Когда ад замерзнет - Алла Полянская

Вот как по мне, нужно было в полицию звонить, а не в соседскую квартиру.

— Чей труп? — Роза оглядывается на нас, притаившихся в районе дивана. — Чего ты вечно вваливаешься к нам с какими-то дикими вестями, детей только пугаешь.

Хотела бы я посмотреть, что может напугать этих детей, сидящих на диване рядом с вампиром.

— Не знаю чей… — Зоя всхлипывает. — Вот нарочно — идем, поглядишь.

Тяжелыми шагами по лестнице спускается огромный хозяин дома.

— Никто никуда не идет. — Он отстранил Розу от двери, заслонив собой и ее, и детей в комнате. — Сейчас Юзеку позвонил, как спустится, тогда все вместе и поглядим.

Оказывается, огромный Юзек живет наверху, в этом же доме, потому что его шаги на лестнице отлично слышны.

— Так вам и ее надо взять. — Зоя злорадно кивает на меня. — Труп-то в ее отсеке.

Этого еще не хватало.

Я могу потихоньку идти, но Юзек молча берет меня на руки. Мне это не очень нравится, я вообще не люблю попадать в ситуации, которые я не могу контролировать. Не то чтоб я была помешана на этом, но все-таки я долго училась контролировать свое личное пространство, и у меня уже неплохо получалось, а сейчас личного пространства у меня не осталось.

Мы спускаемся по лестнице, и скорбящая вдова обрадованно тычет в сторону открытой двери отсека. Моего отсека, и у меня в связи с этим назрел вопрос, который нужно было задать сразу. А что ты, милочка, делала в моем отсеке?

Эта же мысль, видимо, пришла в голову Розе.

— Миша, вы что, оставили отсек открытым?

Миша оглядывается на Юзека.

— Ключи у тебя оставались, ты что, не закрыл?

— Нет. — Юзек ставит меня на пол и смущенно роется в карманах. — Вот как пианино вытащили, так и забыл. Ключи-то у меня… ведь кабы имущество какое было тут, я нипочем не забыл бы, а так…

— А ты каким образом в чужом отсеке оказалась? — Роза обернулась к Зое. — И что ты тут делала?

Вопрос пригвоздил Зою к полу, и она вдруг густо покраснела.

— Я… ну, я заглянула, и…

— Смотри на меня. — Миша говорит спокойно, но раскаты грома уже слышны. — Ты что там искала?

— Ничего. — Зоя попыталась вызывающе вздернуть подбородок, но у нее не получилось. — Я просто заглянула…

— Ври больше. — Роза зло прищурилась. — А кто тут рылся?

В отсеке и правда жуткий кавардак, но после того, как отсюда вынесли старую мебель, вдруг оказалось, что он очень вместительный, и пол тут выложен небольшими квадратными плитками, а в глубине виден не то очаг, не то вход в большую каминную трубу.

— Труба идет в квартиру и выходит на крышу. — Миша заглянул в отверстие, посветив фонариком. — Это твой камин, собственно. Надо же… только трупа я не вижу.

— А вот!

Зоя кивнула на горку развороченных квадратных каменных плиток, под которыми виднеется грунт, раскопанный уже значительно. Эта гадина влезла сюда и копала, и все это понимают.

— Смотрите, на этой плитке знак выбит!

На плитке выбит крест, но очень давно, поскольку скол выглядит таким же старым, как и плитки.

— Может, каменщики что-то пометили в партии плитки, такое бывало. — Миша пожал плечами. — Зачем ты разворотила их, я понять не могу.

— Зойка, ты зачем ковыряла здесь пол? — Роза налетела на соседку как ястреб. — Так вот кто когда-то разбирал пол в нашем отсеке! Миша, ты помнишь, мама рассказывала? А до этого у Юзека, а еще до этого…

— Погоди, Роза, мы с ней потом разберемся. Труп-то где? — Миша заглянул в яму. — Ну, этому трупу много лет.

В раскопанной земле виднеются кости черепа.

— Неважно, просто это здесь было. — Зоя зло смотрит на меня. — Не отвертишься теперь, ишь, принцессу из себя корчит, ты что, думаешь, что лучше меня?

— Ага. — Вот на таком уровне общаться я умею, «девочки» меня научили. — А еще я красивее, намного моложе и слежу за своими зубами. И не ворую у соседей.

Они настолько не ожидали от меня подобных речей, что замерли в изумлении все, включая Розу, а потом Миша вдруг захохотал:

— А у нашей Белоснежки есть острые зубки! Ну надо же!

Ага, сказка все врет, а на самом деле Белоснежку в лесу укусил вампир, и дальше уж она сама сумела о себе позаботиться.

— Ну, значит, надо снова звать полицию. — Юзек чешет в затылке. — Только ты, Зойка, напрасно радуешься: Линда в своей квартире живет чуть больше недели, а это тут лежало годами, потому что вот как раз на этом самом месте стояло то ободранное кресло и полки от шкафа. Может, тело тут было еще до Марии Дмитриевны, но уж точно оно здесь гораздо больше недели.

Такая простая мысль, видимо, не посещала голову, отравленную пергидролем, и Зоя только зло блеснула глазами, но вот что я вам скажу: ровно до этого самого момента она казалась обычной теткой, несчастной и забитой, всю жизнь замужем за алкашом, рано состарилась, ничего хорошего не видела. Таких историй тьма, и теток таких множество — кто-то стоит на рынке, кто-то моет полы, или еще что-то такое, и их где-то даже жаль, потому что все поезда и прочие транспортные средства у них давно ушли, оставив лишь разочарования, но никто не знает, что же там, под наслоениями горечи.

А тут все стало ясно: сквозь изношенное лицо, на котором намертво застыла маска печального разочарования миром, вдруг проступило злобное рыло хитрого изворотливого хищника, готового абсолютно на все ради достижения своей цели. И лично мне хотелось бы знать, какую цель преследует эта дама.

В отсек просочился полицейский в форме, вслед за ним вошли двое в штатском и еще молодой симпатичный мужик, который показался мне знакомым.

— Ну, на манеже все те же. — Мужик в рыжем пиджаке прищурился. — Линда Альбертовна, сколько лет, сколько зим!

Это тот самый тип, что доставал меня давеча в связи с убийством алкоголика. Троих алкоголиков, я уже запуталась в их очередности.

— Ага, страшно рада.

— Ну, хоть чувство юмора вас не покидает — в отличие от вашего семейства.

Похоже, парень нарывается на грубость, но мы, вампиры, никогда не нападаем вот так, в лоб. И хотя мой образ невинно убиенной Белоснежки несколько минут назад слегка поплыл, это ничего не значит в данном случае, потому что уж к этому конкретно трупу я не имею ни малейшего отношения.

— Привет, Линда.

Мужик, показавшийся мне знакомым, подошел ближе, и в тусклом свете подвальной лампочки я его, наконец, узнала — это муж риелторши Риты, Игорь Васильевич Панков.

— Ага, привет. — Я понимаю, что должна держаться, но у меня ноги очень болят, а сесть тут не на что. — Вот… соседка влезла сюда с целью что-то украсть, а нарыла труп. Не очень свежий, конечно, а все ж.