.

– Ты не учи меня жизни, дрянь! Я без тебя разберусь, как мне поступить с собственным мужем!

– Хоть ты и против, – произношу спокойно, расправив плечи, – я все же открою тебе одну истину: ни одного мужчину еще не удалось удержать ребенком. Да, ты затащила Марка в ЗАГС, женила на себе, но что тебе это дало? Ни-че-го. Задумайся, Аня. А пока всего доброго, – пытаюсь обойти жену Марка, но не тут-то было.

Она вцепляется мне в локоть мертвой хваткой, резко дернув назад так, что я чуть не падаю.

– Я еще не закончила, дрянь. И раз ты появилась здесь и не понимаешь вежливых предупреждений, то, поверь, я приложу все усилия, чтобы каждый в этом офисе знал, что ты – мразь и разлучница! Ты же здесь работаешь, да? Так я сделаю твою жизнь невыносимой!! – орет Аня, противно искривив губы.

Из кабинетов стали выглядывать заинтересованные сотрудники, которых хлебом не корми, дай только пищу для сплетен. Я осознаю, что скандал уже купировать не удастся, но надо постараться выйти из него с наименьшими потерями.

Понимаю, почему она так себя ведет: хочет, чтобы я дрожала перед ней в испуге, обещая выполнить любое ее требование. Но с меня хватит! Я тряслась четыре года, собственными руками лишив ребенка отца! Понимаю, что в этом жестоком мире не стоит искать справедливости, но все же стоит попытаться восстановить ее собственными силами. Я не претендую на то, что Марк бросит семью и станет жить с нами, как обещал еще этим утром. Но я хочу, чтобы он общался с сыном и участвовал в его жизни. Чтобы у Никиты был отец.

– Аня, послушай. Я не собираюсь с тобой делить мужчину. В конце концов, мы не на распродаже. Но если он устанет от твоих скандалов, выкрутасов и вранья, то гнать его не буду, потому что, подозреваю, тебе прекрасно известно, что у Марка есть сын, который тоже нуждается в отце.

Решив поставить финальную точку в этом пренеприятном разговоре, я вновь направляюсь к лифтам, но оказываюсь схваченной за волосы. Аня со всей силы тянет меня и швыряет на пол. Я падаю и сдерживаюсь со всех сил, чтобы не кричать в коридоре от боли, достаточно того, что люди высыпали из кабинетов и оживленно обсуждают нас.

Медленно сажусь, испытывая глубочайшее унижение от того, что множество людей стали свидетелями моего падения. Аня тем временем продолжает беситься:

– То, что выродок, которого ты пытаешься повесить на шею моего мужа, именно от него, еще надо доказать. А моя дочь от Марка, и у меня есть прямые доказательства. А твой…

Не даю ей договорить, так как пелена ярости затмевает мой разум, и я не понимаю, что творю. Вскакиваю на ноги со скоростью лани и с размаху влепляю звонкую пощечину, от которой голова Ани откидывается назад, и тут же проступает след на щеке. Все присутствующие синхронно ахнули, кто-то даже предложил вызвать охрану. Но мне на все это было плевать.

– Ты можешь унижать меня, обзывать последними словами. Все, что угодно твоей грязной и мерзкой душе, Аня. Но лить дерьмо в адрес моего ребенка я не позволю. За такое я убью, не задумываясь, – произношу четко и твердо, не сводя глаз со змеи, что завелась не на шутку.