Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна) - Диана Ибрагимова

Не зная, что делать, он принёс ужин наверх, запер дверь и ел, сидя на табурете у окна. Сегодня Летфен показывал ему рудник и кладбище, но Аринд сомневался, что сможет найти его самостоятельно. Зенфред лежал, пялясь невидящим взглядом в потолок, неподвижный, как и все мертвецы. Теперь мысли и страхи Аринда были ему недоступны, и от этого невольно стало тоскливо. Хотелось, чтобы скорее прошла зима и можно было укрыться ото всех в лесу. Аринд больше не жаждал рассказов о внешнем мире и не восхищался им. Он сам стал его частью и мечтал о спокойном одиночестве, где приходилось слушать только звериные голоса и птичий щебет, песню ветра в кронах деревьев и скрип сучьев. Лучше быть живой крысой, чем мёртвым волком.

* * *

– Не будь я тебе должен, Мертвяков сын, ни за что бы не стал этим заниматься, – проворчал Летфен, вонзая лопату в мёрзлую землю. – И чего они мрут, как мухи? Скоро в городе, кроме нас с тобой, никого не останется. Будут ходить одни призраки. Хотя тебе-то что. Примут за своего, так что уживёшься с ними.

Аринд утёр со лба пот. За привычной работой можно было отвлечься и на время представить обыкновенный день в Северной тюрьме. Летфен распрямил натруженную спину и опёрся на лопату.

– Видишь вон там пещеру? – спросил он, указывая в сторону подступавших с юга скал. – Там здоровенные подземелья и храм внутри. Жуткое местечко, и мертвяки, наверное, ещё остались. В общем, самое то для тебя. Почти тюрьма. Лучше там живи, ко мне поближе, а то заладил про свой лес.

Аринд ненадолго задержал взгляд на чёрном зеве пещере и вернулся к делу. На кладбище Северной тюрьмы всегда царила тишина. Смерть заставляла людей молчать, и, закапывая их, Аринд размышлял, что мёртвые порой куда лучше живых.

– Эй, Мертвяков сын, а есть у тебя какая-нибудь мечта?

– Нет, наверное.

– Как, совсем ни одной? – не поверил Летфен. – Ладно, так и быть, я с тобой поделюсь. Когда накопим кучу денег, прошмыгнём на какое-нибудь торговое судно и спрячемся в товарном отсеке. Потом переплывём на материк, найдём себе работёнку где-нибудь у причала, подзаработаем немного. Купим тебе колб с порошками, и ты будешь делать всякие яды, а я их продавать. Глядишь, разбогатеем, женимся, построим дома и будем жить припеваючи!

– Как ты думаешь, что бывает после смерти? – неожиданно спросил Аринд.

Летфен непонимающе уставился на него, потом растянул рот до ушей и, уперев руки в бока, многозначительно сказал:

– Благодать! Вот что там. – Он уселся прямо на мёрзлую землю и принялся жевать припрятанный за пазухой ломоть хлеба. – Ты знаешь, Мертвяков сын. Если уж и сравнивать наш мир с чем-то, то, как по мне, он похож на морское дно, а наши души после смерти поднимаются на поверхность, как пузырьки из рыбьих жабр. Они объединяются в большие семейные пузыри и живут себе так же, как жили на земле, только без болячек и голода. Хорошо живут, в общем. Вот умру я, найду свой пузырь, зайду в него, а там дом, мамка моя пирог рыбный печёт, отец сети чинит, а брат… А брат, может, ещё и не там, – Летфен потёр ладони и поднялся. – Хоть бы рассказал про Седого, – он кивнул на телегу, в которой лежало тело Зенфреда. – Я ж его даже не знал. Он тоже с рудника?

– Он сын королевского наместника, – ответил Аринд, заметив, что Летфен перевёл тему.

– Чего? – мальчишка выпучил глаза. – Седой – сын Ханвиса Райелда?! Да ты рехнулся! Чего ему делать в Северной тюрьме?

– Я не говорил, что встретил его там.

– Так, Мертвяков сын. Сегодня я волью в тебя столько вина, что твой каменный язык зашевелится, и ты мне всё расскажешь! – Летфен разозлился не на шутку. – А для начала своё имя, понял меня?

* * *

В общей зале стоял такой шум, что Аринду хотелось провалиться под землю или, на худой конец, забраться в пустую бочку у дальней стены. А всё потому, что Летфен опустошил карманы, купив в оружейной лавке старенький лук, колчан и стрелы, и, оставшись без гроша, тут же решил покрыть трату спором. Он и стрелять-то не умел, но, в отличие от Зенфреда, в своё время разумно променявшего добротный меч на нож, ничуть не сомневался в собственных силах.

Грун выкатил из кладовой пузатый бочонок. На стол сыпались монеты. Главные пропойцы Эдоса делали ставки, кто кого перепьёт. Первым среди них был уже знакомый главарь Авердо. Летфен приблизился к самому уху Аринда и шепнул.

– Главное, это не выиграть, Мертвяков сын. Главное – заставить их заплатить. Народ тут не больно раскошеливаться любит. Особенно Авердо, так что нужна твоя помощь.

Аринд напрягся.

– Да ты не бойся, – Летфен хлопнул его по плечу. – Тебе и делать-то ничего не надо. Просто сиди на месте, молчи и скорчи самую страшную рожу, какую только сможешь. Брови нахмурь. Нахмурь брови, говорю, и голову наклони. Вот так. И зыркай на всех исподлобья. Представь, что тебе надо прожечь их взглядом. Сунь вот эти флаконы за пазуху. Да не бойся ты, это просто вода.

План Летфена Аринду не нравился, но ему ничего не оставалось, кроме как послушно принять скляницы и ещё ниже опуститься над бокалом, из которого он не сделал ни глотка. Мальчишка уселся за стол напротив троих амбалов, маленький и щуплый, как белка перед медведями.

– Наливай! – Авердо хлопнул себя по животу.

Мальчишка-разносчик принёс поднос с большими кружками и разлил на четверых первый кувшин. Летфен выпил и облизал белые усы над верхней губой. Кто-то громко рыгнул и потребовал добавки. Голоса веселели, спорщики розовели. Летфен смеялся и едко шутил. Аринд надеялся, что он свалится прежде, чем начнёт трясти с Авердо деньги, а главарь упадёт раньше, чем удушит назойливого мальчишку.

Шумная попойка продолжалась до утра. Аринд тёр сонные глаза и вздыхал. Двое мужчин уже храпели, лёжа на столе, а Авердо и Летфен всё продолжали бой. Главарь в очередной раз поднялся, чтобы опустошить место для пива, но запнулся о порог, упал и остался лежать. Мальчишка сделал последний глоток и поставил кружку с победным стуком.

– Моя взяла! – громко заявил он и потянулся к кучке монет.

Кто-то из людей Авердо со шрамом на щеке поставил поверх денег ладонь.

– Ну ладно, ядоглот. Пошутили и хватит. Авердо тебя в пивной бочке утопит, если узнает, что ты присвоил хоть одну его монетку.

– А кто ж присваивает? – Летфен прищурился. – Я выиграл спор, деньги мои.

– Иди-ка ты спать подобру-поздорову, – процедил мужчина, наклонившись к самому уху Летфена.

Мальчишка ухмыльнулся и посмотрел в сторону Аринда. Вспомнив о плане, тот нахмурил брови и зыркнул на собравшихся исподлобья.

– Я-то не против, – Летфен развёл руками, откинувшись на стуле. – Да только я Мертвякову сыну денег задолжал. Сказал, что сегодня отдам, а вы их присвоить решили. Мертвяков сын такого не любит. Эй, Еноа, ты слыхал, сколько людей он перебил?

– Как же, – старик рассмеялся, брызгая слюной и, поднявшись, заявил. – Шесть сотен!