Ничего не бойся! Твой Белый - Янка Рам

рук. Роняю на пол вилку. Недовольно морщусь на себя. Переворачиваю стакан с молоком. Благо, что уже допила.

Не выдерживая его взгляда, закрываю руками лицо.

- Прошу прощения! – дрожит мой голос.

Тяжело сглатывая, он достает сигарету из пачки, открывает окно.

Прикуривает. Огонек подрагивает в его пальцах. Не моргая, смотрит мне в глаза.

Мне кажется мое присутствие здесь вдруг неуместным.

- Я могу уйти… - бормочу я, вставая.

- Это вопрос: «Я могу уйти?» Это угроза: «Я могу уйти!» Это предложение: «Я могу уйти»?! Это что блять вообще такое? – нервно взрывается он. – Уйти в другую комнату, уйти совсем?!  Я не понимаю нихера!

Срывается ко мне, обхватывая за талию, закрывая глаза прижимается своим лбом к моему.

- Анечка!

Вдруг я снова ощущаю его близким без всяких стен.

- Бьянко…  - обхватываю за шею, прижимаясь крепче.

- Ну как – «не знакомы, ну?!

- Нет… нет! Не то хотела сказать! Не смогла сказать, что хотела!

Ловит мои губы своими, втягивая в горячий поцелуй. Я отвечаю ему, вжимаясь в него телом. Я не хочу никуда уходить. Хочу, чтобы он не исчез из моей жизни.

- Ti amo… - шепчет он, закрывая мой рот и не позволяя ничего ответить. – Люблю тебя…

Глава 32 – Переплести нити

Первый раз, с тех пор как живу здесь, мне кажется моя квартира слишком... неуютной для такой охренительной девочки, как Анна.

У меня все просто, по-армейски. Ничего лишнего. Так как одинаково терпеть не могу - бардак и убираться.

А сейчас меня обламывает, что на полу нет ковра, ведь Аня босиком. Что на окнах жалюзи, вместо штор и это как-то... и полки у меня практически пустые. Это на самом деле неуютно.

А ещё ни одной вазы. А я цветы заказал...

Включаю плазму. Там что-то буржуйское про природу Амазонки. Но картинка красивая.

- Оставить?

Кивает, рассеянно глядя на экран.

Я тоже смотрю на Аню по-новому сейчас.

Ни как вначале - на неприступную мажорку. И ни как потом - на пленницу, нуждающуюся во мне.

Теперь мы совсем в других статусах. И нить, что соединила нас, она ощущается такой тонкой. Страшно ее порвать. А ещё, конечно, это зерно, что вложил в меня Громов начинает давать корни.

Я не хочу в это верить! Она со мной не поэтому, да?

И я ловлю в очередной раз её взгляд.

Вот, казалось бы, смело мог ее затискать ещё несколько часов назад, как свою. А теперь опять боюсь прикоснуться, потому что ей это может не зайти по многим причинам. Ведь у нее появился выбор.

Может быть, это мне нужен реабилитационный центр? Как там на счёт второй пострадавшей стороны при "тонких версиях стокгольма"?

Судя по ноющему, не отпускающему спазму в груди, я тоже - пострадавшая.

Так!

Нахер...

Ну что ты разнылся, Белый?

Потрогай ее... По реакции же все понятно, хочет девочка или нет.

Нет... Вот цветы приедут, тогда...

Концепция Громова - отдать ее куда-то, мне катастрофически не подходит! Я не могу ее отдать. Я загнусь нахрен от мысли, что эти психологи могут оборвать эту нить между нами. И даже если она случилась в логике Громова, я не хочу ее рвать, я хочу ее переплести с такими нитями, чтобы нам обоим было хорошо. Сексом, нежностью, заботой, своими чувствами.  Короче… не отдам я!

И с тревогой ловлю ее взгляд, а она - мой. Тоже с тревогой!

- Холодно? - присаживаюсь на колени к ее ногам, ставя ступни на свои бедра.

Одну, как тогда в спортзале, засовываю под футболку.

- Где мужчины горячее? - ухмыляясь, поднимаю взгляд, заигрывая с ней. - В Италии или России?

- Горячее - не важно, - опускает взгляд. - Важно - теплее.

Теплее?

Месседж принят!

Обнимая ее под коленками, кладу голову на бедра. Она водит пальчиками по моему ёжику на затылке.

Теплее...теплее... Я не очень то спец в теплоте, вот в кипятке… Но, держу себя за шкирку, чтобы не лезть к ней под юбку. Изнываю от возбуждения!

И очень хочется вернуть ту близость, когда она пряталась в моих руках, словно пытаясь раствориться во мне.

Сбегаю за цветами. Забираю у курьера охапку ярких декоративных подсолнухов, вперемешку с пестрыми герберами.

Хочется влить в Аню немного солнца. И вообще сделать более уютно и красиво для нее здесь.

Тяжёлый...

- Анечка, - вкладываю в руки, присаживаясь рядом. - Тебе...

Улыбаясь, покусывает губы.

Ныряет носом в бутоны.

- Оу... Бьянко! Molto bello, grazie!

Тянусь за поцелуем, шепчу ей в губы всякие нежности и совсем немножко горячие пошлости... Не понимает… Но эмоции мои заставляют гореть ее щеки. Целую не глубоко, только позволяю себе скользить по ее губам своими.

Обнимая за шею, прижимается сама, касаясь своим язычком моего.

Вкусная...

Со стоном стискиваю, зажимая между нами рассыпающийся букет.

- Цветы! - вскрикивает тихо.

- Пусть!

Это так красиво - моя итальянская девочка в цветах.

Все сомнения испаряются от ее нежностей. За бедра тяну к себе, укладывая на спину, прямо в рассыпавшиеся цветы.

- Мммм!.. Самая красивая девочка на свете... - пьяно глядя ей в глаза, медленно смещаю край тельняшки выше.

Дыхание рвется...

Сдергиваю с себя футболку, откидывая в сторону.

Ее осоловелый взгляд смущённо скользит по моему торсу. А мой - с восторгом по ее бёдрам, к трусикам...

- Так хочу тебя!..- выдыхаю мучительно, ложась лицом на мягкий треугольничек трусиков.

Глубоко вдыхаю ее запах, смешанный с запахом цветов.

Аааа...

- Тепленькая моя...

Меня отключает от всего, закрывая глаза, я словно падаю и погружаюсь в горячую воду с головой.

Впиваюсь в нежное местечко, где трусики касаются бедра.

Это так томительно и болезненно...

Я хочу ее вкус до потери сознания! И хочу, чтобы мы наконец-то растворились друг в друге.

Стягиваю трусики...

Ну что плохого в сексе, в конце концов? В сексе с любимой девушкой. Это же только сблизит, расслабит…

Жадно зацеловывая её, поднимаюсь губами по телу выше, стягивая тельняшку.  Несдержанно врезаюсь в губы глубоким поцелуем.  Словно под наркотой, млею от ощущений и бьющихся в груди острых чувств.

- Люблю тебя, - шепчу ей в ушко. – Очень-очень-очень…

Отстраняясь, заглядываю в глаза с последним вопросом.

- Да? – вдавливаюсь в нее болезненной эрекцией.

Испуганно вскрикнув, неуверенно кивает положительно.

- Увереннее надо, детка! – хриплю, теряя голос и улыбаясь, размазанный от