Влюбись в меня заново - Катя Саммер

Оглядываюсь по сторонам, витаю где-то далеко. Когда меня с размаху швыряет о землю.

Я вижу маминого Толика в другом конце зала. Его убогий костюм в клетку узнаю из тысячи. Он разговаривает с седым мужчиной.

Быстрее опускаю взгляд, голову. И вообще вся сжимаюсь. Но уже понимаю, что меня заметили.

Снова смотрю на него. Кажется, будто даже ощущаю жжение на лбу. Он щурится и хлопает собеседника по плечу. А затем внезапно поднимается из-за стола.

Меня парализует. Я, будто завороженная, наблюдаю за тем, как Толик размашистым шагом приближается ко мне. Отмираю, когда он уже близко. Бегу в сторону уборных – времени думать нет. Если бы в запасе было хотя бы несколько лишних секунд, возможно, подбежала бы к охране. Ребята здесь серьезные на вид. Но уже поздно.

Сердце стучит в висках, руки трясет. Я вижу цель. Успеваю заскочить в женский туалет. Тяну ручку на себя. Но запереться мне не дают – мешает нога в грязном ботинке.

Толик рывком распахивает дверь, и я вижу его перекошенное лицо вблизи.

- Ну здравствуй, сука, - мерзко произносит он, дергает меня за локоть. – Давно не виделись.

Щелкает замком и закрывает спиной выход. Я в западне.

- И где же дружок твой, который пытался пугать меня папашей? Нету?

Я молчу. От страха не могу сообразить, что делать дальше. Телефон… Где телефон?

- Тогда отгребешь за него.

Марат

В воскресенье я выкладываюсь на двести процентов. Сдаю все нормы, что требует тренер. Лишь бы с утра пораньше свалить домой вперед команды. Правда, первый автобус стартует в одиннадцать. И все же лучше, чем наш трансфер на шесть вечера.

Пью жуткий кофе на автовокзале, сажусь в салон и надеваю наушники. Радуюсь, как ребенок, которому поход в «Луна-парк» обещали. А что? В детстве я за аттракционы душу бы продал.

Спустя почти два часа выхожу в городе. Даже домой переодеться не заезжаю, скорей мчу к Алене. Малышка раньше позднего вечера меня не ждет. И то знает – планы могут легко измениться. Хочу сделать сюрприз. Опять. Хочу, чтобы она их полюбила.

Созваниваюсь с Андреем, к которому Алю устроил. Он мой должник. Я его перед отцом как-то отмазал. Поэтому, когда прошу не выдавать меня, а просто сказать, где Ферлей, он называет место.

«Магадан». Напрягает это. Первый день на работе, а уже обедает с начальством в ресторане? Я, конечно, просил Хмельницкого помягче с ней, но не настолько же. Что дальше-то будет? Чувствую, что завелся. Беру себя в руки и выдыхаю. Надеюсь, Алена недолго проработает там. Все для этого сделаю.

Ей вообще в скором времени не придется работать. Я обеспечу ее. Сам. Вырву этот контракт зубами. Все для этого сделаю.

Воображение рисует нас с мелкой в будущем. Счастливых и еще более безбашенных. Осекаю себя, потому что мысли в дебри ведут. Я пока не готов. Но кадры из московской поездки настырно тиранят мне мозг всю дорогу.

Ржу с того, насколько я безнадежен. Хочу ее, не могу. Пытался дотерпеть, чтобы снова марафон устроить. Но Алена сбросила мне фотки в новом белье. Пришлось передернуть пару раз. Ладно, три.

Такси останавливается. Подлетаю ко входу в ресторан, думаю о ее губах. Андрей курит справа, здоровается. Жму ему руку в ответ.

- Она там одна?

- Да, все в лучшем виде организовал. Ничего не подозревает. Теперь мы в расчете?

Киваю и с дурной улыбкой, которую замечаю в зеркальном фасаде здания, захожу внутрь. Оглядываю зал, но Алю не вижу. Меня встречает девчонка с бейджем администратора. Стреляет глазами, интересуется, один буду или с компанией.

- Я девушку ищу, - сразу говорю. - Обедала с коллегой. Темные волосы, небольшого роста.

Понимаю, описание скудное. Но вряд ли Алю поможет найти то, что у нее голубые глаза, сладкий рот и охренительно чувствительные соски.

Губы Ирина – та самая администраторша – едва заметно кривит. Но лицо держит профессионально. Провожает меня в зал, подводит к пустому столу, предлагает меню. Я отказываюсь, смотрю снова по сторонам и только после сажусь.

Жду с минуту, но мелкой нет. Замечаю ее телефон под салфеткой. Вибрирует от сообщений. Напрягаюсь. Что-то не так. Она же не выпускает его из рук.

А когда слышу крик, в один момент подрываюсь с места. Предохранители сгорают. Я узнáю ее из миллиона.

Мчу в сторону уборных. Толкаю дверь женского туалета. Заперто.

- Ален, ты тут? – спрашиваю громко, стучу изо всех сил. – Алена!

Тишина в ответ. Прислушиваюсь. Явно какое-то движение, глухой стук, а затем дикий визг.

- Марат! – кричит мелкая, и я готов пробить головой бетон.

Врезаюсь плечом в дверь один, второй раз. Ничего. Не чувствую боли, не слышу предупреждений персонала. С разгона бью ногой. И только после третьей попытки замок поддается.

Вспышка ярости ослепляет меня, когда вижу того самого мудака Толю. Объяснил же по-хорошему, что лучше не приближаться к Алене. И люди отца закрепили результат, обваляв его в грязи. Но, видимо, уроду жить надоело. Стоит и не шелохнется. Прижимает мелкую к раковине, душит ее.

Я замечаю, где вторую руку мудак держит, и иду на него стеной.

Со всей дури впечатываю кулак в бок. Он сгибается пополам. Отпускает Алю. Та громко и часто дышит, хватается за шею, поправляет задранную юбку, блузку застегивает.

- Уходи! – требую я.

Она молчит и не двигается, плачет. Отвлекаюсь лишь на секунду, чтобы к выходу ее толкнуть. Ублюдок бьет мне ногой в живот.

Сука.

Сцепляемся на смерть. Он нечестную игру ведет. Дерется локтями, как девка, давит пальцами глаза.

Алена завывает, когда тот долбит меня головой об стенку два раза подряд. А потом он дергается в ее сторону.

Нет!

Хватаю вазу в виде бутылки, что рядом с краном стоит. Выбрасываю из нее цветок. Не думаю. Обрушиваю ему на голову.

Мудак падает. Алена замирает. А затем я вижу лужу крови, что растекается вокруг него.

Занавес. Свет.

Аля

Я вакууме. Иначе как объяснить то, что я не слышу собственного крика?

Боже. Боже!

Ало-красное пятно растекается по белоснежной плитке. Я обхватываю плечи, потому что меня трясет. И мутит. Я чувствую себя грязной, униженной. И все это в гремучей смеси с ужасом от вида крови.

В ушах стоит свист. Перевожу взгляд на Марата. Вздрагиваю, когда замечаю в его руке горлышко разбитой бутылки с заостренными краями. Поднимаю глаза, пропускаю вдох. Он тоже смотрит на меня. Потом на свою ладонь. Резко приходит в движение. Бросает в раковину «розочку», отшатывается к стене.