Дворянин Великого князя - Роберт Святополк-Мирский

Когда, дрожа от ночного озноба, они вернулись обратно и шепотом сообщили новость оставшимся в лагере, наступила мертвая тишина.

Вчера — двое у моста, сегодня этот ужасный взрыв, потом четверо убитых на дороге, и теперь вот Софрон…

Что же будет дальше?..

Медведев нашел Андрея с Иосифом в условленном месте. Иосиф приветствовал Василия благословением, и тот протянул ему пергамент, отнятый у Илейки.

— Спрятавшись в той телеге, мне удалось расслышать, как ты говорил Антипу, что это расписка в получении церковных ценностей. Решив, что она тебе нужна, я отнял ее у разбойников.

Пусть он еще раз утвердится в мысли, что я не знаю, от кого и где им получена эта тайнопись на самом деле. "Береги свои тайны, но избегай чужих, — учил когда-то отец, — ибо можешь невольно нажить себе смертельных врагов".

Василию очень не хотелось нажить врага в лице Иосифа.

Монах не мог укрыть радости.

— Благодарю тебя, это действительно очень ценный для меня список! Теперь я обязан тебе вдвойне — и жизнью, и этим документом. Сидя в темнице этих мерзких татей, я непрерывно горячо молился о твоем спасении, и Господь услышал мои молитвы. Рад также и тому, что тебе удалось избежать тяжкой доли, — обернулся он к Андрею. — А сейчас, если позволите, я немедля двинусь в путь, ибо уже на сутки опаздываю на встречу с медынским архимандритом. Примите мое благословение, и да поможет Господь во всех благих делах ваших!

И, осенив их знамением креста, Иосиф быстро зашагал вдоль пустой теперь просеки в сторону медынской дороги.

Начинало светать.

Вдруг со стороны лагеря раздался какой-то шорох, и в сером сумраке рассвета из клочьев мглы появились два человека, которые крадучись приближались к поляне. Одним из них был Никола, а вторым…

Медведев с Андреем изумленно переглянулись.

Варежка, десятилетняя девочка, дочь Антипа, со всего разбега бросилась к Андрею и повисла на нем, обхватив руками и ногами, тихонько, радостно хихикая.

— Ты что здесь делаешь в такую пору, безумная девчонка? — отбивался от ее объятий Андрей.

— Я не знала, — горячо шептала она, — я, честное слово, не знала, что они хотели с тобой сделать, иначе я бы ни за что не позволила… Да я бы сама их всех поубивала за это… Ты мне веришь? Нет, скажи, ты мне веришь?

— Ну конечно, я тебе верю, Варежка, — смущенно говорил Андрей, пытаясь освободиться от ее цепких объятий; — Ты как здесь очутилась?

— Не серчай, хозяин, — поклонился до земли Никола, — только я не мог с ней Ничего поделать. Она тайно выскользнула из землянки, выследила меня и пристала как банный лист: веди, говорит, меня к Андрею и Медведеву, и все тут! Я, говорит, точно знаю, что ты с ними в сговоре…

— А что я — дура совсем, что ли?! — воскликнула Варежка. — Да ты же смотрителем был на дороге в Березки. Медведев мимо тебя пройти незаметно в лагерь не мог — ну так ведь? Не мог… И все думали, что он тебя убил, но когда я тебя живым увидела — ты с Епифанием в кустах шептался, — я сразу все поняла. Значит, ты его пропустил, и, стало быть, вы теперь заодно? А ты, Медведев, вообще-то — молодец! Ты славно с этим сбродом разделался. Я заметила — батюшка на тебя всегда посылал самых злых, кого недолюбливал. Он часто говорил, что надо половину отряда разогнать. Мы с отцом бедных не обижаем. Мы только у злых людей добро и деньги забираем… А многие в округе сами нам помогают. Мы тут на нашей стороне Угры со всеми дружим. Правда, батюшка на ту сторону давно уже собирается. Так что скоро никто тебе тут мешать не будет. А я, вообще-то, — она обернулась к Андрею и-взяла его за руку, — пришла с тобой попрощаться. Ты мне много интересного рассказывал, и я твоих уроков никогда не забуду, Я уже могу немного по-литовски говорить и по-польски, как ты меня учил… Батюшка собирается отдать меня в какой-то дорогой монастырь в Литве, чтобы меня дальше учили всему. Но если там будет очень скучно, то я…

— Варежка! — раздался вдруг совсем недалеко взволнованный голос Антипа.

— Ну вот, — с досадой сказала Варежка, — заметили все же. А я думала вернусь тихонько… — И вдруг неожиданно закричала звонким детским голоском на весь лес: — Да здесь я, батюшка, здесь!

Медведев мгновенно закрыл ей рот, прижав к себе, но было уже поздно.

Из белого утреннего тумана на поляну выплыла большая группа вооруженных людей во главе с Антипом.

— Всем стоять! — резко скомандовал Антип. — Не стрелять! Варежка! Ты где, доченька?

Медведев вздохнул и посмотрел на Андрея. Андрей кивнул и придвинулся к нему, встав плечом к плечу. Никола побледнел и перекрестился.

Медведев поправил Варежкины волосы, будто погладил по голове, и сказал негромко:

— Ну что ж теперь делать… Ответь батюшке.

— Я здесь, — крикнула Варежка, и они вышли из кустов на открытое место.

Антип и его люди застыли неподвижно.

В десяти шагах от них стояла Варежка, за ее спиной — Медведев, держа руки на ее плечах, а по обеим сторонам Андрей и Никола — с обнаженными саблями.

Несколько секунд никто не шевельнулся и не произнес ни звука.

— Какого выкупа ты хочешь за мою дочь? — сурово, но спокойно спросил, наконец, Антип.

— Никакого, — ответил Медведев. — Она пришла сюда по своей воле — по своей воле и уйдет.

Он убрал свои руки с ее плеч. Варежка повернулась к Андрею, бросилась ему на шею и поцеловала его. Потом кулачком вытерла слезы, улыбнулась и побежала к отцу.

Антип своей единственной рукой обнял дочь.

— Ну что ж, Медведев, — сказал он с легкой иронией, — считай, что победил ты злых лесных разбойников… И остаешься тут теперь полным и единовластным хозяином. А мы отправляемся на ту сторону. Некоторые из моих людей решили остаться с тобой. Дай нам пару часов на сборы, и перед уходом я хотел бы с тобой поговорить. Жди нас с миром у себя дома в полдень. А пока отпусти Николу.

Никола вопросительно взглянул на Медведева, тот кивнул, и парень направился к бывшим товарищам.

Взошло солнце.

Медведев с Андреем отыскали оставленных в лесу лошадей и после часа неторопливой езды по солнечному утреннему лесу подъехали к полуразрушенному медведевскому дому.

— Что это? — удивился Андрей.

— С недавних пор моя усадьба и родовое гнездо всех будущих Медведевых.

— Вижу, тебе предстоит хороший кусок работы. Я погощу у тебя до полудня — мне хотелось бы убедиться, что Антип действительно покинет эти места, — а потом с твоего разрешения двинусь в путь.

— Как пожелаешь. А пока, я думаю, неплохо бы вздремнуть часок-другой после бессонной ночи, если, конечно, дадут; я заметил, что эти места обладают странной особенностью — только собираешься уснуть, непременно что-нибудь начинает происходить.