И меркнет свет - Кейти Роуз Пул

Вина и страх бегали друг за другом по кругу, пока наконец Хассан не сел прямо на своей койке, проведя рукой по лицу. Напротив него мирно храпел Гектор.

Хассан встал, оделся и вышел из каюты. Обычно в такие ночи, когда уснуть не получалось, он находил укромное место и читал. Так что, проходя по коридору мимо полуоткрытой двери, за которой виднелись книжные полки, он остановился и заглянул внутрь.

Комната оказалась пустой, не считая парочки мягких стульев и одного низкого стола, а также стеллажа, протянувшегося вдоль задней стены. Принц вошел внутрь и провел пальцами по кожаным переплетам. Тут были тома по истории, сборники стихов и записи десятков последователей. Он остановился, увидев название золотыми буквами «Происхождение семи пророков», но, протянув руку, чтобы снять книгу с полки, услышал, как кто-то прочистил горло в дверях.

– Милосердие Бехезды! – воскликнул Хассан и уронил книгу с полки.

– Бехезда сказала бы, что ты получил по заслугам за то, что суешь нос в чужие дела.

Хассан повернулся и увидел, как в комнату входит Странница. На ее губах играла улыбка.

– Я не сую никуда нос, – сказал он, не в силах прогнать нервозность из голоса, когда она подошла к нему. Из-за ее присутствия он чувствовал себя маленьким и ошеломленным, словно его разум не мог смириться с идеей, что мифическая Странница и есть женщина, стоящая перед ним.

Она наклонилась, чтобы поднять книгу, и взглянула на обложку.

– Интересный выбор для чтения поздней ночью. Боюсь, информация там неточная. – Она вернула книгу на полку и подошла к шкафу на примыкающей стене. – У меня есть то, что лучше поможет тебе заснуть.

Она открыла двери шкафчика. Внутри оказались бутылки с насыщенным, темным алкоголем и несколько хрустальных бокалов. Она наполнила один и протянула ему.

Не зная, что еще делать, Хассан принял его. Когда женщина убрала руку, он заметил кольцо на ее пальце и запоминающуюся печать: роза ветров.

– Потерянная Роза, – вырвалось у него. – Вы одна из них?

Она вскинула брови:

– Джуд не сказал тебе?

Хассан молча покачал головой.

Она снова повернулась к шкафчику и налила себе выпить.

– Я создала Потерянную Розу. После того как мы с другими пророками убили бога, я постаралась проследить, чтобы его эша оказалась заперта. Убедилась, что каждая из Реликвий охраняется и будет охраняться в течение следующих столетий.

– Так значит, это вы помогли нам попасть в Паллас Атос? – спросил он. Не зря ему показалось, что голос знакомый, когда он впервые услышал его в вестибюле резиденции Архона.

Она подняла бокал, глядя на него:

– Всегда пожалуйста.

– Мой отец, – произнес Хассан, не успев себя остановить. – Он был членом Потерянной Розы, не так ли?

Странница кивнула.

– Так он знал о Реликвиях, – продолжил Хассан. Он об этом догадался, когда нашел договор Потерянной Розы в Великой Библиотеке Назиры и когда компас отца привел его к Короне Херата под маяком. Но почему-то теперь, когда эта женщина, пророк, подтвердила его догадки, все стало реальнее.

– Он знал о некоторых из них, – ответила она. – Я придумала Потерянную Розу так, чтобы у каждого члена был свой важный секрет, который он должен хранить и передавать дальше. Но только я знала, как можно сложить частички в единое целое и что на самом деле мы защищаем.

– Вы знали моего отца? – спросил Хассан с ноткой отчаяния в голосе.

Странница ответила не сразу.

– Я встречалась с ним лишь однажды. Он был молод, немногим старше тебя сейчас. Это случилось вскоре после того, как мать назвала его наследником и передала ему секрет о Реликвии Разума. Он очень серьезно отнесся к новообретенной обязанности. Он был, наверное… очарован идеей о тайном знании, предназначенном только ему и его потомкам. Мечтал защищать эти секреты, а вместе с ними и мир. Ты во многом напоминаешь мне его в этом возрасте.

Хассану показалось, что ее слова обнажили его душу. Он всегда на это надеялся: что кто-то увидит в нем его отца. Что Хассан сможет походить на него.

– После этого мы поддерживали связь, – сказала Странница. – Особенно после смерти его матери. На самом деле, именно твой отец первым рассказал мне о Иерофане. Конечно, он не знал, что это Паллас, но он поведал мне о свидетелях, об их лидере и обо всех слухах вокруг них.

– Вы могли бы предупредить его, что произойдет, – выдохнул Хассан. – Договор Потерянной Розы – вот почему Иерофан прибыл в Назиру в первую очередь. Мой отец погиб, защищая ваши секреты.

Странница склонила голову, глядя на напиток.

– Может, я и пророк, но больше не вижу будущее. Я не знала, что Паллас сделает с Назирой или твоим отцом. Если бы только я знала.

Хассан сжал челюсти, чувствуя напряжение за глазами. Из-за смерти отца он плакал лишь раз: в ту полную отчаяния ночь, которую провел в качестве пленника в собственном дворце. Теперь ему снова хотелось плакать.

– Твой отец знал, что существуют тайны Потерянной Розы и Реликвии, о которых я ему не рассказала. Но, даже зная об этом, он осознавал важность своих обязанностей и посвятил себя всего им, понимая, что таким образом защищает будущее не только своего королевства, но и всего мира. И, кажется, ты это тоже понимаешь, не так ли, Хассан? Вот почему ты здесь.

Голос Хассана застрял в горле. На протяжении тех шести недель в Тель-Амоте он был так близок к тому, чтобы сдаться и вернуться в Назиру, отвернувшись от всего, связанного с пророчеством, богом и Веком Тьмы.

– Я думал, что я здесь, потому что это моя судьба, – ответил Хассан.

Судьба, о которой он никогда не просил. Как и его отец никогда не просил делать его членом Потерянной Розы, поручать ему защищать древний секрет и нести ношу намного тяжелее, чем его собственное королевство. Но он все равно это сделал.

– Ты можешь вернуться в Назиру, – сказала Странница. Это было похоже на искреннее предложение. – Можешь вернуться домой.

Он мог. Мог оставить Джуда, Гектора, Эфиру и Антона разбираться со всем этим самим. Взвалить это все на их плечи и вернуться к заботе о собственном народе.

– А как по-вашему, что я должен сделать? – спросил Хассан.

– Я считаю, – ответила она, – что тебе нужно допить и пойти спать.

* * *

На следующее утро Хассан нашел Кхепри на корме корабля. Она держалась за поручни и смотрела на скалистый берег. Корабль приближался к узкому проливу, по которому они отправятся вверх по реке к форту Керамейкос.

Он подошел к ней с колотящимся сердцем. Ему понадобилось набраться храбрости, чтобы заговорить с ней, и он знал, чего ожидать. Гнев точно: из-за того, что он натворил в Назире и позволил ее поймать. Облегчение, возможно: потому что он жив.