Anam Ċara. Кельтская мудрость - Джон О'Донохью

Когда я, живя в Берлине, работал над диссертацией, мне посчастливилось быть соседом замечательного индийского специалиста по философии науки, автора нескольких удивительных книг о развитии научного знания. Так как он был научным руководителем многих аспирантов, я спросил его, от чего он посоветует мне отталкиваться в исследовании философии Гегеля. Он ответил, что большинство исследователей пытаются сформулировать выводы или доказать гипотезу, сопротивляющуюся критике. К этому стремятся все, и ничего нового здесь нет. Но мне следует пойти другим путем. Он сказал, что, если я попытаюсь нащупать в этой области несколько вопросов, которыми никто раньше не задавался, мне удастся обнаружить что-то поистине оригинальное и стоящее. Своим советом он призвал меня мыслить по-новому, найти совершенно новый подход к рассматриваемой теме.

Хотя люди прикладывают много усилий к выполнению работы, они редко задействуют живое воображение. Как правило, на рабочем месте преобладает безликая рутина. Даже критические высказывания работников становятся предсказуемыми и строятся по одной и той же схеме. Часто новые люди привносят новые подходы и ставят новые вопросы. Иногда казавшаяся безнадежной ситуация открывается с неожиданной и интригующей стороны. Пробуждаются возможности, дремавшие под оболочкой привычного серого однообразия. Люди ощущают прилив сил и энтузиазма; работа в этой организации оживает и наполняется новым смыслом. Человек, способный мыслить нелинейно, непредсказуемо, в обход шаблонов, включая воображение, может побудить своих коллег переосмыслить рабочий процесс, увидеть в нем нечто увлекательное и вдохновляющее. Поэтому в современных корпорациях такая важная роль отводится людям с мышлением поэта или художника. Художник способен внести в эту среду свежесть, которой ей так не хватает, открыть окна и двери там, где раньше были сплошные стены. Благодаря такому подходу на первый план на рабочем месте выходит энергия творчества и естественности.

Естественность и преграды

Когда рабочий процесс строится искусственно, с принуждением, не может произойти ничего нового. Душе ничего нельзя навязать. Когда я жил в Германии, в моем сознании стала происходить постоянная напряженная работа. Из-за этого у меня начались проблемы со сном. Если в течение дня вы занимаетесь физическим трудом, то можете спать очень мало. Если вы заняты скрупулезной и сложной умственной работой, сон вам необходим. У меня началась настоящая бессонница. Встав с постели, я мог поработать час, а потом вдруг чувствовал себя уставшим и подавленным. Когда надо было ложиться спать, начиналась настоящая пытка, и каждую ночь я отчаянно старался уснуть. Я перепробовал всё. Помню, однажды ночью я совсем выбился из сил и сказал себе: смирись, ты больше никогда не сможешь нормально уснуть, ты никогда не выспишься и будешь страдать от этого всю жизнь. Удивительно, но, как только я мысленно смирился с такой перспективой, я уснул – не прошло и пяти минут. В следующие несколько ночей мой сон вернулся в нормальный ритм. Именно настойчивое желание уснуть мешало мне спать. Как только я распрощался с ним, сон вернулся естественным образом.

Когда на работе мы искусственно напрягаем волю и интеллект, монотонность только усиливается. Когда же мы позволяем ожить воображению, озаряющему душу, работа предстает в совершенно новом свете. Не следует относиться к своей работе равнодушно, с безразличием. Очень важно внимательно приглядеться к своей работе, попытаться понять, отвечает ли ваша работа и обстановка на вашем рабочем месте вашей индивидуальности, чувству собственного достоинства, вашим талантам. Если нет – вам, возможно, следует сделать выбор. Продавая свою душу, человек в конечном счете покупает несчастливую жизнь.

Стремление выглядеть солидно и обезопасить себя неуловимо затягивает человека в свои сети. Часто те, кто бросается в крайности, оказываются ближе к обновлению и переосмыслению собственной жизни. Те, кто попадает в ловушку заурядной, тривиальной солидности, сбиваются с дороги, даже не сознавая этого. Такая опасность нередко подстерегает деловых людей. Многие из них привыкли изо дня в день задействовать лишь одну сторону своего мышления – стратегическую, тактическую, механическую. Это входит у них в привычку, которая постепенно распространяется на всё, в том числе и на внутренний мир. Обладая большим профессиональным авторитетом, вне своей работы они выглядят несчастными и растерянными. Нельзя подавлять свою душу, ничем за это в итоге не заплатив. Работа может легко убить спонтанность и творческое начало, заместить собой самосознание человека. В одной из самых тревожных новелл XX века сюрреалистически изображена участь, постигшая одного дотошного и безупречного чиновника. Это «Превращение» Кафки, начинающееся поразительной фразой: «Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое»[46]. Кафка с его выразительными отстраненными описаниями, сюрреалистическими деталями и черным юмором с неподражаемой точностью рисовал системы и людей, оказавшихся частью их механизма.

Приверженность роли убивает

Если мы напрягаем только волю и ум, работа подменяет собой наше «я». На одном из лондонских кладбищ есть надгробие с комичной эпитафией: «Здесь лежит Джереми Браун, родившийся человеком и умерший бакалейщиком». Зачастую самосознание человека, вся необыкновенная сложность его души и красочность внутреннего мира оказываются втиснуты в рамки профессионального статуса. Человек становится заложником своей социальной и профессиональной роли. Он ограничивает и обедняет свою жизнь, забывает о собственной личности, всё больше отрывается от жизни. Встречаясь с таким человеком, вы видите только его роль. Вы ищете человека, но безуспешно. Задействовать лишь поверхностно-прямолинейные свойства ума очень опасно. Поэтому крупные компании постепенно осознают, насколько им необходимы творческое волнение и непредсказуемость, берущие начало в мире воображения. Они необходимы, ибо наполняют человеческую жизнь страстью и энергией. Если наше «я» живет только внешними событиями и продолжает механически скользить по поверхности, у нас незаметно накапливается усталость. Если человек живет так годами, он постепенно приходит в отчаяние.

Сизиф

Когда усталость входит в привычку, она разрушает естественный защитный слой нашей души. Вспомним миф о Сизифе, осужденном вечно вкатывать на гору огромный камень. Едва он достигал вершины, глыба выскальзывала у него из рук и падала вниз. Если бы Сизиф решил больше не вкатывать камень на гору, он обрел бы покой. Но он был пленником тщетных усилий, обреченным снова и снова браться за одно и то же дело и никогда не доводить его до конца. Он вынужден вечно катить камень в гору, зная, что ему никогда не добраться до вершины. Любой предприниматель или сотрудник компании, продолжающий держаться за некую внешнюю роль и мыслить одномерно, подобен Сизифу. Такие люди могут оказаться на грани срыва. Нередко срыв – это отчаянная попытка души прорваться сквозь тягостную оболочку роли. Человеческая душа