📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаВоспитание детей на примере святых царственных мучеников - Марина Кравцова

Воспитание детей на примере святых царственных мучеников - Марина Кравцова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 43
Перейти на страницу:

П. Жильяр: «Вот такова была ужасная болезнь, которой страдал Алексей Николаевич; постоянная угроза жизни висела над его головой: падение, кровотечение из носа, простой порез — всё, что для обыкновенного ребёнка было бы пустяком, могло быть для него смертельно.

Его нужно было окружать особым уходом и заботами в первые годы его жизни и постоянной бдительностью стараться предупреждать всякую случайность. Вот почему к нему по предписанию врачей были приставлены в качестве телохранителей два матроса с императорской яхты: боцман Деревенко и его помощник Нагорный, которые по очереди должны были за ним следить.

Когда я приступил к моим новым обязанностям, мне было не так-то легко завязать первые отношения с ребёнком. Я должен был говорить с ним по-русски, отказавшись от французского языка. Положение моё было щекотливо. Не имея никаких прав, я не мог требовать подчинения.

Как я уже сказал, я был вначале удивлён и разочарован, не получив никакой поддержки со стороны императрицы. Целый месяц я не имел от неё никаких указаний. У меня сложилось впечатление, что она не хотела вмешиваться в мои отношения с ребёнком. Этим сильно увеличилась трудность моих первых шагов, но это могло иметь то преимущество, что, раз завоевав положение, я мог более свободно утвердить свой личный авторитет. Первое время я часто терялся и даже приходил в отчаяние. Я подумывал о том, чтобы отказаться от принятой на себя задачи.

К счастью, я нашёл в докторе Деревенко отличного советника, помощь которого мне была очень ценна. Он посоветовал мне быть терпеливее. Он объяснил, что вследствие постоянной угрозы жизни ребёнка и развившегося в императрице религиозного фатализма она представила всё течению времени и откладывала день ото дня своё вмешательство в наши отношения, не желая причинять лишних страданий своему сыну, если ему, быть может, не суждено было жить. У неё не хватало храбрости вступать в борьбу с ребёнком, чтобы навязывать ему меня.

Я сам сознавал, что условия были неблагоприятны. Но несмотря на всё, у меня оставалась надежда, что со временем состояние здоровья моего воспитанника улучшится.

Тяжёлая болезнь, от которой Алексей Николаевич только что начал оправляться, очень ослабила его и оставила в нём большую нервность. В это время он был ребёнком, плохо переносившим всякие попытки его сдерживать; он никогда не был подчинён никакой дисциплине. Во мне он видел человека, на которого возложили обязанность принуждать его к скучной работе и вниманию и задачей которого было подчинить его волю, приучив его к послушанию. Его уже окружал бдительный надзор, который, однако, позволял ему искать убежища в бездействии; к этому надзору присоединялся теперь новый элемент настойчивости, угрожавший отнять это последнее убежище. Не сознавая ещё этого, он это чувствовал. У меня создавалось вполне ясное впечатление глухой враждебности, которая иногда переходила в открытую оппозицию».

Как видим, не всё шло благополучно. Болезнь, вместо того чтобы закалить характер мальчика (что и произошло впоследствии), могла полностью изломать его и погубить благие задатки. Из приведённых фрагментов воспоминаний становится ясно, что особенно тяжело было живому, весёлому ребёнку постоянно сдерживать свои мальчишеские порывы и ощущать себя «не таким, как все мальчики». Тем не менее кажется, что гиперопека, которой подвергался маленький царевич, была вполне обоснованна. Но так ли это было? Жильяр засомневался первым, тем более что с каждым днём он открывал в своём воспитаннике всё новые и новые замечательные качества и всё сильнее привязывался к нему:

«Тем временем дни шли за днями, и я чувствовал, как укрепляется мой авторитет. Я мог отметить у моего воспитанника всё чаще и чаще повторявшиеся порывы доверчивости, которые были для меня как бы залогом того, что вскоре между нами установятся более сердечные отношения.

По мере того как ребёнок становился откровеннее со мной, я лучше отдавал себе отчёт в богатстве его натуры и убеждался в том, что при наличии таких счастливых дарований было бы несправедливо бросить надежду...

Алексею Николаевичу было тогда девять с половиной лет. Он был довольно крупным для своего возраста, имел тонкий, продолговатый овал лица с нежными чертами, чудные светло-каштановые волосы с бронзовыми переливами, большие сине-серые глаза, напоминавшие глаза его матери. Он вполне наслаждался жизнью, когда мог, как резвый и жизнерадостный мальчик. Вкусы его были очень скромны. Он совсем не кичился тем, что был наследником престола, об этом он всего меньше помышлял. Его самым большим счастьем было играть с двумя сыновьями матроса Деревенко, которые оба были несколько моложе его.

У него была большая живость ума и суждения и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе. В маленьком капризном существе, каким он казался вначале, я открыл ребёнка с сердцем, от природы любящим и чувствительным к страданиям, потому что сам он уже много страдал. Как только это убеждение вполне сложилось во мне, я стал бодро смотреть в будущее. Моя работа была бы легка, если бы не было окружавшей нас обстановки и условий среды».

А теперь на минуту оторвёмся от воспоминаний Жильяра и вернёмся в наше время. Откроем книгу современных психологов Ирины Медведевой и Татьяны Шишовой, много лет работающих с проблемными детьми. Вот что мы прочтём: «Так называемая гиперопека, когда родители окружают своего ребёнка излишней заботой, сегодня явление достаточно распространённое... Ведь разрешать ребёнку быть самостоятельным — это риск, и нередко огромный риск То ли дело неусыпный надзор! Конечно, он отнимает много времени и сил, зато вы обеспечиваете себе спокойную жизнь и выглядите при этом почтенно в глазах окружающих... Что же касается риска, то без него, конечно, жить спокойнее. Вам. Но спокойствие-то за счёт ребёнка, о котором вы якобы так радеете. Ибо каждый его самостоятельный шаг есть репетиция. Чем больше репетиций, тем полноценнее сыграет он спектакль иод названием “Жизнь”. А на что его обрекаете вы?»

В приведённом отрывке речь шла о детях здоровых. А в случае с наследником усиленная забота родителей вовсе не кажется излишней. Но так не казалось самому царевичу Алексею, которого, кстати, впереди ожидал не просто «спектакль под названием “Жизнь”«, а труднейшая из ролей в этом спектакле — управление великой империей. И воспитатель Жильяр прекрасно понял ребёнка. Вернёмся к его воспоминаниям:

«Я поддерживал, как уже об этом выше сказал, лучшие отношения с доктором Деревенко, но между нами был один вопрос, на котором мы не сходились. Я находил, что постоянное присутствие двух матросов — боцмана Деревенко и его помощника Нагорного — было вредно ребёнку. Эта внешняя сила, которая ежеминутно выступала, чтобы отстранить от него всякую опасность, казалось мне, мешала укреплению внимания и нормальному развитию воли ребёнка. То, что выигрывалось в смысле безопасности, ребёнок проигрывал в смысле действительной дисциплины. На мой взгляд, лучше было бы дать ему больше самостоятельности и приучить находить в самом себе силы и энергию противодействовать своим собственным импульсам, тем более что несчастные случаи продолжали повторяться. Было невозможно всё предусмотреть... Это был лучший способ, чтобы сделать из ребёнка, и без того физически слабого, человека бесхарактерного, безвольного, лишённого самообладания, немощного и в моральном отношении. Я говорил в этом смысле с доктором Деревенко. Но он был так поглощён опасением рокового исхода и подавлен, как врач, сознанием своей тяжёлой ответственности, что я не мог убедить его разделить мои воззрения.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 43
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?