Бегство охотника - Дэниел Абрахам

Рамон заглянул в оставшийся неповрежденным глаз инопланетянина, пытаясь понять смысл сказанного. Течение и конфликт, насилие и ограничения. Страсть и бесстрастность. Или, возможно, он один сочетает в себе все это?

— Нет, чудище, — произнес он наконец. — Никакое это не отклонение. Я был таким всегда.

Примерно через час инопланетянин со вздохом, напоминавшим звук, с которым протягивают через узкое отверстие цепь, поднялся на ноги.

— Мы следуем дальше, — угрюмо объявил он и жестом велел Рамону идти первым.

Еще час с небольшим они медленно обходили поляну по периметру, прежде чем напали на след. Все это время Маннек медленно, но верно поспевал за Рамоном на сахаиле. Возможно, поиски отняли бы у них больше сил и времени, не знай Рамон всех штучек и фокусов, к которым прибегнул бы сам при необходимости запутать следы. Дважды им попадалось то, что на первый взгляд казалось ошибкой со стороны того, другого: отпечаток грязного ботинка на каменной поверхности, содранный грунт в месте, где тот мог бы поскользнуться при спуске. Рамон без особого труда распознал в них подвох.

Чем дальше, тем заметнее менялся окружавший их лес. Выше, у подножия гор он почти полностью состоял из ледокорней и других аналогов земных хвойных деревьев. По мере приближения к реке растительность становилась более причудливой. Раскидистые ивы-perdida с черными, напоминавшими оплывшие как воск женские тела стволами, высокие pescados blancos,[15]названные так за бледный окрас листвы и пахнущую морем смолу, полуподвижные колонии коралловых мхов с проглядывающими из-под ярко-зеленой плоти розовыми скелетиками… Усталость, боль в раненой ноге — все это унялось, стоило Рамону найти нужный ритм ходьбы. Он как будто знал, куда идти дальше, куда направляется другой Рамон. Он даже почти забыл о шагавшей за ним следом громаде Маннека; надо сказать, правда, что и тот шел аккуратно, выбирая путь, чтобы не зацепиться за что-нибудь сахаилом.

Из куста подал возмущенный, похожий по тембру на гобой голос потревоженный плосконог. Тонкие обглоданные кости куи-куи, бледные как чешуйки обшивки юйнеа, лежали в траве у подножия невысокого утеса. Тот, другой Рамон держался более или менее параллельно ручью, протекавшему мимо поляны, на которой тот устроил свою ловушку. Вода всегда является лучшим проводником, и хотя тропы вдоль ручья не обнаружилось, Рамон постоянно слышал близкое журчание потока. На него снизошло ощущение покоя, и он вдруг поймал себя на том, что улыбается. Солнце поднялось выше, воздух потеплел. Будь на Рамоне обычная рубаха, ему хотелось бы снять ее — не от жары, а просто ради удовольствия ощутить кожей свежий лесной воздух. Через некоторое время Маннек — что вообще-то было на него непохоже — скомандовал ему остановиться. Кожа инопланетянина сделалась пепельно-серой, и его едва не пошатывало.

— Мы отдохнем здесь, — заявил он. — Необходимо восстановить энергию.

— Только недолго, — согласился Рамон. — Нельзя дать ему оторваться от нас. Если он доберется до реки… что ж, если он доберется до реки, ему придется потратить какое-то время на строительство плота. И с раненой рукой это дастся ему не так просто, как могло бы. Но если он успеет спустить плот на воду, нам его уже не догнать. Не потеряй мы этот твой летающий ящик, мы могли бы просто отлететь ниже по течению и спокойно ждать его там.

— Это предложение лишено эффективности. Мы не можем сделать этого в силу имевших место событий. Твой язык нарушает логику времени. Мы должны отдохнуть здесь и сейчас.

Место выглядело неплохим. Ручей здесь разливался, образовав небольшое озерцо. Полуденное солнце серебрило своими лучами рябь на его поверхности. Невысокая серо-зеленая трава прямо приглашала присесть на нее или полежать. Когда Рамон откинулся на спину, от сломанных стебельков запахло базиликом, или мускатным орехом, или чем-то таким, для чего у него и названия не нашлось. Маннек проковылял к воде и, прежде чем закрыть глаза, оглянулся. Красный поврежденный глаз так и не закрывался до конца.

Не отрывая головы от земли, Рамон повернул ее набок — один глаз его оказался практически на уровне верха травяного ковра, что позволяло любоваться узорами, которые рисовал на траве и на водной глади ветер. Прошло несколько минут, прежде чем он заметил захоронение.

Оно находилось на самом краю поляны, у маленького водопадика в месте, где ручей вытекал из озерца. В этом месте клочок травы выступал чуть выше окружающего ковра. Длиной пятно было не больше Рамонова локтя, шириной — растопыренных пальцев одной ладони. Он встал и, натягивая сахаил, подошел к этому месту. Вблизи стало видно, что грунт аккуратно вырезали по периметру, сняли вместе с травой, вырыли ямку и снова накрыли ее грунтом. На мгновение Рамона охватило замешательство. Что такого мог задумать тот, другой Рамон? Если он закопал что-то в землю, значит, хотел спрятать. В рюкзаке у него ничего настолько ценного, чтобы сохранить, не находилось. Может, какие-нибудь записи? Информацию о пришельцах? Но кто ее здесь найдет?

Поколебавшись еще секунду-другую — а вдруг он все-таки забыл, сколько зарядов укладывал в рюкзак перед выходом, или, может, в той западне на поляне использовано только два? — Рамон сунул пальцы в мягкую землю и почти сразу же, на глубине не больше дюйма, нащупал плоть. Брезгливо отдернув руку, он увидел на подушечках пальцев кровь. Это оказался плоскомех — освежеванный, сырой и закопанный на такую глубину, что тот Рамон мог бы с тем же успехом оставить тушку на поверхности.

Рамон вгляделся в трупик и тут же вспомнил шкурки на опушке поляны у первого лагеря. Что бы ни делал тот чувак, в этом явно имелся смысл, и он задумал это давно, еще готовя ловушку. Поддев трупик валявшейся на земле веткой, Рамон осторожно приподнял его в воздух. Никакого приделанного к нему механизма — ни заостренных палок, ни ножа — не обнаружилось. Конечно, ничего не мешало тому, другому Рамону отравить мясо, однако вряд ли тот всерьез рассчитывал на то, что пришелец будет его есть. О чем все-таки думал тот человек — его, Рамона, второе «я»?

Рамон осторожно взял тушку за тонкие задние лапки, подошел к берегу и бросил в воду. Тушка камнем пошла ко дну. Маннек продолжал сидеть неподвижным изваянием, закрыв глаза. Мгновение Рамон колебался, не разбудить ли эту тварь, чтобы рассказать о своей находке — или же держать действия другого Рамона в тайне. Это странное жертвоприношение тревожило его, и первым его побуждением было рассказать инопланетянину все. Однако оно наверняка являлось частью плана его двойника — возможно, стоило придержать эту информацию, чтобы увеличить шансы того на победу.

Маннек открыл глаза.

— Сегодня я не могу идти дальше, — заявил он. Прозвучало это виновато, даже слегка пристыженно. — Я слишком слаб. Мне нужно накопить еще энергии.

— Идет, — согласился Рамон. Он испытывал почти жалость к своему спутнику. Насколько серьезно он ранен? Может, он умирает? — Все равно скоро стемнеет. Вполне можем встать на ночлег прямо здесь.