Стан золотой крови – 2 - Настасья Дар

Если хатун действительно имеет отношение к смертям русских девушек, то узнав, что ее внук захотел жениться на одной из них, она непременно решит избавиться от претендентки на его сердце.

Вот тут-то она и попадется.

Ну, а если на самом деле бабушка Хана не причастна к преступлениям, то нас просто ожидает грандиозный скандал, который я уже сейчас воображала себе с дрожью в коленках.

Но пугали меня не только возможные разборки, но и то, что у старухи действительно может получиться меня угробить.

Вот весело то будет… Особенно мне.

Тем не менее я упорно старалась не показывать окружающим своего страха. Сегодня нужно было держать лицо. Хатун должна поверить в то, что я действительно уже вообразила себя женой каана.

Ну, а если и это ее не выведет из себя, то я прилюдно признаюсь в том, что она божий одуванчик, и сделав всем ручкой, улечу на уроборосе в свой век. Потому что я понятия не имею, кому еще могут так мешать русские девушки!

— На нас все пялятся, — процедила я, сквозь фальшивую, надменную улыбку, сильнее впиваясь пальцами в рукав Хана, — Того и гляди, на меня сейчас кто-нибудь кинется.

Мужчина успокаивающе накрыл мои похолодевшие пальцы своей большой, горячей ладонью.

— Успокойся, никто не посмеет тронуть тебя в моем присутствии.

— Именно поэтому, пообещай, что не будешь отходить от меня весь вечер! — прошипела я, когда мы под изумленными взглядами местной знати проходили на свои места в центре огромного шатра.

Хан за несколько часов умудрился сделать праздник для всего улуса. Для простого народа на площади были выставлены бочки с аракой, а для знати растянули открытый шатер, под которым столы аж ломились от яств.

Нам с Ханом конечно же предстояло восседать во главе всего этого пиршества. По левую руку сидели приближенные воины, а по правую родня каана в лице Солонго и Алтан хатун, которая судя по всему пыталась убить меня взглядом.

Лицо женщины перекосило от гнева и возмущения, а пальцы до побеления вцепились в металлический кубок.

Похоже мы своего добились.

Вот только не могу сказать, что я была этому рада.

Усадив меня за стол, Хан наполнил наши кубки, и обвел взглядом гостей. Все тут же отвлеклись от еды, и с ожиданием воззрились на своего каана. Каждому присутствующему было любопытно по какому поводу состоялся сегодняшний праздник.

— Дорогие гости! Сегодня я собрал вас здесь, чтобы поделиться радостной вестью, — торжественно начал Хан.

Подав ладонь, он заставил меня встать со своего места, и подняв вверх кубок, продолжил:

— Дни моего одиночества остались позади! Я наконец-то нашел ту самую женщину, которая готова разделить со мной тяготы и радости судьбы каана.

Фальшивый восторг в его голосе был слишком очевиден, однако люди этого не видели. Они с недоверием и даже ужасом следили за происходящим, нелепо раскрыв рты и побросав еду.

— Эту женщину послали мне сами духи, и вскоре я готов буду представить ее улусу как свою первую жену!

Осушив кубок до дна, Хан с громким стуком поставил его на стол. Гости, шокировано переглядываясь между собой, последовали его примеру. Им был не по нраву выбор их господина, но и перечить они пока еще не решались.

А вот Солонго и Алтан хатун не поддержали всеобщего повиновения. Сестра Хана шептала бабушке на ухо что-то успокаивающее, видимо пытаясь убедить ее не учинять скандала при гостях, но судя по всему ее действия не возымели должного эффекта. Старуха была в полушаге от того, чтобы накинуться на меня.

И возможно, меня спасло от прилюдной расправы лишь то, что внезапно со своего места поднялся Менгуй, обратив все внимание хатун на себя.

— Ну, раз сегодня у улуса такой счастливый день, то и я готов поделиться своей радостью, — отсалютовав кубком Солонго, военачальник довольно осклабился во все тридцать два зуба, — Я просил руки у твоей сестры, Ерден.

Все разом ахнули. Но в этот раз похоже, что гости были рады прозвучавшему. Я же напротив, была просто в ужасе. Хан и вовсе казалось потерял дар речи, и лишь переводил немигающий взгляд с довольного Менгуя на Солонго, которая не слишком-то была похожа на счастливую невесту.

Раскосые глаза были влажными, а уголки губ печально опустились.

Неужели он как-то принудил ее?

— И что же ответила моя дорогая сестра? — хриплый голос Хана трескучей молнией пронзил пространство шатра. Глаза его при этом неотрывно смотрели на Солонго.

Но ответил за нее сам Менгуй.

— Она сказала, что будет счастлива стать моей спутницей жизни, — гнусно пропел он, — И уважаемая Алтан хатун благословила наш союз!

— Этому не бывать. — отрезал Хан, с трудом держа себя в руках.

Сидя рядом, я видела, что его буквально трясет от гнева и злости. И тут взяла слово сама Хатун:

— Ну, отчего же не бывать? Я действительно дала добро на их брак. В отличие от твоего, Ерден.

Старуха гневно прищурилась.

— Прежде чем ты откажешь, я бы очень хотел, чтобы мы пообщались наедине, — вклинился в разговор Менгуй, — Думаю когда ты узнаешь обо всех обстоятельствах и преимуществах нашего союза, то изменишь свое мнение.

Мы с Ханом мельком переглянулись, и на его лице я увидела отражение своего собственного страха. Легонько дернув его за рукав, я едва слышно шепнула:

— Подыграй ему. Нужно узнать, что там случилось на самом деле.

Уголки губ мужчины нервно дернулись, но он все же прислушался к моим словам.

— Хорошо. Завтра оба придете ко мне, — отрывисто бросил он.

Менгуй победно просиял, и издевательски учтиво склонив голову, плеснул себе еще араки. Солонго же упорно пыталась спрятаться от внимания брата за спиной у бабушки.

На этом самая тяжелая часть вечера подошла к завершению и пир продолжился. Гости потихоньку расслабились и позабыв о неприятном инциденте, возобновили веселье. То тут, то там звучали тосты за союз военачальника и сестры каана, но я ни разу не услышала, чтобы кто-то желал счастья нам с Ханом. Напротив, слишком часто ловила на себе недовольные оценивающие взгляды.

Остаток вечера мы просидели как на иголках. Вся еда в наших тарелках осталась нетронутой, зато кубок Хана с завидной частотой пополнялся слугами. Мне же монгольские традиционные напитки были не по нраву, хотя я бы с удовольствием сейчас приглушила тревогу парой глотков чего-нибудь крепкого. Однако один только запах араки и кумыса вызывали сильное отвращение.

В целом мы имели право уже давно покинуть празднество, но у нас оставалось еще одно незавершенное дело. Нужно было дать хатун информацию о том, что этой ночью я