Добрый мэр - Эндрю Николл

Кабинет мэра,

Ратуша,

Ратушная площадь,

Дот.

Затем, подхватив конверт, он сбежал вниз по черной лестнице и просунул его в полукруглую щель в стеклянной стене закутка консьержа. У него перехватило дыхание. Потом он пригладил волосы ладонью, оправил пиджак и собрался с мыслями. Теперь он был готов подняться наверх, выглядя при этом так, как полагается выглядеть мэру Дота.

Но едва он ступил на лестницу, как дверь закутка открылась, и из нее вышел Петер Ставо.

— О, господин мэр! Рад вас видеть. Неудобно вас беспокоить, но только что пришло вот это письмо. Оно адресовано вашей секретарше Агате. Поскольку вы все равно идете в свой кабинет, не могли бы вы…

И пока Тибо управлялся с Петером Ставо, Агата взбежала по зеленой мраморной лестнице, перебросив жакет через руку, и в радостном нетерпении вошла в кабинет.

— Доброе утро, — сказала она, но никто ей не ответил. — Господин мэр? — Она заглянула в его дверь, но кабинет мэра был пуст. Разочарованная Агата повесила жакет на вешалку, посмотрелась в зеркальце, решила, что прическа в исправлениях не нуждается, и занялась приготовлением первого за день кофе.

Посыльный Сандор уже принес утреннюю почту. Агата села за стол и начала работать, но не успела она вскрыть первый конверт, как снова подняла глаза и остановила взгляд на двери, словно собака, ждущая, когда же раздастся звук поворачивающегося в замке ключа. Потом она встала и взяла салфетку, лежавшую перед кофейной машиной.

Войдя в кабинет Тибо, она развернула салфетку, покрыла ею свою голову и сделала реверанс в сторону городского герба.

— Помнишь, что я говорила тебе в прошлый раз — насчет Стопака? — сказала она мне. — Не обижайся, но ты не очень-то постаралась. А теперь вот… Теперь мэр Крович. Тибо Крович. Говорят, что ты — заступница за женщин Дота. Ты знаешь, что я не так уж испорчена, но иногда… видишь ли, иногда ты требуешь слишком многого. Думаю, ты знаешь, в чем дело. Так вот, я не жду чудес и не прошу тебя нарушать какие-либо принципы, но если можешь, пожалуйста, прояви доброту, понимание и, может быть, даже великодушие — это было бы очень мило с твоей стороны. Спасибо.

Сказав это, Агата снова сделала реверанс, сняла с головы салфетку и вышла из кабинета.

Когда пришел Тибо, она уже снова сидела за столом, раскладывая письма по стопкам. Тибо остановился в дверях и посмотрел на нее с благоговейным изумлением, с каким мог бы смотреть на картину, изображающую восход солнца. Проходя мимо ее стола, он слегка склонился, вдыхая ее аромат.

— Это письмо для вас.

— О, спасибо. Интересно, почему оно не пришло вместе с остальной почтой?

— Потому что это я его отправил.

Агата взглянула на конверт и улыбнулась, узнав знакомый почерк мэра. Внутри конверта лежали десять лотерейных билетов и записка. Когда Агата подняла голову, чтобы поблагодарить Тибо, он уже шел к своему кабинету. Он не остановился и не обернулся, пока дверь, отделяющая его от Агаты, не оказалась надежно закрыта. Тогда он встал, прижавшись к ней спиной, и подождал, пока не восстановилось дыхание и сердце не перестало бешено колотиться в груди.

— Вот и дело с концом, — сказал он сам себе. — Видишь, это было несложно. Просто письмо. Вот и все. Пустяки.

Он снял пиджак, сел за стол и приступил к работе, в то время как в какой-нибудь паре метров от него за своим столом сидела Агата и переводила взгляд с конверта на дверь его кабинета и назад, качая головой, не в силах поверить своему счастью. «Лотерейные билеты, — шептала она. — Десять лотерейных билетов. Он хочет, чтобы у меня был маленький домик на побережье Далмации. Лотерейные билеты».

Она вытащила их из конверта, чтобы разложить на столе, и вместе с ними выпала записка. «Дорогая Агата», — начиналась она. Не «дорогая госпожа Стопак». Агата обратила на это внимание. «Дорогая Агата, я надеюсь, что наш вчерашний обед доставил Вам такое же удовольствие, как и мне. Буду очень рад, если Вы пожелаете составить мне компанию и сегодня. Я угощаю». И подпись: «Тибо».

Через двадцать минут — это были самые длинные двадцать минут в жизни Тибо — Агата подошла к двери с чашкой кофе и двумя имбирными печеньями на блюдце. Свободной рукой, в которой был зажат свернутый пополам листок с эмблемой Городского Совета, она постучала и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет, словно Венера, возвращающаяся на Олимп после долгого дня, проведенного среди распаленных любовью пастухов. Стоило ей войти, как серые тучи рассеялись, солнце рванулось в окна и поцеловало прекрасные пальцы ее ног, а Тибо поднял глаза от своих бумаг и посмотрел на нее с тем выражением, с каким приговоренный, сидящий на электрическом стуле, смотрит на неожиданно вбежавшего посыльного с телеграммой в руках.

Склонившись над столом, Агата аккуратно поставила на него чашку. Добрый мэр Крович предпринял героическую попытку не смотреть в ее декольте, маняще открывшееся перед ним. И еще он убедил себя, что не заметил исчезающе-тонкого, волнующе-прозрачного лифчика, на который случайно наткнулся его взгляд. Он посмотрел ей прямо в глаза, и тут она сказала:

— Это для вас, господин мэр, — вручила ему сложенный листок и вышла из кабинета.

Тибо откинулся на спинку стула, развернул листок и прочитал: «Я с радостью составлю Вам компанию за обедом». Он был так потрясен, что не услышал, как Агата прошептала «спасибо», проходя мимо городского герба.

Все оставшееся утро они не решались заговорить друг с другом. Они чувствовали, что между ними произошло объяснение — что бы это ни значило, — но оба молчаливо согласились, что до того момента, как часы на соборе возвестят время обеда, говорить больше не надо.

Стрекотала пишущая машинка, звонил телефон, пыхтел кофейник, и вот, наконец, на дальнем конце площади над собором вдовьей вуалью взметнулась голубиная стая. Мгновением позже густой, медный «бомм» соборного колокола достиг Ратуши, и Тибо предстал на пороге своего кабинета.

— Похоже, уже час дня. Не хотите ли вы?.. — Он чуть было не сказал «меня», но удержался, удержался.

— Да, я готова. Мне только жакет набросить.

Тибо уже стоял у вешалки с жакетом в руках. Когда он помогал ей его надеть, аромат «Таити» коснулся его ноздрей.

— Сегодня прохладнее, — сказала Агата.

— Да, намного.

Тут они снова испугались — оба подумали, что обед так и пройдет в глупых, пустых разговорах о погоде, унылая волынка вместо вальса, и целый час им некуда будет деться от смущения.

Тибо ли взял Агату под руку, она ли первой протянула ее — это уже не имело значения, ибо оба этого хотели.

— Вы купили мне лотерейные билеты, — сказала Агата, когда они шли по мосту.

— Да, — сказал Тибо.

— Это очень мило с вашей стороны. Спасибо.

— Пустяки. Ничего особенного.