Островский в Берендеевке - Виктор Бочков

Все это было, было, было…

Выходя из Высокова, я за околицей обернулся к бывшей деревне. Избы без окон и дверей, с провалившимися крышами, казалось, обреченно прощались с нами. И я, неожиданно для самого себя, попросил Лехмуса:

– Пожалуйста, снимите отсюда всю деревню. Возможно, это будет последняя фотография Высокова вообще.

Альберт готовно потянулся к фотоаппарату с широким объективом.

* * *

Снимок действительно оказался последним. Весной 1977 года оставленное жителями Высоково подожгли, озоруя, захожие туристы – «дикари». Деревни не стало. Но она запечатлена в жизни и творчестве великого драматурга, оставила крохотный, но следок в русской литературе. По-прежнему течет Мера, плещется в «Печке» сорога, цветут в июне ромашки и гвоздики на чудном склоне, шумят замерские «зачарованные» леса. И нам сохранена счастливая возможность пройти туда из Щелыкова путем-дорогой Островского, увидеть и порадоваться именно тому, что видел здесь и чему радовался он.

Этот бронзовый щелыковский Александр Николаевич – человек на закате жизни, старше того знаменитого Островского, который покойно сидит в кресле у Малого театра в Москве. Здесь он попроще – без шапки, вовсе почти облысевший, но с густыми усами и бородой. Одет в расстегнутый то ли сюртук, то ли в пальтецо с длинными фалдами прямо поверх рубахи-косоворотки. Брюки напущены на остроносые сапоги. Он, очевидно, гулял, устал и вот – отдыхает на скамье у дороги, удобно откинувшись на дощатую спинку, правой рукой придерживая на колене взятую с собой и раскрытую книгу, но не читает ее, а задумчиво смотрит вперед. Перед драматургом усадьба – он еще посидит, отдохнет и неторопливо проследует по песчаной дорожке к близкому уже дому.

Памятник поставлен за прогулочной аллеей, точно напротив въездных ворот в усадьбу. До 1928 года на этом месте стоял двухэтажный деревянный амбар кутузовских времен, перенесенный в качестве жилого корпуса на территорию дома отдыха и ныне звучно именуемый французским словом «шале»; потом кузница… Позади памятника лобановское поле, на его фоне трехметровый монумент не выглядит чересчур громоздким. Не кажется он и тяжелым – семитонная металлическая фигура на прямоугольном гранитном пьедестале. Памятник вписался в естественный щелыковский пейзаж, стал его привычным элементом, как сам дом, ворота, березовая и еловая аллеи, прясла в поле. Стал с праздничного 14 июня 1973 года. Тогда в Музее-заповеднике «Щелыково» отмечался 150-летний юбилей со дня рождения великого драматурга. К нему и приурочили открытие памятника, отлитого на ленинградском заводе «Монументскульптура» и только что доставленного в усадьбу. Сергей Михалков от Союза советских писателей и Михаил Царев от Всероссийского театрального общества сдернули белое штапельное покрывало, и перед глазами сотен собравшихся в этот погожий день на аллее людей предстал Александр Николаевич Островский. Предстал таким, каким его увидел скульптор Алексей Тимченко.

Скульпторы не раз создавали образ драматурга. Первым это сделал его друг Рамазанов в 1850-е годы, потом – в 1880-х годах – Бах, Кафка. Но это все были небольшие бюсты – гипсовые, бронзовые. В столетнюю годовщину со дня рождения Островского был объявлен конкурс на лучший проект его памятника для Москвы. Конкурс уверенно выиграл находившийся в расцвете творческих сил Николай Андреев, и через шесть лет, в 1929 году, его памятник был торжественно открыт у Малого театра.

Щелыково долго ждало своего памятника драматургу. Первый был воздвигнут еще в 125-летний юбилей Островского, в 1948 году. Создала его художник-бутафор Малого театра Надежда Маркова. Это была типичная работа любителя – гипсовый бюст на кирпичном постаменте, а установили его невдали от мемориального дома на площадке бывшего конного двора – вокруг разбили цветники и посадили сирень, которая там прижилась. Потом бюст перевезли в поселок Островское, где он ныне стоит в центральном сквере.

В 1956 году скульптор Николай Саркисов создал для Щелыкова новый памятник – бронзовый бюст, укрепленный наверху круглой колонны из темного головинского лабрадора. Памятник, изображающий драматурга в его лучшие годы, был прост и выразителен. Но его необдуманно поставили у самого дома-музея, перед пихтовым кругом, и такое местоположение вскоре стало мешать восстановлению мемориального облика реставрируемого ансамбля усадьбы. Да и хотелось видеть в Щелыкове изображение Островского во весь-таки рост, в полную величину. Поэтому в 1968 году саркисовский бюст перевезли в Кострому к зданию областного драматического театра им. А. Н. Островского.

Между тем еще в начале 1950-х годов был организован всесоюзный конкурс на лучший проект нового памятника Островскому. На нем довольно, на первый взгляд, неожиданно первое место было присуждено проекту ленинградского скульптора Тимченко.

И вот в Щелыкове появился новый человек – с острым взглядом из-под очков, выше среднего роста, худощавый, с резкими чертами лица. Алексей Павлович Тимченко, скульптор. Быстро подружился с сотрудниками музея. Потом он рассказывал им:

– Творчество великого драматурга всегда меня волновало – особенно его пьесы «Без вины виноватые», «Бесприданница», «Гроза». Поэтому, когда в 1952 году был объявлен конкурс проектов памятника Островскому, включился в него с удовольствием. На конкурсе был принят мой проект. Памятник вначале предполагалось воздвигнуть в Ленинграде, у театра Ленинского комсомола. Но ведь Островский – не петербуржец. Тогда решили делать для Кинешмы – я выезжал туда. В 1957 г. перевесила кандидатура Костромы – и там побывал. В 1970 г., незадолго, значит, до юбилея, дошла очередь Щелыкова. Сделал эскиз – одобрили. Но щелыковский проект уже иной – в первом, «городском» варианте Островский сидел не на скамье, а на стуле. В щелыковском памятнике мне хотелось подчеркнуть спокойствие драматурга – сидит, думает. Это Островский в 1880-е годы. Пушкина можно изображать и юным – у него короткая жизнь, но Островского я бы не стал делать молодым. К тому же именно из Щелыкова он ушел в вечность.

О себе Алексей Павлович рассказывал кратко.

– Родился в Баку в 1913 году в семье токаря. Кончил школу, потом художественный техникум с педагогическо-оформительским направлением. В 1935 г. поступил на подготовительные классы Всероссийской Академии художеств, а через два года – и в саму Академию. Учился у профессоров А. Т. Матвеева и В. А. Синайского. Учебу прервала война: был в ополчении на Карельском перешейке, блокаду провел в Ленинграде. В 1946 г. окончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина. Тогда же приняли в Союз художников.

Весь творческий путь Тимченко связан с Ленинградом – там, на Песочной набережной, его мастерская. Первая замеченная работа Алексея Павловича – скульптура «Олег Кошевой» – сейчас она в городе Сумы. Потом были десятки произведений: «Верхолазы», «Токарь-карусельщик», «Сталевар», «Строительница», «Наш современник»…

Позже Алексей Павлович сетовал, что все-таки не чувствует полного творческого удовлетворения. Слишком короткий срок был выделен на создание памятника – не смог довести идею до конца. Но творил он самозабвенно, сутками не выходил из мастерской. К вечеру отекали ноги, не мог согнуться – разувала его дочь. Главное, что волновало Тимченко, это воспроизведение облика драматурга. Он заполучил переснимки со всех имеющихся прижизненных фотографий Александра Николаевича, сделал массу выписок из мемуаров современников. Из мозаичных кусочков для него постепенно складывался и прояснялся образ великого писателя.